Далекие часы, стр. 66

Она плеснула водой, и он отвернулся, качая головой и улыбаясь над собственным прискорбным самомнением; Том изучил себя достаточно хорошо и понимал, что его интерес к ней находится в прямой зависимости от ее равнодушия к нему. Даже в детстве им управлял самый бессмысленный из всех мотивирующих факторов: желание обладать именно тем, чем невозможно. Он должен оставить ее в покое. Она всего лишь девушка. К тому же очень эксцентричная.

Раздался шорох, и сквозь листву продрался тощий золотистый лабрадор, преследующий собственный высунутый язык; Мередит следовала за ним по пятам, улыбка на ее лице сказала Тому все, что ему следовало знать о ее положении. Он был так рад ее видеть — крошечный кусочек нормального мира в очках, — что улыбнулся и бросился ей навстречу, едва не кувырнувшись по пути.

— Привет, малышка. Как жизнь?

Она замерла как вкопанная и заморгала, явно придя в замешательство, увидев его в непривычной обстановке. Пес нарезал круги вокруг девочки. Румянец распространился с ее щек на шею, она переступила с ноги на ногу и поздоровалась:

— Добрый день, мистер Кэвилл.

— Я пришел проверить, как дела.

— Все хорошо, мистер Кэвилл. Я остаюсь в замке.

Он улыбнулся. Милое дитя, застенчивое, но сообразительное. Быстрый ум и превосходные способности к наблюдению, привычка подмечать скрытые мелочи и составлять неожиданные и оригинальные описания. К сожалению, она почти не верила в себя, и нетрудно догадаться почему: ее родители посмотрели на Тома как на умалишенного, когда год или два назад он предложил ей поступить в среднюю школу. Но Том работал над этим.

— Замок! Вот это удача. Кажется, я ни разу не был в замке.

— Он очень большой и очень темный, в нем странно пахнет грязью и много-много лестниц.

— Ты уже по всем поднималась?

— Кроме той, что ведет в башню.

— Вот как?

— Мне нельзя туда подниматься. Там работает мистер Блайт. Он писатель, самый настоящий.

— Настоящий писатель! Если повезет, ты получишь от него пару советов, — воскликнул Том, игриво хлопнув ее по плечу.

Мередит улыбнулась, стеснительно, но довольно.

— Возможно.

— Ты по-прежнему ведешь дневник?

— Постоянно. Столько всего надо записать!

Она украдкой покосилась на пруд, и Том последовал ее примеру. Длинные ноги девушки, держащейся за бортик, всплыли на поверхность. Неожиданно в его голове возникла цитата из Достоевского: «Красота есть не только страшная, но и таинственная вещь». [44]

Он кашлянул.

— Хорошо. Это хорошо. Чем больше ты практикуешься, тем лучше станешь. Никогда не останавливайся на достигнутом.

— Обещаю.

Улыбнувшись ей еще раз, он кивнул на свой планшет.

— Значит, можно отметить, что ты счастлива? Все замечательно?

— О да.

— Ты не слишком скучаешь по маме и папе?

— Я пишу им письма, — ответила Мередит. — Я знаю, где находится почта, и уже отправила им открытку с новым адресом. Ближайшая школа — в Тентердене, туда ходит автобус.

— А твои брат и сестра, они тоже живут неподалеку от деревни?

Мередит кивнула.

Он положил ладонь ей на голову; волосы на макушке были нагреты солнцем.

— У тебя все будет отлично, малышка.

— Мистер Кэвилл?

— Да?

— Вы бы видели книги в замке! Целая комната книг, шкафы вдоль стен, до самого потолка.

— Что ж, это радует, — широко улыбнулся он.

— Меня тоже. — Девочка указала подбородком на фигуру в пруду. — Юнипер говорит, что я могу читать все, что угодно.

Юнипер. Ее зовут Юнипер.

— Я уже прочитала три четверти «Женщины в белом», потом возьмусь за «Грозовой перевал».

— Чего ты ждешь, Мерри? — Юнипер подплыла обратно к берегу и поманила свою младшую подругу. — Вода замечательная. Теплая. Чудесная. Голубая.

Том поежился, когда его слова слетели с ее губ. Мередит покачала головой, как будто предложение застало ее врасплох.

— Я не умею плавать.

