Каждый хочет любить…, стр. 26

Один посередине квартала Брик-Лэйн, с горсткой оставшейся мелочи в кармане, Матиас чувствовал себя действительно потерянным. На углу улицы телефонная кабина распахивала ему свои объятия. Он устремился туда, выложил монетки на верхнюю крышку аппарата, прежде чем дрожащими пальцами опустить одну из них в прорезь. За неимением лучшего, он набрал единственный лондонский номер, который помнил наизусть.

– Извини, погоди минутку, ты не мог бы объяснить мне, что именно ты делаешь в Брик-Лэйн? – осведомился Антуан, наливая себе чашечку кофе.

– Да послушай же наконец, старина, сейчас не время задавать мне всякие вопросы, я звоню из автомата, который не кормили последние полгода, и он только что сожрал три монеты разом за простое «здрасьте», а у меня этих монет осталось всего ничего.

– Ты не говорил никакого «здрасьте», а только «ты мне нужен», – продолжил Антуан, неторопливо намазывая маслом тартинку, – что ж, я тебя слушаю.

Не зная, что сказать, Матиас смирился и спросил, может ли Антуан позвать к телефону его дочь.

– Нет, не могу, она на улице катается на велосипеде с Луи. Ты не знаешь, куда мы дели вишневый джем?

– Я в дерьме, Антуан, – признался Матиас.; – Чем я могу тебе помочь?

Матиас повернулся в кабинке и увидел, что перед дверью гуськом выстроилось пол индийской деревни.

– Ничем, ты ничего не можешь сделать, – пробормотал он, начиная понимать, в какое положение попал.

– Тогда зачем ты мне звонишь?

– Просто так, рефлекторно… Скажи Эмили, что меня задержали на работе и поцелуй ее от меня.

Матиас повесил трубку на рычаг.

Сидя на тротуаре, Эмили держалась за поцарапанную коленку, и крупные слезы катились по ее щекам. Какая-то женщина с другой стороны улицы подошла ей помочь. Луи побежал к дому. Он налетел на отца и изо всех сил принялся тянуть его за штанину пижамы:

– Иди скорей, Эмили упала, ну иди же! Антуан устремился вслед за сыном и бегом помчался по улице.

Чуть подальше рядом с Эмили женщина размахивала руками и возмущенно взывала ко всему свету:

– Ну где же, наконец, мама?

– Здесь мама, здесь! – отозвался Антуан, добежав до них.

Женщина недоуменно оглядела шотландскую пижаму Антуана, возвела глаза к небу и удалилась, не сказав ни слова.

– Мы едем через две недели охотиться за привидениями! – заорал ей вслед Антуан. – Имею я право одеться соответственно, а?

Матиас сидел на скамейке, барабаня по ее спинке. Чья-то рука легла ему на затылок.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Одри. – Давно ждешь?

– Нет, я гулял, – отозвался Матиас.

– Один?

– Ну разумеется, один, а что?

– Я вернулась в квартиру, ты не отзывался, ключей, чтобы войти, у меня не было, я стала беспокоиться.

– Не понимаю, из-за чего? Твой приятель репортер уехал один в Таджикистан, а если я вышел прогуляться по Брик-Лэйн, то надо сразу звонить в «Европейское страхование»?

Одри с улыбкой смотрела на него:

– Как давно ты заблудился?

X

После того как колено Эмили было перевязано, а слезы забыты в обмен на обещание обеда, на котором все десерты будут позволены, Антуан поднялся к себе принять душ и одеться. Комната по другую сторону лестницы хранила молчание. Он зашел в ванную и присел на бортик, разглядывая свое отражение в зеркале. Дверные петли скрипнули, и в приотворившейся двери показалась рожица Луи.

– Это что за мордочка? – спросил Антуан.

– Я хотел задать тебе тот же вопрос, – ответил Луи.

– Только не говори мне, что ты пришел, потому что тебя вдруг потянуло принять душ, ладно?

– Я пришел сказать, что, если тебе грустно, ты можешь со мной поговорить, это не Матиас твой лучший друг, а я.

– Я не грустный, милый мой, просто немного устал.

