Лови день, стр. 66

В основном это были вчерашние газеты. В каждой рассказывалось о битве, а в четырех или пяти, в том числе в «Королевской газете», были помещены фотографии с церемонии награждения. В других газетах были едва узнаваемые рисунки, и на одном, который превратил ее раздражение в гнев, шрам Вал Кона был самой заметной его чертой.

Снег еще не шел, что, как решила Мири, было небольшим утешением. Она покачала головой. Каким-то образом было решено, что завтра она будет с ними петь, и она даже не могла обвинить в этом решении Вал Кона, который на протяжении всего спора только хохотал. Однако ей еще придется придумать название, поскольку она категорически отвергла те три, которые предложил Хакан: «Перевальное трио» и «Трио фру Роберсун» и «Трио фермы „Дуновение весны“.

— Ветер забери все это, — проворчала она, — и будь я проклята, если…

Трррах!

— Ого! Ну, теперь уж точно снег пойдет! — воскликнул Хакан. А потом он остановился, заметив, что оба его друга застыли на месте, подняв головы к небу.

Взгляд Мири был устремлен в одну точку затянутого тучами неба. Она едва заметно поворачивала голову, следуя за звуком.

— В чем дело? — недоуменно спросил Хакан. — Это же просто гром…

— Тихо! — шикнул на него Кори.

Хакан тоже прислушался. Действительно, гром был какой-то неожиданный. И теперь ясно слышимый грохот удалялся на северо-восток, к перевалу Форнем.

— Странно, — заметил он секунду спустя. — Кажется, будто гром разносится против ветра!

Мири произнесла что-то на языке, которым они с Кори иногда пользовались, разговаривая друг с другом. Она повторила это три раза, все громче, словно читала заклинание:

— Звуковой барьер. Звуковой барьер. Звуковой барьер.

Кори ответил ей на том же языке, повел плечами в этом своем чужеземном жесте и закончил теми же словами:

— Звуковой барьер. — А потом он вздохнул и спросил: — У вас часто бывает такой гром, Хакан? Такой отдельный? Без вспышки молнии?

— Ну, во время снежных буранов несколько раз в год бывает гром. Обычно это значит, что буран будет сильный. Но, кажется, я еще слышу этот… Вы думаете, это ветроворонка? У нас ее не бывало с тех пор, когда я был еще совсем маленький!

— Нет, не думаю, друг мой. Наверное, просто сильный порыв ветра. Я пару раз слышал такой гром… дома. И Мири тоже… Но здесь мы ничего похожего не слышали.

Звук стих. В толпе снова возобновились разговоры, и через несколько секунд одинокий далеко разнесшийся раскат грома уже превратился в необычное воспоминание с ярмарки.

— Ну вот! — сказал Хакан, когда они подошли к залу, где должен был проходить конкурс. — Это туча взламывала лед!

Он указал в сторону серого занавеса, который двигался вниз по склону горы, заслоняя собой все, что было за ним.

— Точь-в-точь как на Пустоши, — без энтузиазма отметила Мири на земном. — Разница только в том, что кругом слишком много веселых людей. И еще идиот космолетчик, не знающий местных ограничений!

— Шатрез, мы точно не знаем. Как бы там ни было, авиация здесь развивается быстро.

— Да что ты говоришь? Вот что я тебе скажу. Докажи, что это был местный летательный аппарат или природное явление, а я возьму на себя следующие десять вахт, когда они нам понадобятся.

— Ага, а если нам больше никогда вахты не понадобятся?

Она ухмыльнулась:

— Всегда предпочитаешь подстраховаться, лиадиец?

— Пошли! — поторопил их Хакан, хватая Кори за руку. — Уже объявляют порядок выступлений!

Широко улыбаясь, они послушно ускорили шаги.

Вандар

Мири вышла из двустворчатой двери, обтянутой тканью, и ее засыпало снегом. Холод обжег ей ноздри, мгновенно очистив их от запаха тысяч людей.

Выступление Хакана и Кори было назначено после следующей группы. Мири снова попыталась придумать название, стараясь избавиться от нового предложения Хакана — «Хакан и Кори и Мири» или «Мири и Хакан и Кори». Она вздохнула. Музыкальный талант Хакана уравновешивался его неспособностью выбрать имя, которое бы звучало удачно.

