Феникс, стр. 117
– Я понял – вы боги!
– Ну не так буквально. Хотя… Элатас, несомненно, более грубая материя, мы же тяготеем к искусствам и магии. В любом случае, между нами и драконами четыре княжества, и…
– Иными словами – вы используете Элатас как щит?! Но что будет, если он падет? Если вы боги, то сделайте что-нибудь!
– Не так грубо, я не узнаю тебя, Карлес, ну вспомни хотя бы, что ты сиятельный принц, что твоя сестра…
– Заткнись!!!
– Не надо так орать, Карлес! Дядя и так делает все, что может. А ты сейчас просто груб! – вмешалась Хлоя.
– Все! Хватит! Я груб! Я могу общаться лишь с животными, вы сами это сказали! Ну так я согласен – блестящий выбор! Предпочитаю грифонов и огненных птиц. Они хотя бы не тешат себя слащавыми историями, а действуют, как умеют!
Все это время Чара смотрела на меня полными понимания и участия глазами. Рядом с нею сидели все те грифоны, которых я до этого видел в небе.
– Все. Ухожу.
Киски приглушенно зарычали, и, чтобы успокоить их я произнес заклинание Флоры.
– Но постой, Карлес, – встрепенулся Эльсинель. – Ты же не прав, дорогой мой, – пока держится Элатас… И вообще – что ты такое о себе вообразил? Насколько я понимаю, ты же не воин, а если то, что ты сказал, правда, то там сейчас нужны именно военные. Между прочим, последним человеком, посетившим эти святые места дважды, был поэт Элла Танталес, один из младших королевских детей западной династии, здесь родился его сын, ставший впоследствии королем Запада, от него пошли нынешний западные князья…
– Понятно, ну так что из этого?
– А то, что добро проникает со «Святого острова», облагораживая…
– Что-то медленно! И сейчас, когда в Элатасе начнется открытая война с драконами, мы – люди не можем, как прежде, подняться в воздух и вынуждены ползать по земле и ждать, откуда налетит следующая огнедышащая бестия и оплюет все извергнутой из себя горящей лавой!
Перед глазами заплясали голубые всполохи, и прямо над головой возникла зияющая дыра. Очередной вход! Знакомые волны заполняли все мое тело, я почувствовал властный отлив поднимающий меня над землей. И, слава богу, я не хотел более оставаться в этой гнилой святости. Но тут что-то бархатное коснулось моей щеки, рядом, мурлыча от удовольствия, летела красавица кошка.
– Карлес! Что ты творишь, негодяй?! – услышал я срывающийся от негодования голос жреца. – Зачем ты крадешь наших грифонов? Это плохо отразится на мнении о тебе старейшин. Немедленно опускайся!..
– Противный, – добавил я за него и свистнул летящим кошкам. – Домой, быстрее, мои деточки, там вас ждет огромная миска молока и говяжьи потрошка, жареная ящерица и сколько вы захотите валерьянки. Вперед, крылатые крысоловы. Кис-кис, мои милые пушистики, – пусть ветер Элатаса чешет вам за ушами. Я сел на спину Чары, прямо перед крыльями, и поцеловал ее в лилейную шейку. В глазах грифонов отражалось голубое пламя. Я возвращался к себе.
60. Подвиг Фобиуса
А этим временем в Элатасе велась самая настоящая война. От Джулии и посвященных воинах пока еще не было никаких вестей, а Повелитель драконов уже жег замки, деревеньки и окраины городов, куда слуги Горицвета еще не успели доставить заговоренные амулеты. Оборотни появлялись из-под земли и, разорив все вокруг, исчезали в небе. Ни разу не выходя в честном бою, они атаковывали сразу с нескольких сторон. Но мало этого, драконы были еще и неутомимы. Ни разу их не заставали врасплох, благодаря проклятой способности тварей изменяться. Так, путешествуя по небу, где они были совершенно недосягаемы для защитников княжеств, чудовища, попеременно обращаясь то в драконов, а то в людей, могли вообще не опускаться для отдыха на землю, меняясь местами и нося друг дружку поочередно на своих чешуйчатых спинах.
Фобиус копался в старинных текстах, надеясь отыскать хоть какой-нибудь намек на то, как избавиться от надоедливых и опасных тварей, которые к прочим подлостям имели совсем не поверхностные знания об укреплениях городов и крепостей, собранных еще во времена своей службы в качестве ездовых драконов.
