Изумрудный дождь, стр. 63
Элли полночи не спала, размышляя над этим. Она понимала, что эта ее работа должна быть без единого изъяна. Чтобы у зрителей перехватывало дыхание. В противном случае не стоило и начинать. К утру она поняла, что поставила перед собой очень сложную задачу.
Писать живого Николаса, и писать с полной отдачей. Его прекрасное тело заслуживало кисти живописца. Было тяжело думать, что ей придется писать безымянные лица. Но теперь перед ней было не безымянное лицо, а Николас. И Элли отчего-то не хотелось его разочаровать.
Час пролетел как один миг. Придя в себя, Элли с изумлением обнаружила, что умудрилась сделать десяток набросков. Все под разными углами, с разной штриховкой. И все неудачные. Ни один не передавал сути этого человека. Работа началась.
— На сегодня, пожалуй, хватит, — нарушила она царившую в комнате тишину.
Николас, выведенный из задумчивости ее восклицанием, поднял глаза и посмотрел на стоящие на камине часы.
— Мы же только начали.
— Этого уже более чем достаточно.
Элли показалось, что он сейчас начнет спорить. Но нет, Николас легко встал со стула, бросил окурок сигары в окно и направился к ней.
— Дай-ка мне посмотреть.
— Ни в коем случае!
— Почему?
— До окончания работы я ничего не покажу. А теперь до свидания.
Элли подошла к двери, широко ее распахнула и выразительно посмотрела на Николаса. Постояв в раздумье посреди комнаты, он направился к выходу. Чем ближе он подходил, тем сильнее билось ее сердце. Она уже подумала, что сейчас он пройдет мимо и можно наконец вздохнуть с облегчением. Но Николас остановился, повернулся и вдруг оказался так близко, что Элли почувствовала исходившее от него тепло. У молодой женщины перехватило дыхание, когда его пальцы легонько погладили ее по щеке, скользнули к шее и задержались на ключице, как раз под краем воротничка платья. По телу Элли пробежала знакомая дрожь. Его дыхание жаром обдавало щеку. Элли вдруг поняла, что он едва удерживается от поцелуя, которого она так ждала.
— Рада, что не могу забыть тебя? — хрипло прошептал Николас, и в глазах его на миг вспыхнула страсть.
Казалось, прошла вечность, прежде чем до нее дошел смысл сказанного. Обвинение в очередном грехе, который ей никогда не искупить. Внутри у нее все омертвело.
— Рада? Да нет, — через силу выговорила Элли. — Я разучилась радоваться.
Он сердито, даже с какой-то злостью, поджал губы. Потом молча шагнул назад, развернулся и ушел. Элли осталась стоять в дверях. Закрыв глаза, она снова почувствовала на щеке мягкое прикосновение его пальцев.
Глава 34
На следующий день Николас пришел снова.
Элли провела бессонную ночь. Она молила Бога, чтобы он отказался от своей безумной прихоти. Бесполезно. Он вошел к ней в мастерскую с таким видом, как будто проходил мимо и заглянул на чашку чая. Спокойный и полностью уверенный в себе. Элли стояла у окна. У нее задрожали руки, а сердце застучало так громко, что он наверняка его услышал. Очень быстро она оставила всякую надежду на то, что ей удастся убедить его оставить ее в покое.
Николас приходил каждый день. С каждым разом после его ухода Элли колотило все сильнее. Он то прикасался к ее руке, то ненароком пропускал сквозь пальцы выбившийся из ее прически локон, а как-то даже прижал палец к ее губам.
Он хотел ее. Это можно было видеть по его глазам. Элли чувствовала жар его страсти. И от этого приходила в тихий ужас, потому что такую же страсть чувствовала в себе. Когда такие чувства разгораются, удержать их бывает неимоверно трудно.
— Ты опоздал, — недовольно заметила она на пятый день, раздраженная своим невольным откликом на его пристальный и настойчивый взгляд. Николас посмотрел на часы, и Элли знала, что минутная стрелка как раз отметила тот час, когда он и должен был прийти.
— Интересно, — только и сказал он и снова перевел на нее свой спокойный взгляд.