Несмотря на снег — или благодаря ему, — ярмарка вокруг концертного зала оставалась оживленной. Сани, которые утром без дела стояли на поле, теперь активно использовались для катания. Отдаленный холм был скрыт за белой пеленой. За разбросанными повсюду жаровнями хорошо присматривали, и Мири медленно направилась к одной из них, стараясь не наступить на какого-нибудь ребенка.

Как наемник, она почти не имела дела с детьми. И она определенно не выработала такого умения разговаривать с ними и терпеливо отвечать на их вопросы, как у Вал Кона. Похоже, ему дети по-настоящему нравились!

«И очень хорошо, — подумала Мири, — потому что они тут повсюду».

Как раз в это мгновение один из них пробирался к жаровне в сопровождении своей уменьшенной копии. У обоих были расстегнуты куртки, а капюшоны болтались за спиной. Они встали перед огнем и повернули лица к снегу, радостно хихикая, пока более высокий из них не заметил ее. Он улыбнулся:

— Хорошая ярмарка, фру.

— Хорошая, зама, — ответила она, чувствуя, как ее губы изгибаются в улыбке. — Застегните куртки, когда пойдете кататься на санях.

Меньший громко засмеялся.

— А мы уже покатались! — сообщил он ей. — Теперь мы идем есть!

— Правильное решение, — одобрила их Мири. Они засмеялись и, помахав ей, ушли от жаровни.

Мири пошла по засыпанной снегом дорожке, восхищаясь яркой белизной снега, который так не походил на серые осадки Пустоши. Здесь детям хорошо…

Она не додумала до конца эту мысль, напрягая слух. Снег заглушал звуки, хлопья мягко шуршали о куртку.

Она не ошиблась! Из-за облаков донесся еле слышный гул — звук современного летательного аппарата, зависшего на одном месте.

Шум ярмарки заглушал этот звук, так что на секунду она усомнилась в собственном слухе. А потом шум послышался снова — тот звук, который был предметом ее надежд, молитв и проклятий, когда Кламас начал распадаться вокруг них, морозя их, обжигая их, убивая их… Она прогнала это воспоминание и пробежала последовательность Радуги с такой быстротой, что перед ее мысленным взглядом цвета слились в пестрое колесо.

Гул раздался снова — кажется, став громче, — и она повернулась, намереваясь бежать за Вал Коном, привести его сюда, чтобы он послушал.

«Зачем, Робертсон? — презрительно спросила она себя. — Что он сможет сделать? А? Тебе нужно радио, и быстро».

Проклятье! Радио здесь, а передать сообщение невозможно! Должен же быть способ…

Из-за угла концертного зала вышел мужчина, окутанный снегом и ослепленный им. Она увернулась, изумленно заморгала при виде его громадных размеров, и, движимая счастливыми воспоминаниями, окликнула:

— Джейсон? Точильщик?

Он остановился, вырисовался в снегу и вопросительно улыбнулся с высоты своего роста:

— Простите, фру?

Мири со смехом извинилась:

— В снегопаде я приняла вас за знакомого.

— Это бывает, когда дует снежный ветер! — добродушно прогудел он. — Удачной вам ярмарки!

И он исчез, оставив позади себя тепло и смятение. Вдали прогудел гонг, ему откликнулись другие. Начинался новый час. Она бросилась в зал с названием трио на губах.

Хакан и Вал Кон все еще готовились к выступлению. Мири прошла к первым рядам и сразу же ощутила на себе взгляд Вал Кона. Она улыбнулась и взмахнула рукой в жесте старинного торгового, который означал «потом нужно поговорить». Он улыбнулся и махнул в ответ, успокаивая ее.

Перед объявлением их выступления Вал Кон на минуту сел за рояль, чтобы проверить его. В некоторых песнях он будет играть аккомпанемент на гитаре, в других — играть первую мелодию, а Хакан — петь. Несколько прикосновений к инструменту его успокоили. Он кивнул кому-то за кулисами, и беловолосая женщина в меховых сапогах вышла на середину сцены под топанье и свист слушателей.

— Следующим выступает новый дуэт. Хакана, конечно, многие из нас знают, а его напарник Кори в наших местах появился недавно, и у нас всех сейчас есть возможность их послушать!