Античные хроники, стр. 50
– Нет, случилось кое-что похуже. – Хуже?!!
– Да, именно. Идем скорее…
И заинтригованный Агамемнон поспешил за другом.
Приподнятое настроение у него мгновенно улетучилось, когда он понял, что Аякс ведет его в царскую спальню.
В спальне был полный разгром.
На высокой царской кровати лежал абсолютно голый Креонт с вывалившимся на волосатую грудь синим языком и выпученными, как у камбалы, глазами.
И идиоту было ясно, что царь задушен.
На его шее синели отпечатки чьих-то цепких пальцев.
Чьих-то?
Гм.
– Так… – Лоб Агамемнона покрылся холодной испариной.
Рядом с кроватью валялось еще три тела, в которых Агамемнон с ужасом узнал развлекавших его перед сном роскошных гетер.
Вот кого действительно было жалко.
– Где эта сволочь? – прохрипел Агамемнон, хватаясь за сердце.
Аякс, словно заправский факир, подошел к зашторенному окну царской опочивальни и резким движением руки отодвинул атласную занавеску.
«Сволочь» лежал на подоконнике, связанный по рукам и ногам крепкой веревкой. Рот извращенца был заткнут его же набедренной повязкой.
Маньяк приглушенно замычал, и вытаращенные глаза у него в этот момент были такие же, как и у мертвого Креонта.
– Что же теперь делать? – запричитал Агамемнон. – Что делать?
Аякс осторожно почесал шлем на затылке, что всегда стимулировало его умственную деятельность.
– А что тут сделаешь? – угрюмо пробурчал он. – Нужно как-то срочно избавиться от трупов. Народ-то все равно не в курсе, что никто реально власть Эдипу отдавать и не собирался. Гад на это и рассчитывал, когда свое гнусное преступление совершал. Эдип на подоконнике подтверждаюше замычал.
– Но их же четыре?!! – ужаснулся Агамемнон.
– Кого четыре? – не понял Аякс.
– Трупа!!!
– А… не беда, я и это уже предусмотрел. – И могучий герой, выйдя из царской спальни, вкатил в нее большую деревянную тачку с одним колесом, – Вот, я ее еще утром в песчаном карьере у дворца заприметил.
– И где мы их прикопаем?
– Да там же в карьере и прикопаем… Громко матерясь, великие герои погрузили в тачку одну из мертвых гетер и взгромоздили, на нее задницей кверху – труп Креонта.
Композиция вышла довольно неприличной, и Агамемнон отпустил Аяксу пару увесистых оплеух, ибо трупы в таких позах укладывал именно он.
Царя перевернули, и Аякс отвез первую партию покойников в карьер. Агамемнон же остался сторожить мычащего маньяка, изучая синие отеки на шеях лежавших у кровати двух гетер. У него прямо слезы на глаза наворачивались, когда он вспоминал, что вытворял с этими кисками несколько часов назад в своих гостевых покоях.
– Я убью тебя, сволочь, – в расстроенных чувствах прошипел Агамемнон на ухо дергающемуся Эдипу. – Так и знай. Клянусь томящимся в Тартаре Кроном, я тебя убью.
Вскоре Аякс приволок пустую тачку, в нее поспешно были уложены оставшиеся девушки и брыкающийся Эдип…
В песчаном карьере за дворцом было тихо и как-то даже умиротворенно. Ярко светила полная осенняя луна, и было в этом что-то инфернально поэтическое.
Развязав Эдипа, Аякс с отвращением швырнул ему совковую лопату:
– Давай, придурок, копай.
У Эдипа появилась слабая надежда, что его сегодня не убьют, и он с двойным энтузиазмом налег на лопату.
Стоявшие в сторонке от углубляющейся братской могилы великие герои мрачно решали, что делать дальше.
– Убить сейчас мы его не можем, – устало рассуждал Аякс. – Нельзя оставлять Фивы без царя, никак нельзя.
– По мне так уж пусть лучше будут совсем без царя, чем с этим, – горько усмехнулся Агамемнон.
– Короче, – Аякс беспрестанно чесал шлем, – извращенца пока не трогаем, но следим за каждым его шагом. Ждем удобного случая, а тогда уберем без шума и пыли. Ну, вроде как шел в туалет и в выгребную яму случайно упал или подавится за обедом котлетами по-финикийски.
– Чем подавится? – переспросил Агамемнон.
– Фиником, – раздраженно ответил Аякс. – Ну ты меня и удивляешь. Да какая разница, как мы его уберем! Главное – сделать это тихо и незаметно.
– Легко сказать, он ведь царь!
