Нижний уровень, стр. 83
В участке капитан провел меня в комнату для допросов с металлическим столом и привинченными к полу табуретами, но приковывать наручниками к кольцу в столешнице все же не стал. Предупредил о моих правах при проведении допроса дежурным скучным голосом, потом сразу достал револьвер в полиэтиленовом пакете с биркой, держа за уголок передо мной, и спросил:
– Ваш?
– Мой.
– У Росы Марии нет права на владение оружием.
– Я знаю, – кивнул я. – Но я боялся за нее и дал ей свое.
– Это преступление, в курсе? – спросил он. – Ставит под вопрос ваше обладание лицензией. И поставило бы, если бы известные лица не ходатайствовали за вас и не уверяли, что все, что вы делаете, направлено на безопасность государства. Впрочем, если бы у нее не было этого револьвера, то ее бы, скорее всего, похитили. И, возможно, дело повернулось бы хуже.
– Я знаю. Поэтому рад, что дал ей револьвер.
Действительно рад. Потому что быть похищенным этими… нет, лучше уж с двумя пулями попасть на операционный стол. Думаю, что даже погибнуть было бы лучше. Но этот маленький револьвер изменил ситуацию, она смогла отбиться.
– По крайней мере, насколько я понял, она свела счет вничью.
– Кто-то из нападавших ранен, – подтвердил Авила. – Не знаем, насколько серьезно, но больницы предупреждены о том, что может появиться пациент с огнестрельным ранением. Нам сообщат.
– Если сообщат, – усмехнулся я.
В Панаме не так трудно найти врача, который «примет на дому», такие здесь работают, в том числе и неплохие. Например, американцы, лишившиеся медицинской лицензии на родине. Одного такого я знаю и, более того, даже раз пользовался его услугами в зашивании ножевого пореза, с которым не хотел идти в больницу. Так что не думаю, что раненого привезут в больницу.
– Если сообщат, – согласился он. – Теперь давайте поговорим о том, что могло предшествовать этому преступлению.
Номер сбежавшего от меня фургона я продиктовал. Сказал что-то про камеры «Хрустального дворца», но Авила сообщил, что все записи уже изъяли. Ничего другого, по факту, я ему сообщить и не мог. Сдать кого-то? А доказательства? Не запись же допроса Николсона ему прокручивать, верно? А так он сам все остальное знает, дело семьи Гонсалес и дело об исчезновении Брю объединены в одно, и оно у Авилы.
Поэтому и допрос не слишком затянулся, часа через полтора я вышел на улицу и взялся вызывать такси с мобильного. Уже совсем рассвело, день начался. Пока ожидал машину, дозвонился Джеффу, рассказал, что случилось.
– Ей надо обеспечить охрану, – была его первая реакция.
– Я знаю, поэтому тебе и звоню. Кто самый надежный на примете есть?
Самый надежный – Кике, но у нас и так не хватает людей, так что надо искать кого-то еще. И Кике сейчас с Ричи, остался для подстраховки, я ему даже свой «скар» оставил, на всякий случай. За тех пленных, что мы там прячем, враг наш нас голыми руками выпотрошить готов, я думаю.
– Знаешь Йоси?
Йоси, или Йося, как называл его я, – израильтянин, открывший здесь контору «на все руки от скуки». В том числе и охрану обеспечивает. Правда, и берет немало за работу, но деньги отрабатывает до последней копейки.
– Знаю. Ты сможешь с ним договориться?
– Думаю, что смогу, если у него есть люди. Я перезвоню. И надо сегодня заканчивать с Гонсалесом.
– Я понимаю. Надо. Жду звонка.
Подъехало такси, я втиснулся на заднее сиденье, назвав адрес госпиталя. Только машина отъехала, пришло сообщение от Энн:
«Ты вернулся? Я соскучилась».
Немного ошеломила, если честно. Нет, я понимаю, что она играет свою роль, по которой я не знаю, кто она на самом деле, но все равно как-то… особенно после того, как наверняка она сама приказала похитить Роситу.
«Я здесь, много работы. Позвоню вечером, ок?»
«Ок, буду ждать. Хочу ужин».