– Мама тоже говорит, что устала, когда уезжает в путешествие.

Антуан взглянул на сына, который рассматривал его от двери.

– Заходи, садись поближе, – пробормотал Антуан.

Луи подошел, и отец прижал его к себе, качая на руке.

– Хочешь оказать своему отцу большую услугу? И когда Луи кивнул, Антуан прошептал ему на ухо:

– Не расти слишком быстро.

Чтобы завершить репортаж, Одри следовало проехать через весь город и оказаться в Портобелло. По инициативе Матиаса, который так и не нашел своего бумажника в кармане куртки, они решили сесть в автобус. В воскресенье рынок не работал, и только антиквары в дальнем конце улицы открыли свои лавочки. Одри не расставалась с камерой, Матиас следовал за ней по пятам, не упуская случая сфотографировать ее маленьким цифровым аппаратом, который позаимствовал из ее сумки с видеооборудованием. После полудня они устроились на террасе ресторана «Медитерранео».

Антуан пошел по Бьют-стрит пешком. Заглянул в магазинчик Софи и спросил, не хочет ли она провести с ними вторую половину дня. Молодая цветочница отклонила предложение: на улице было полно народу и ей предстояло еще сделать немало букетов. Ивонна металась между кассой и столиками на террасе, где уже почти не осталось свободных мест; некоторые клиенты уже начали проявлять нетерпение в ожидании, когда у них примут заказ.

– Все в порядке? – осведомился Антуан.

– Нет, совсем не в порядке, – отозвалась Ивонна. – Ты же видел эту кучу народа на террасе, а через полчаса яблоку некуда будет упасть. Я сегодня встала в шесть утра, чтобы пойти за свежим лососем – хотела сделать его дежурным блюдом, но до сих пор не могу ничего приготовить, потому что плита сломалась.

– А посудомоечная машина работает? – спросил Антуан.

Ивонна уставилась на него со странным выражением.

– Поверь мне, – продолжил Антуан, – через десять минут ты сможешь подать свое дежурное блюдо.

Когда он спросил, есть ли у нее пакетики с пряностями, она не стала задавать никаких вопросов, а просто открыла ящик и выдала ему все требуемое.

Антуан подошел к детям, которые ждали его у стойки, и склонился к ним посоветоваться; Эмили согласилась тотчас же, Луи потребовал компенсации в виде карманных денег. Антуан довел до его сведения, что тот еще слишком молод, чтобы заниматься шантажом; сын возразил, что речь идет о коммерции. Обещание хорошей трепки помогло прийти к соглашению. Дети устроились за столиком в зале, Антуан отправился на кухню, надел передник и тут же вышел обратно с блокнотом в руке, чтобы принять заказы на террасе. Когда Ивонна поинтересовалась, чем именно он занят, он посоветовал ее непререкаемым тоном отправиться на кухню и не терять времени, пока он сделает все остальное, и добавил, что свою порцию коммерческих переговоров он на сегодня исчерпал. Лосось будет готов через десять минут.

Он поставил цифровой фотоаппарат на стол и нажал на кнопку таймера затвора. Потом попросил Одри склониться к нему, чтобы они оба попали в кадр. Посмеявшись над их акробатическим этюдом, официант сказал, что может сам их сфотографировать. Матиас охотно согласился.

– Мы с тобой действительно похожи на двух туристов, – заметила Одри, поблагодарив гарсона.

– А разве мы не осматриваем город?

– Что ж, можно и так сказать, – согласилась она, наливая себе еще вина.

Матиас отнял у нее бутылку и сам налил ей.

– Галантный мужчина – это такая редкость. Ты еще ничего не рассказывал мне о своей дочери, – сказала Одри.

– И правда, не рассказывал, – признал Матиас, понижая голос.

Одри заметила, что у него изменилось лицо.

– Опеку поручили тебе?

– Она живет со мной.

– Эмили – очень красивое имя. А где она сейчас?

– С Антуаном, моим лучшим другом, вы с ним столкнулись в книжном магазине, но ты, наверно, его не запомнила. Это отчасти благодаря ему мы с тобой встретились в школьном дворе.