Всадник без головы(изд.1955), стр. 67

Почем знать, какие у них намерения? Исидору охватило волнение. До сих пор она сохраняла спокойствие, но теперь поведение всадников показалось ей крайне подозрительным. Будь это простые путешественники, они ехали бы по дороге, а не подкрадывались через заросли.

Она осмотрелась кругом, пытаясь найти место, где бы можно было спрятаться: кружевная листва акации была ей плохой защитой.

Исидора пришпорила лошадь, выехала из зарослей и помчалась вперед по долине, в сторону Аламо.

Она решила отъехать на расстояние трехсот ярдов, где ее не могли уже достичь ни стрела, ни пуля, и тогда остановиться, чтобы узнать, кто приближается — друзья или враги.

Но ей не удалось это выполнить: таинственные всадники пустились ее преследовать.

Обернувшись назад, она увидела бронзовую кожу полуобнаженных тел, красную окраску разрисованных лиц и огненные перья в волосах.

— Los indios! [50] — прошептала в ужасе мексиканка и еще сильнее пришпорила коня, направляя его к кипарису.

До сих пор Исидора мало боялась встречи с краснокожими кочевниками прерий. Уже в течение долгих лет они были в мирных отношениях как с техасцами, так и с мексиканцами. Они становились опасными только тогда, когда были пьяны. А спаивали их нередко. Исидора уже испытала однажды это на себе.

Но теперь обстоятельства изменились.

Полоса перемирия прошла. Война висела в воздухе. Теперь ее преследователи трезвы и жаждут крови. Теперь надо опасаться не только пьяных оскорблений — ее жизнь под страшной угрозой.

Восклицаниями, хлыстом, шпорами гонит Исидора своего горячего коня.

Слышен только ее голос. Те, кто в погоне за ней, совершенно безмолвны.

Их четверо, она одна.

Единственная надежда — это попасть под защиту техасцев.

Исидора мчится к кипарису.

Глава LXVII

ИНДЕЙЦЫ!

Преследуемая всадница уже на расстоянии трехсот ярдов от обрыва, над которым возвышается кипарис.

Мчавшийся первым индеец снимает лассо с луки седла и вертит им над головой.

Прежде чем она успеет достигнуть спуска в ущелье, петля лассо обовьется вокруг ее шеи. И тогда…

Вдруг счастливая мысль осеняет Исидору.

Утес, который возвышается над Аламо, ближе от нее, чем ущелье, спускающееся к реке. Она вспоминает, что утес виден из хижины.

Всадница быстро меняет направление и, вместо того чтобы ехать к кипарису, направляется прямо к обрыву.

Преследователи этому только рады — они хорошо знают это место и понимают всю безвыходность положения. Нет сомнения, что здесь она попадется им в руки.

Главарь снова берется за лассо. Он не торопится бросить его, так как уверен в успехе.

— Чорт возьми! — восклицает он. — Еще немного — и она очутится в пропасти!

Но он ошибся. Исидора скачет дальше, но не в пропасть. Еще один быстрый поворот, и она уже мчится вдоль обрыва, настолько близко к самому краю, что это привлекает внимание техасцев и вызывает восклицание ошеломленного Зеба: «Иосафат!»

Этот возглас вырывается у охотника только в исключительных случаях.

И, как бы в ответ ему, раздается крик всадницы:

— Los indios! Los indios!

Тот, кто пробыл хотя бы три дня в южном Техасе, не мог ошибиться в значении этих слов, на каком бы языке они ни были произнесены. Это крик тревоги, который уже в течение трехсот лет раздается на протяжении трех тысяч миль пограничной полосы.

— Техасцы, спасите! Спасите! Меня преследуют индейцы!

Следом за девушкой по краю утеса мчится вождь индейцев. Его лассо снова кружится в воздухе. Вдруг раздается выстрел. Жгучая боль в руке заставляет индейца выронить лассо и в недоумении оглянуться вокруг.

Внизу, в долине, над толпой вооруженных людей поднимается облачко дыма.

Точно сговорившись, все четверо поворачивают лошадей и мчатся прочь с такой же быстротой, с какой прискакали.

