Жизнь полна неожиданностей, стр. 9
— Конечно, внешне Николас был очень привлекательным, даже смазливым, я бы сказала. — Оливия заметила, что мать говорит о Николасе в прошедшем времени. — Но он был слишком молодым, незрелым. Тебе нужен мужчина, который уже чего-то достиг в жизни, состоялся и способен позаботиться не только о себе, но и о семье. Я знаю тебя, Оливия, — добавила мать, оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть, нет ли машин, и выехать на дорогу. — Для своих детей ты захочешь самого лучшего. Ты более чувствительна и ответственна, чем твои сестры. Я знаю, как трудно тебе было смириться с нашей бедностью. Ты поставила перед собой цель вырваться из нужды и много работала, чтобы добиться этого. Я горжусь тобой, дочка!
Это стало последней каплей. Слезы стремительным потоком хлынули из глаз Оливии.
— Мамочка…
Ее мать резко обернулась. В кротких карих глазах вспыхнула тревога.
— Что случилось, дорогая? Я что-то не то сказала? Ради Бога! — Она заглушила двигатель и повернулась к рыдающей Оливии. — Ты больна, да, детка?
— Не-е-ет…
— Тогда в чем дело?
— Я беременна. Таблетки подвели меня…
— Бедная моя девочка. — На лице женщины появилось выражение сочувствия и тревоги. Она взяла в ладони заплаканное лицо дочери и стала большими пальцами смахивать горошины слез. — Это все меняет. Ты должна сказать Николасу и потребовать, чтобы он женился на тебе.
Оливия могла догадаться, что услышит именно это. Для ее матери такое решение проблемы — единственное. Для девушки в ее положении просто необходимо выйти замуж за отца ребенка, даже если нет любви, доверия, уважения, если все чувства умерли, лишь бы все было “как полагается”.
Оливия сделала глубокий вдох и произнесла:
— Не думаю, мама. Видишь ли, отец ребенка не Николас.
— Как? — Глаза матери распахнулись в недоумении. —Тогда кто же?
Говорить? Не говорить?
— Льюис…
Мать нахмурилась.
— Льюис? Кто такой Льюис? Я его знаю?
— Это мой босс. Льюис Альтман.
Оливию смутил неожиданно строгий взгляд матери.
— Ты хочешь сказать, что завела шашни с боссом за спиной Николаев? Он поэтому тебя бросил? Оливия вздохнула.
— Нет, мам. Это Николас за моей спиной завел шашни с новой сотрудницей в их конторе. Между мной и Льюисом никогда не было даже намека на роман. После того как Николас бросил меня, я пребывала в жуткой депрессии. На рождественской вечеринке я выпила лишнего и стала.., ну.., одним словом, потеряла над собой контроль. После мы оба очень сожалели о случившемся.
— Неужели? — Голос матери звучал сухо и иронично. — Хороший подарочек для его жены.
— У Льюиса нет жены. Она оставила его. Он разведен.
— Молодец! Я бы тоже бросила такого. Интересно, сколько секретарш забеременело от него? Не потому ли ушла твоя предшественница?
— Мама, Льюис совсем не такой, — простонала Оливия, понимая всю тщетность попыток переубедить мать.
— Какой же он тогда? Только не говори, что это твоя вина. Я что-то не слышала об изнасилованных мужчинах.
— Но именно так все и случилось, — пробормотала Оливия. — Я спровоцировала его, буквально навязалась…
— Ерунда! Он тоже был пьян? Да или нет?
— Нет. Только я.
— Тогда он виноват не меньше твоего. Если не больше. Он должен нести ответственность и признать ребенка. Пусть хотя бы оказывает вам материальную поддержку. Насколько я понимаю, человек он далеко не бедный. За удовольствия надо платить!
Когда ты скажешь ему?
— Не сейчас… Позже… — Мать все истолковала по-своему, но Оливия-то знает, что Льюис ни в чем не виноват. А за удовольствие стоило бы заплатить ей.
Обычно кроткие и добрые глаза матери превратились в два буравчика.
— Он красивый?
— Что? А, да. Очень.
— Сколько ему лет?
— Тридцать четыре.
— Отлично, отлично. Тогда, я думаю, ты права. Пока не стоит ему говорить. Не надо пугать его раньше времени. Сначала надо заставить его влюбиться в тебя.
