Возвышение империи, стр. 114
— Быстрее, люди! — закричал Бантор, высоко поднятым мечом указывая дорогу.
Глава 27
Дракис наблюдал, как Энкиду и его воины пустили в ход бревна, вынутые из телеги, чтобы подложить их под колеса, приподняв повозку так, что она закрыла вход до половины. Получилось отличное заграждение, которое помешает любому войти в башню.
Довольный тем, что теперь повозку не так-то просто сдвинуть с места, Энкиду повернулся к Дракису.
— Ты ранен, Дракис?
— Нет, просто никак не переведу дух. Ты сможешь удержать низ башни?
— Да, некоторое время. Они не пробьются сюда легко, если твои лучники прикроют нас сверху. Оставь мне пять человек, а остальных возьми с собой на площадку.
— А пятерых хватит, чтобы тут продержаться?
— Если людей будет больше, они станут только путаться под ногами, — ответил Энкиду. — И мы нашли в углу несколько копий.
Копья в ближнем бою могли послужить лучше мечей. Сжав плечо Энкиду, Дракис повернулся к ступеням, а люди Энкиду продолжали толкать и тянуть, пытаясь поднять повозку еще выше. К этому времени переднее колесо почти целиком находилось внутри башни.
Энкиду был прав. Много у него людей или мало, телегу нелегко будет оттащить в сторону, тем более если ее будут защищать. Двое уже взяли свои луки и стояли наготове, выискивая цели. Еще один вернулся, неся в охапке копья, и прислонил их к стене, чтобы они были под рукой.
— Сдержи врагов, Энкиду. Дай знать, когда тебе понадобится помощь.
Оставив с Энкиду пять человек, Дракис повел остальных вверх по лестнице, предупредив, чтобы они нагибались пониже, когда выберутся наверх. К его удивлению, ночная тьма уступила место проблескам рассвета, и, посмотрев на восток, он увидел поднимающиеся в небо золотые лучи: солнце вот-вот должно было появиться из-за горизонта.
Улицы внизу оставались темными, их прикрывали от восходящего солнца стена и башня.
Мимо головы Дракиса просвистела стрела. Тарок, помощник Дракиса, испытанный ветеран, разместил людей так, что они сидели на корточках, укрывшись за зубцами и повернувшись в сторону башни напротив.
— Мы потеряли двух человек, Дракис. Один мертв, второй получил стрелу в руку и теперь ни на что не годится. Но мы убили пять или шесть врагов. Там, должно быть, египтяне Кортхака.
Тарок бросил быстрый взгляд поверх зубцов, потом снова повернулся к командиру.
— Что происходит внизу?
— Мы перегородили вход повозкой. Энкиду удержит низ, если мы сможем поддержать его отсюда.
— Мы почти готовы начать, — ответил Тарок. — Я ждал рассвета, чтобы лучше видеть, куда мы стреляем. Они будут легкими мишенями. А ты присматривай за теми, что внизу.
Дракис посмотрел на восток. Розово-красное сияние обняло горизонт, край солнечного диска в любое мгновение мог затопить светом землю внизу.
Дракис быстро сосчитал людей. Включая его самого, у них имелось пятнадцать лучников, способных натянуть тетиву. Тихим голосом Тарок объяснил прибывшим последними, что он собирается делать. Потом разделил людей на два ряда по семь человек в каждом; наложив стрелы на тетиву, лучники ожидали только приказа начать. Тарок тоже наложил стрелу и приготовился выстрелить вместе с первым рядом.
— Давайте, — сказал Тарок.
Первый ряд поднялся как один человек, выбрал цели и выстрелил, снова пригнувшись, едва стрелы отправились в полет. Точно так же поднялся второй ряд, тетивы луков были уже оттянуты к уху. Эти люди тоже прицелились, прежде чем выстрелить.
Выстрелы первого ряда смели людей со второй башни. Второй же ряд, тщательно целясь в любую мишень, приближавшуюся больше чем на тридцать шагов, перекрыл подступы к воротам.
У Дракиса под командованием были лучшие в Аккаде лучники после Митрака и его избранных стрелков. Меткие лучники Дракиса без труда могли попасть в голову человека на таком расстоянии даже при первых рассветных лучах. Он выглянул из-за зубца башни.