Потом подумаю, что с ней делать. После всех остальных дел. А пока не знаю, потому что она никак не подвязывается к тому, что здесь творится. Ни Николсон ее не упоминал, ни Луис с Сатори о ней ни слова, даже Джасмин Роджерс непосредственно с ней не связывается. Ее видели только с Грантом и Брауном, а они как раз напрямую в преступлениях не участвовали. В тех, по крайней мере, о которых нам известно.
Что может убедить лично меня в том, что она не лучше других? Нет, в теории я это знаю, но именно что убедить?
Хм… а все не так сложно… Если у братьев Богатыревых был дома спуск, то неужели нет у нее? Не может такого быть, не может. Хотя бы потому, что ей надо как-то сохраняться так, как она выглядит сейчас. А других способов для этого нет. И если спуск все же там, то это значит, что там кого-то убивали. Вот и все, очень просто.
И это значит, что мне надо попасть к ней домой. И там все будет ясно, потому что спуски я «спинным мозгом чувствую» теперь. Вот и все, опять все просто.
Глава 8
– Она не может ни видеться с вами, ни с кем-то разговаривать. – Медсестра за стойкой перед отделением интенсивной терапии наблюдала за тем, как я разговаривал с врачом, высоким худым парнем в очках со скандинавской фамилией на бирке на груди. – Состояние стабильное, угрозы жизни нет.
– Она восстановится?
– Без сомнения. Хотя о танцах, возможно, придется забыть надолго, поврежден сустав, и процесс восстановления будет долгим. Но он восстановится. Шрамы останутся, к сожалению, так что придется думать о косметической хирургии, если это важно.
– Подумаем, – кивнул я, сам не заметив, как сказал «мы». – Пусть в себя придет сначала.
В конце концов мне дали посмотреть на нее из двери палаты – пустой комнаты с зеленоватыми стенами и большим окном в двери, посреди которой стояла высокая кровать-каталка, окруженная стойками со всякой аппаратурой. Сама девушка выглядела какой-то маленькой, как ребенок. Плечо замотано толстыми бинтами во много слоев, в руки воткнуты иглы с трубками, идущими к каким-то электронным капельницам, каких я никогда не видел. Хотел подойти к ней, но сопровождавшая меня медсестра не пустила, придержав в дверях.
– Со всеми разберемся, солнце мое, – сказал я по-русски.
Она не поняла бы, конечно, даже если бы и услышала, но и медсестра не поймет, а ей понимать и не надо.
Йося прислал охрану – неприметного средних лет мужика, серба, представившегося Иваном. Выглядел он толково, у Йоси только толковые и работают, фирма веников не вяжет. Джефф сказал, что охранники будут меняться, Росита будет под их опекой круглосуточно, что и требовалось. Увезти из больницы ее пытаться уже не будут, это точно, а вот постараться устранить как свидетеля могут. Если бы возможность была, я бы ее вообще отсюда увез и спрятал, но куда ее в таком состоянии возить? Да и кто даст?
Когда я уже бегом выскочил из госпиталя, Джефф ждал меня в «Соренто».
– Мне сперва домой, я не готов, – сказал я, заглянув в окно.
– Только быстро. – Джефф поморщился. – Гонсалес будет на месте встречи через три часа.
– Он знает, зачем? – спросил я, забираясь в кабину.
– Знает. Сказал, что переведет деньги завтра с утра, первым делом.
– Хорошо, – кивнул я, – а то расходы все растут и растут. Кстати, по поводу предложения на продажу дома он больше ничего не говорил?
– Нет, мне ничего не сказал. Не думаю, что ему сейчас до этого дело есть.
– Логично.
Меня высадили у подъезда, в который я бегом влетел. Но дома все же побрился, без этого не могу, да и три часа для нас вполне с запасом, успеем. Потом собрал в сумку «арку», на этот раз с длинным стволом, туда же, на всякий случай, кинул «лифчик» с четырмя запасными магазинами, вооружился «полукриминальным» «глоком», не забыв глушитель. Ну и оделся соответственно, так, чтобы можно было по «дождевому лесу», как экваториальные джунгли называют, пройтись.
Ехали проверяясь, насколько возможно, слежки не заметили. Хотя могли и просто не заметить, но тут уже ничего не поделаешь. Скорость Джеффри держал повыше лимита, сильно повыше, заставляя слежку, если она все же есть, тоже превышать на этой прямой дороге, обнаруживать себя, но никто не гнал и не гнался. Может, и вправду не следили.