Оливия вытаращила глаза.
— Влюбиться? В меня? Мама, за восемнадцать месяцев работы бок о бок он ни разу не взглянул на меня как на женщину. Он все еще любит Дину, свою бывшую жену.
— Это ненадолго, поверь мне. У мужчин как — с глаз долой, из сердца вон.
Глаза Оливии округлились еще больше. Цинизм матери потряс ее.
— Мама, я говорила тебе, Льюис не такой. Он.., как бы это сказать, глубже, возвышеннее…
— Да будет тебе, дочка. Глубокие мужчины давно вымерли. Ты привлекательная молодая женщина, когда, конечно, хочешь быть таковой. Однажды он уже познал твои прелести. Ты ведь сказала, что он не был пьян, да? В следующий раз будет проще. Он оглянуться не успеет, как окажется влюбленным в тебя и захочет жениться. И только тогда ты скажешь ему о ребенке, поняла?
Оливия не верила своим ушам.
— Ты хочешь, чтобы я соблазнила его еще раз?
— Можно не один. В любви, как и на войне, все средства хороши.
— Но я не люблю Льюиса!
— Но ты находишь его привлекательным.
— Да, но.., но…
— Никаких “но”! — решительно прервала ее мать. —Подумай о ребенке.
— Я думаю о ребенке!
— Плохо думаешь! Ребенок будит в женщине все самое хорошее, делает ее сильной и самоотверженной. Его благополучие стоит любых жертв. А замужество с таким человеком, как твой Льюис, не такая уж большая жертва, — искусно расставляла сети мать. — Если все то, что ты рассказала о нем, правда, то именно такой человек тебе и нужен. Красивый. Надежный. Состоятельный. Умный. И… Как это ты выразилась? А, глубокий. Похоже, твой Льюис — то, что доктор прописал!
Глава 5
— Хорошо отдохнула, Оливия?
— Да. Спасибо, Пат, — веселым голосом ответила Оливия. Пат служил охранником при въезде на территорию “Альтман индастриз”.
Оливия не собиралась никому показывать, какой сумбур, какие сомнения и тревоги роятся в ее душе. Беседа с матерью разубедила ее в том, что во всем случившемся виновата только она одна.
— Чудесно выглядишь, — крикнул охранник вслед.
— Спасибо!
Как ни странно, Оливия знала, что это правда. Ее лицо приобрело восхитительный цвет, волосы блестели, фигура никогда не была столь совершенной. Определенно, беременность была ей к лицу.
Оливия сделала глубокий вдох и решительно двинулась к главному корпусу. Каждый раз при мысли о ребенке у нее внутри все сжималось.
Она никак не могла окончательно поверить в реальность происходящих с ней событий. Оливия всегда была уверена, что ее жизнь будет идти по тщательно спланированному графику: хорошо оплачиваемая работа — к двадцати шести годам, брак с Николасом — в двадцать восемь, покупка и благоустройство дома — в двадцать девять, первый ребенок — в тридцать…
В ее планах не было пункта “Случайная связь с боссом и последующая беременность”. Но планом не был также предусмотрен внезапный и болезненный разрыв с Николасом.
Оливия еще не приняла окончательного решения по поводу ребенка. Нет, в том, что она будет рожать, она не сомневалась. Но пока это было единственное, в чем Оливия была уверена. Говорить ли Льюису о ребенке? Она категорически отвергла хитроумную стратегию, предложенную матерью, потому что две ошибки в итоге все равно не дадут положительного результата.
Однако Оливия не исключала вероятность того, что когда-нибудь все-таки сообщит Льюису о беременности. Пока у нее был ряд, как ей казалось, уважительных причин не торопить события. И не только потому, что она не собиралась “влюблять” в себя босса, как советовала мать!
Во-первых, Оливия боялась, что Льюис будет настаивать на аборте, а ей, по правде говоря, хотелось сохранить симпатию и уважение к мужчине, по воле случая ставшему отцом ее ребенка.
Во-вторых, он может уволить ее, и тогда ей придется обращаться в суд и рассказывать всю подноготную их конфликта.
В-третьих, Льюис может обвинить ее в том, что она намеренно подстроила ловушку с целью навязать ему брак, и тогда Оливия будет вынуждена уволиться сама, поскольку дальнейшая совместная работа станет невозможной.