— Какая досада! — говорит Зеб Стумп, вновь заряжая ружье. — Если бы не она, я бы заставил их спуститься вниз. Попадись они в плен, мы могли бы кое-что узнать относительно этого загадочного дела. Но теперь их уже не догнать.

Появление индейцев меняет настроение толпы, находящееся около хижины мустангера.

Кольхаун и его бандиты больше уже не хозяева положения. Глава регуляторов объявляет, что суд откладывается.

Тут же составляется новый план действий. Обвиняемый должен быть перевезен в сеттльмент, где будет назначено судебное разбирательство согласно законам страны.

Это предложение принимается большинством присутствующих. А как же быть с индейцами? Преследовать их? Разумеется. Но когда? Сейчас, сию минуту? Осторожность подсказывает, что нет. Видели только четверых, но они могли быть авангардом нескольких сотен.

— Лучше подождать женщину, что скакала над обрывом, и от нее узнать об индейцах, — советует кто-то из техасцев.

Теперь все ждут Исидору.

Тем временем Зеб Стумп вынимает кляп изо рта несчастного пленника и развязывает туго затянутую веревку. С лихорадочным вниманием издали наблюдает за этим Луиза Пойндекстер.

Но где же племянница дона Сильвио Мартинеца?

Ее до сих пор еще нет. Не слышно больше даже стука копыт ее лошади.

Отсутствие Исидоры вызывает удивление, тревогу, страх. Среди присутствующих много поклонников мексиканской девушки. Возможно, что ее захватили в плен.

Самолюбие техасцев задето. Ведь это к ним взывали о помощи: «Техасцы, спасите!»

И вот жажда мести, направленная против мустангера, переключается в другое русло: надо отомстить краснокожим. Более юные и пылкие вскакивают в седла и громогласно объявляют о решении отыскать девушку, спасти ее или погибнуть.

Никто не останавливает юношей. Они отправляются спасать Исидору и преследовать пиратов прерий.

На месте остаются немногие; Зеб Стумп среди них.

Охотник всецело занят теперь охраной больного, которого все еще стерегут регуляторы. Но не один только Зеб остается верен мустангеру в его несчастье. Красавица-креолка попрежнему не спускает с него глаз, хотя и принуждена скрывать от других свое горячее участие.

А вот показался и Фелим. Он тоже спешит на помощь к своему хозяину. Все это время он просидел тайком на дереве, наблюдая оттуда за тем, что происходило около хижины. Перемена обстановки позволила ему наконец без риска спуститься на землю.

Так закончился самосуд над Морисом Джеральдом.

Дальнейшие события будут развиваться уже далеко от берегов Аламо.

Через час хижина опустеет, и Морису-мустангеру, быть может, никогда уже не придется жить под ее гостеприимным кровом.

Глава LXVIII

НЕУДАЧНЫЙ ПОХОД

Поход против команчей длился не больше трех или четырех дней. Оказалось, что индейцы западной равнины вовсе и не собирались серьезно воевать. Их набеги на сеттльменты были простым озорством юных молодцов, стремившихся заслужить звание храбрых.

Краснокожих перехватил небольшой эскадрон конных стрелков в окрестностях Сан-Саба. Они принуждены были оставить добычу и только бегством спасли свою жизнь.

Поскольку команчи отступили за пределы нейтральной полосы, участникам посланного против них отряда ничего больше не оставалось, как вернуться к своим частям и ждать дальнейших распоряжений из главного штаба.

Для молодых техасцев, жаждущих военных подвигов, это было большим разочарованием. Узнав, что во время их отсутствия индейцы появились также и на востоке, по ту сторону Леоны, они опять было воспрянули духом в надежде на новую эспедицию. Но и тут их ждала неудача.

Отряд молодежи, отправившийся на выручку Исидоры, скоро вернулся, не найдя в окрестностях Аламо никаких индейцев. Мало того: можно было предполагать, что вся история с появлением краснокожих около хижины мустангера была мистификацией. Это были вовсе не индейцы, а белые, замаскированные индейцами.

В подтверждение своих догадок участники отряда привезли несколько предметов, явно свидетельствовавших о подобном маскараде. Это были парики из конского волоса, петушиные перья, выкрашенные в зеленый и красный цвет, штаны из оленьей шкуры, мокасины и несколько коробок красок. Все это было найдено в дупле старого тополя.