Однажды после очередной бессонной ночи господин Огюст натолкнулся на одно старинное правило, не относящееся, правда, к войне, но, по всей видимости, не менее важное. В летописи было сказано, что каждого ребенка королевской крови следовало подробно рассмотреть и записать, а по возможности и зарисовать все существующие на его или ее теле родимые пятна. Делалось все это не столько ради считывания знаков судьбы, как указывалось в тексте, сколько для того чтобы можно было, если случится такая необходимость, опознать ребенка.
Конечно, древнее правило не имело ничего общего с драконами, но Фобиус обрадовался даже такой возможности сделать что-нибудь полезное для Элатаса и своей дорогой госпожи, которую он совсем недавно так бездарно подвел. Старичок с трудом произносил «ваше величество» или «королева». Слова застревали в горле, а перед глазами всегда была та самая рыжая девочка, постучавшаяся тринадцать лет назад в двери его библиотеки в «Танцующем грифоне». Для него Джулия нисколько не изменилась, и он все так же мечтал о ней, понимая всю тщетность желаний.
Фобиус надел свои лучшие белые одежды с золотым гербом Храма Созерцания и поспешил испросить разрешения осмотреть вместе с придворными дамами и лекарем, как и было предписано, принцессу Едвигу. Количество придворных, необходимых для церемонии, не оговаривалось, и летописец решил, что достаточно нескольких известных имен, в любом случае, мало ли что может случиться в такое противное время, а значит, Джулия и Карл будут только благодарны, если кто-то позаботится об их дочери.
Неожиданно для Фобиуса Эльлинсинг дал свое полное согласие, но отказался принимать участие лично, ожидая возвращения разведчиков. Мы сможем повторить ритуал, когда все уляжется, сказал он, а сейчас возьмите с собой Браса для охраны, в покоях принцессы всегда находятся две-три придворные дамы, к тому же я попрошу Анну засвидетельствовать ваши записи. Этого будет вполне достаточно.
Огюст не мог отделаться от дурного предчувствия и тянул время. Дело в том, что он рассчитывал найти в покоях наместника Горицвета, но тот в очередной раз куда-то запропастился, и Фобиусу, ничего не попишешь, пришлось отправляться в комнаты принцессы в сопровождении одного только Браса. Проходя через малахитовый зал, летописец чуть было не повернул назад, так сильно зеленая облицовка стен напомнила ему сон Джулии: «Вода, одна вода…» Сказал сам себе Огюст и заковылял дальше. На поясе библиотекаря висел ключ от книгохранилища Танаталатеса, последнего пристанища Фобиуса. Он потрогал его и чуть было не разрыдался, вся жизнь словно пронеслась перед старым летописцем. Вот он в доме своего жестокого, властного отца – младший ребенок – оторванный ломоть. Кроме Огюста в доме семь человек детей… Странно, раньше Фобиусу казалось, что он не сможет уже вспомнить лицо своего отца. И вот же получилось, пришло, может, в последний раз?
Они свернули в небольшую комнатку, где библиотекарь хранил свою лучшую бумагу. Брас по привычке держал руку на рукоятке меча.
Перед глазами старика поплыли новые картинки. Вот он молодой адепт Храма Созерцания – не лучший и не худший, так серединка, середочка – ни небо, ни недра, библиотека «Танцующего грифона», Джулия.
«Да что это я, умирать, что ли, собрался?!» – выругал сам себя летописец и прибавил шага. Анны пока не было видно, хотя она должна была бы пройти через те же комнаты. «Опередить не могла – значит, запаздывает». Огюст уже совсем было решился не идти, как вдруг над головой его пронесся блестящий розовый шар, Брас схватил библиотекаря и оттолкнул его от окна.
– Проклятие! Измена! – выпалил он. – Амулет!..
Они оба посмотрели вверх, и тут вторая молния, просвистев так высоко, что не надо было и пригибаться, срезала цепочку, на которой висел талисман Горицвета.
– Скорее к принцессе! – крикнул Брас и, подхватив Фобиуса, выскочил из зала. Они на одном дыхании поднялись но лестнице, рухнула стена. Рыцарь затащил старика в покои принцессы, куда вместе с ними влетела парочка молний. Милитриса и Марта почти что одновременно попадали на пол, охваченные быстрым пламенем. Кормилица прикрыла собой малышку и тут же повалилась с ножом в спине, увлекая за собой флакончики с притираниями, которые, видимо, рассматривала перед этим. В дверь влетели два воина в чешуйчатых доспехах. Брас ринулся на них, Фобиусу оставалось только вытащить из кроватки принцессу и ждать.