Казалось, его присутствие ничему другому не оставило места. Куда бы она ни повернулась, везде натыкалась на Николаса. Ей вдруг захотелось все бросить и бежать отсюда без оглядки. Отчего-то Элли решила, что Николас понял, о чем она сейчас подумала. На губах его появилась едва заметная довольная улыбка. Элли вздернула подбородок и расправила плечи. Она не позволит ему вертеть ею по своему усмотрению.
— Или стой там, где стоишь, или сядь на стул, — потребовала она.
Николас с насмешливым видом галантно поклонился.
— Для вас, миссис Монро, я готов на все. Кровь прилила к щекам Элли.
— Если ради меня вы готовы на все, мистер Дрейк, — язвительно проговорила она, тогда отчего вы не уходите?
В его улыбке появилась растерянность, но он тут же нашелся:
— Конечно, не на все. Я солгал.
— Ничуть не удивлена.
— Я и не знал, что вы, Джей, можете поддеть и притом весьма чувствительно.
Душевная легкость, которую она поначалу заметила в Николасе, как-то растворилась в заливавшем комнату солнечном свете. Черты его лица посуровели, и оно стало угрюмым. Элли не понравилось, что в душе она уже сожалеет о только что сказанных словах.
Элли заставила себя отвести взгляд, стараясь не поддаваться магии его присутствия. Николас наконец уселся на свое привычное место у окна. Она взяла кусок угля и постаралась сосредоточиться. Ей все никак не удавалось перенести на бумагу то, что она уже начала видеть в этом лице. Но сегодня, похоже, что-то начало получаться. Она неуверенно провела линию, потом еще одну. На чистом листе постепенно проступал рисунок почти неузнаваемого лица, но уже несущего в себе отдельные правдивые штрихи. Элли с облегчением поняла, что не утратила мастерства.
Она расслабилась, и на какой-то момент ей удалось полностью погрузиться в работу. Рука легко заскользила по бумаге, откликаясь на просыпающееся вдохновение. Голова стала легкой, и, позабыв обо всем, она ушла в любимый мир линий и пропорций. Элли увлеченно рисовала, пока вдруг не поняла, что освещение изменилось. Она подошла к окну и встала перед Николасом. Забыв, кто перед ней, она профессионально изучала этот строгий профиль. Элли решила чуть изменить наклон его головы и, протянув руку, осторожно прикоснулась к щеке. Николас дернулся, как от удара и метнул на нее яростный взгляд. Она вдруг поняла, что стоит к нему слишком близко. Начавший было раскрываться цветок вдохновения увял, раздавленный каблуком жестокой реальности.
— Извини, — машинально пробормотала она, отступая.
Но он удержал ее. Элли попыталась высвободить вдруг задрожавшую руку. Николас судорожно вздохнул и прижал ее ладонь к своей щеке.
— Почему все-таки я никак не могу забыть тебя? — с горечью проговорил он.
— Оставь, — выдохнула Элли в полной растерянности.
— Скажи, ты вспоминаешь, как я ласкал тебя? — спросил он, и в голосе его звучала печаль. — Ты вспоминаешь, о том, что однажды произошло между нами?
Конечно, она вспоминала. Каждый день и каждую ночь.
— Нет, — только и сумела ответить Элли. Она снова попробовала вырваться, но он не отпустил ее.
— Обманщица! — прошипел он ей на ухо и, насильно поднеся ее руку к губам, поцеловал запястье. — Тебя выдает твоя рука, уж очень она дрожит. Конечно, ты вспоминаешь. И очень часто. Так же часто, как я думаю о тебе.
И он снова поцеловал ее руку.
Элли рванулась, но он притянул ее еще ближе к себе.
— Не надо, Ники, — вырвалось вдруг у нее.
Все в ней кричало: беги! Но что-то сильнее рассудка удерживало ее на месте. И она беспомощно смотрела, как он протягивает руку и берет ее за подбородок.
— Ники, — сдавленным голосом повторил он как заклинание. — Я об этом и мечтаю — чтобы ты позвала меня.
— Нет! — в отчаянии прошептала Элли. Николас поднялся со стула и, стоя рядом, заглянул ей в глаза. «Интересно, что он там увидел?» — мелькнуло у нее в голове. Но тут он наклонился и прижался губами к ее волосам. Пальцы его скользнули вниз по шее. Элли вдруг услышала собственное частое дыхание.