– Да какой он там царь, – Аякс презрительно сплюнул, – не смеши меня…
Ладно, – кивнул Агамемнон, – будь по-твоему… А Эдип, быстро выкопавший могилу, уже тащил за правую ногу к яме убитого им же Креонта, ибо не знал он в тот момент, что укокошил час назад в царской спальне собственного родного троюродного сводного брата.
Глава 9
В КОТОРОЙ ЭДИП СОБИРАЕТСЯ ЖЕНИТЬСЯ НА СВОЕМ ОТЦЕ
В ту роковую ночь решилась судьба Эдипа. Как и договаривались между собой великие герои, не трогали они маньяка, но следили за каждым его шагом.
А Эдип знай себе радовался, изображая заправского царя. Праздники устраивал, преступников миловал и ко всему еще вдруг ни с того ни с сего решил жениться.
– Что?! – хором вскричали герои, и брови у обоих одновременно полезли на лоб.
– Именно! – нагло подтвердил восседающий на троне Эдип, – Хочу жениться, и все тут. Устройте мне, пожалуйста, смотр невест. Пусть лучшие красавицы Фив предстанут пред мои очи.
– Да кто за тебя, урода, замуж-то нормальный пойдет?! – возмутился Аякс. – Ты на себя в зеркало хоть раз смотрел?
– Смотрел-смотрел, – нагло ответил Эдип, – не хуже других.
– Других? Это, интересно, кого, Минотавра с Ти-фоном?
– Хочу жениться, и точка, – злобно закричал царь. – И вообше, пошли вон из моего дворца…
Аякс, сдернув с плеча кифару, взял угрожающе минорный аккорд. Эдип побледнел:
– Ладно-ладно, шучу я.
– Ну что? – тихо спросил Аякса Агамемнон. – Устроим уродцу перед смертью праздник?
– Да я бы его прямо сейчас… – И могучий герой показал руками то, что он с этим Эдипом сделает.
– Но ведь ты сам знаешь, что рано еще.
– Знаю, – грустно кивнул Аякс.
– О чем это вы там шепчетесь? – с подозрением спросил Эдип, нетерпеливо ерзая на троне.
– Шепчемся мы о том, – ответил Аякс, – что во дворце твоем, о великий царь, с недавних пор служанки стали пропадать.
– Ну и что с того? – удивился Эдип.
– Дело в том, – глумливо продолжал могучий герой, – что дворцовая стража регулярно находит их трупы в подвале. И вот что странно – все девушки задушены!
– Вы что, думаете, это я сделал? – Царь нервно подпрыгнул на троне.
– Ага! – хором ответили греки. – Кому еще, как не тебе, этими бесчинствами заниматься.
Эдип погрустнел.
– Жениться я хочу, – снова начал канючить он, и герои решили помочь сумасброду.
Дали они объявление через многочисленных глашатаев, что смотр невест царь во дворце устраивает.
И со всех концов Фив потянулись во дворец толпы желающих.
Успокоился на время Фиванский душитель. Перестала стража находить тела задушенных убивцем жертв…
Всякие невесты ехали во дворец, но, прежде чем попасть на смотр к царю, проходили они тщательную проверку в особом зале, где за длинным столом сидели Аякс с Агамемноном, отбиравшие нужных красавиц.
Чувством юмора великие герои обладали незаурядным, что и сказалось на процессе первичного отбора девушек.
Особенно отличился Аякс, мгновенно разоблачавший портовых шлюх, переодетых в жриц-девст-венниц храма Афины. С ними могучий герой удалялся в особую маленькую комнату, где проводил более тщательное «собеседование», сильно раздражая своим поведением Агамемнона, которого смотрины страшно тяготили.
С чувством юмора, как уже. было сказано, подходили греки к отбору кандидаток в царицы, выбирая из претенденток самых страшных уродин, как то: шестнадцатилетнюю девушку, переболевшую оспой, сорокалетнюю толстуху с бородой из фиванского цирка, хромую каргу, пришедшую на смотрины царских невест за подаянием и нежданно-негаданно попавшую в ударную группу основных претенденток. Правда, с этой бабушкой небольшая накладка вышла. Узнав, что ее отобрали среди прочих красавиц, старушка не вынесла этого известия и поспешно отошла в мир иной не то от счастья, не то от ужаса. Жюри в лице Аякса с Агамемноном, как говорилось, особенно благоволило ко всяким там калекам и умственно отсталым, делая таким претенденткам особые поблажки. У царя-то с головой тоже не все было в порядке, соответственно и жену следовало подобрать подобающую.