Юнипер вышла из воды и натянула белое платье через голову, так что ткань прилипла к мокрым ногам.

— Надо это исправить, пока ты здесь. — Она стянула мокрые волосы в растрепанный хвост, перекинула его через плечо и обратилась к Тому: — Это все?

— Ну, возможно, мне стоит… — Он выдохнул, собрался с духом и начал заново: — Возможно, мне стоит вместе с вами навестить остальных домочадцев?

— Нет, — отрезала Юнипер, не моргнув и глазом. — Это плохая идея.

Почему-то ему стало обидно.

— Моя сестра не любит незнакомцев, особенно мужчин.

— Мерри, разве я незнакомец?

Мередит улыбнулась. Юнипер — нет.

— Ничего личного, — пояснила она. — Просто у сестры такой заскок.

— Понятно.

Она стояла рядом с ним; капли засверкали на ее ресницах, когда их взгляды встретились; он не заметил в ее глазах интереса, и все же его пульс участился.

— Вот как, — вымолвил он.

— Да, так.

— И ничего не поделаешь?

— Ничего.

Юнипер вздернула подбородок и еще мгновение изучала Тома, прежде чем кивнуть. Быстрое движение, которое положило конец их общению.

— До свидания, мистер Кэвилл, — попрощалась Мередит.

— До свидания, малышка. — Он улыбнулся и пожал ей руку. — Береги себя. Не переставай писать.

Он проследил, как они уходят, исчезают среди зелени, направляясь в замок. Длинные светлые волосы струились по спине Юнипер, острые лопатки казались зачатками крыльев. Она протянула руку, легонько обняла Мередит за плечи и привлекла к себе, и хотя Том уже потерял их из виду, ему показалось, что он услышал смешки, когда они стали подниматься по склону холма.

Пройдет больше года, прежде чем он встретит ее снова, прежде чем они случайно столкнутся на лондонской улице. К тому времени он станет другим человеком, неумолимо изменится, станет более тихим и менее самоуверенным, таким же калекой, как город вокруг. Он переживет французский период, дотащит свою раненую ногу до Бре-Дюна, будет эвакуирован из Дюнкерка, увидит, как друзья умирают у него на руках, справится с приступом дизентерии и убедится, что хотя Джон Китс был прав и опыт — действительно истина, некоторые вещи лучше не познавать опытным путем.

И новый Томас Кэвилл влюбится в Юнипер Блайт по тем же самым причинам, по которым счел ее настолько странной на той поляне, в том пруду. В мире, посеревшем от пепла и печали, она покажется ему прекрасной; ее волшебный нетронутый облик, который останется таким же обособленным от реального мира, очарует его, и она мгновенно его спасет. Он полюбит ее со страстью, которая равно напугает и возродит его, с отчаянием, которое высветит всю глупость его аккуратных планов на будущее.

Но тогда он и не подозревал об этом. Он знал только, что может вычеркнуть последнего ученика из своего списка, что Мередит Бейкер в хороших руках, что она счастлива и благополучна, и теперь он поймает попутку до Лондона и продолжит получать образование и исполнять свой жизненный план. Он застегнул рубашку, хотя еще до конца не обсох, присел, завязал шнурки и, насвистывая, пошел прочь от пруда. Листья кувшинок все еще покачивались на ряби, которую оставила после себя странная девушка с неземными глазами. Том спустился обратно по холму, вдоль мелкого ручья, который вел его к дороге, прочь от Юнипер Блайт и замка Майлдерхерст, чтобы никогда — так он считал — их больше не увидеть.

2

О, мир с тех пор навек переменился! А разве могло быть иначе? Ни тысячи прочитанных книг, ни все, что она воображала, видела во сне или писала, не подготовило Юнипер Блайт к встрече у пруда с Томасом Кэвиллом. Когда она впервые столкнулась с ним на поляне, мельком увидела, как он лежит на поверхности воды, то решила, что сама его изобрела. Прошло немало времени после визита ее последнего «гостя», и ни мурлыкание в голове, ни странный, неуместный шелест океана в ушах не послужили ей предостережением, но в солнечном свете было нечто знакомое, искусственное сверкание, которое делало пейзаж менее реальным, чем тот, который она только что покинула. Она взглянула на полог деревьев, и когда ветер зашуршал в верхних листьях, словно золотые хлопья посыпались на землю.