Выпущенные первым рядом стрелы могли ни в кого не попасть, но выпущенные вторым убили двух или трех врагов. И снова поднялся первый ряд, натянув луки, но не нашел цели, по которой можно было бы выстрелить. Воины Кортхака, хоть и были свирепыми бойцами и, возможно, имели такие же луки, как и люди Дракиса, не упражнялись часами каждый день в течение месяцев. Сегодня они очутились лицом к лицу с лучниками, обученными стрелять разом, с людьми, достаточно сильными, чтобы в случае необходимости удерживать оперение стрелы возле уха, пока человек не досчитает до пятидесяти. Что было еще важнее, месяцы тренировок заставили аккадцев гордиться своим мастерством, и они не собирались дрожать перед какими-то там чужестранцами.
Дракис увидел движение на второй башне, услышал звон тетивы, и семь стрел взмыли на открытом пространстве между двумя башнями. Лучники снова пригнулись, чтобы наложить на тетиву новые стрелы. Второй ряд, ни сказав ни слова, занял их место и стал искать мишени. Но стрелять было не в кого, и Дракис вздохнул с облегчением. Может быть, все это дело, в конце концов, окажется легче, чем он ожидал.
— Тарок, ты можешь очистить ту башню, если у тебя останется половина людей? Мне понадобятся остальные, чтобы прикрывать ворота и вход сюда.
— Да, пока могу. Если мне понадобится помощь…
— Ты ее получишь, — сказал Дракис.
Через мгновение он заставил своих людей переместиться к задней части башенной площадки, откуда они могли смотреть прямо вниз, на площадь. Поскольку теперь они были открыты для лучников с другой башни, им приходилось полагаться на защиту стрелков Тарока. Дракису не нравилось так сражаться, но, по крайней мере, теперь все приближающиеся к башне были в его власти.
Когда Дракис высматривал врагов, стрела ударила в стену над его головой и отскочила. Внизу теснились лучники и люди с мечами, готовясь ринуться на его позиции: они собрались почти на том же месте, с которого сам Дракис пошел в наступление.
— Мы должны сдержать их, не позволить им войти в башню, — сказал Дракис, выстраивая справа и слева своих людей. — Цельтесь сперва в лучников.
Подняв свой лук и наложив стрелу на тетиву, он в последний раз посмотрел на вторую башню.
— Давайте!
Они встали разом и выпустили восемь стрел в разбойников, собравшихся внизу. Некоторые выстрелили в ответ, и стрелы застучали по стене, но большинство пролетели слишком высоко. Требовалось сделать выстрел или два, чтобы пристреляться, и Дракис, как и любой другой лучник, знал, как трудно стрелять снизу вверх. Не обращая внимания на ответные выстрелы, он как можно быстрее пускал стрелы во вражеских бойцов, пытаясь убить каждого, имевшего лук.
Оказавшись под ливнем стрел, не имея прикрытия, люди внизу рассыпались: некоторые побежали прочь по улице, остальные нырнули в дома или спрятались за любым прикрытием, какое смогли найти.
Аккадцы выпустили еще несколько стрел по всему, что двигалось. В конце концов Дракис увидел, что стрелять больше не в кого, и ослабил тетиву, внимательно рассматривая площадь внизу. Он никого там не видел, но знал, что его враги собирались где-то вне поля его зрения. Если бы он захватил обе башни, его лучники смогли бы вымести всю улицу своими стрелами. И снова Дракис проклял судьбу, не позволившую ему появиться на несколько мгновений раньше. Но все-таки он благодарил богов за то, что башню, которую он взял, защищали всего лишь разбойники, а не бойцы-пустынники Кортхака.
Он гадал, как там дела у Эсккара. Вдалеке Дракис слышал крики и воинственные кличи, они звучали то тише, то громче, большинство из них доносилось со стороны казарм. Он надеялся, что Бантор и его люди в городе. Если бы дела Бантора пошли плохо, Дракис и его воины оказались бы заперты тут, отрезаны без всякого пути к спасению.
Дракис крепче стиснул лук. Скоро он узнает, как идут дела у остальных. А сейчас он все равно ничего не мог поделать, ему оставалось лишь ждать следующей атаки.
Такани наблюдал, как Ариам и Хатхор покинули двор. Он рад был избавиться от обоих. Если Ариам переживет эту ночь, если Хатхор его не убьет, Такани поклялся тогда убить и одного, и другого. Даже если Хатхор убьет Ариама, Такани решил, что все равно хочет смерти Хатхора. Этот человек раньше смел сомневаться в решениях Такани, а теперь хотел бросить Кортхака. Такани знал одно: ворота надо защитить, иначе они не смогут помешать новым воинским силам войти в Аккад. Может, у этого Эсккара снаружи сотни человек, только и дожидающихся, чтобы ворота открыли.