Свободная культура, стр. 21

Потому что, во-первых, подобно раннему Голливуду, р2р-сети обходят чрезмерный контроль индустрии. Во-вторых, как и индустрия звукозаписи на первых шагах, файлообмен просто эксплуатирует новое средство распространения контента, и, в-третьих, никто в пиринговых сетях, в отличие от кабельных каналов, не продает чужой контент. Эти различия выделяют файлообмен из разряда настоящего пиратства, и они должны побудить нас найти способ защитить артистов, при этом позволяющий пиринговым сетям существовать.

Пиратство II

Ключевая черта «пиратства», которое закон стремится искоренить, кроется в пользовании, «которое крадет у автора прибыль» [109]. Отсюда мы должны определить факт и размер ущерба, наносимого файлообменом, прежде чем понять, насколько активно закону следует пресекать подобную деятельность или искать альтернативные методы обеспечить автору его доходы [110]. Пиринговый обмен получил известность благодаря Napster’у, однако его создатели не сделали никакого крупного технологического открытия. Как и всякое другое новшество в интернете (и, вероятно, вне его). Шон Феннинг со своей командой просто свели воедино компоненты, которые были разработаны независимо.

В результате случился взрыв. Заработав в июле 1999 года, Napster за девять месяцев набрал десять миллионов пользователей. Спустя восемнадцать месяцев в системе насчитывалось уже около восьмидесяти миллионов зарегистрированных пользователей [111]. Суды быстренько прикрыли Napster, но на его месте возникли другие сервисы (сейчас наиболее популярной р2р-сетью считается Kazaa, которая может похвастать более чем ста миллионами участников). Архитектурно системы этих служб отличаются, хотя функциональная разница не велика. Каждая из них открывает доступ к контенту для любого числа пользователей. Посредством пиринговой сети вы можете поделиться своими любимыми песнями с лучшим другом или с двадцатью тысячами лучших друзей.

Согласно ряду исследований, с файлообменной технологией ознакомилась изрядная доля американцев. По подсчетам Ipsos-Insight, на сентябрь 2002 года около 60 миллионов американцев загружали музыку, из них 28% старше двенадцати лет [112]. Исследование NPD мая 2003 года, приведенное «Нью-Йорк Таймс», говорит о 43 миллионах граждан, пользовавшихся пиринговыми сетями для обмена контентом [113]. Подавляющее большинство пользователей – дети. Точные цифры неизвестны, однако в файлообменных сетях – огромное количество «ворованного» контента. Легкость и дешевизна р2р-сетей подтолкнули миллионы к увлечению музыкой, доселе непривычному. В чем-то это удовольствие грешит нарушением копирайта, в чем-то – нет. И даже в той части, что технически является нарушением копирайта, оценить действительный ущерб, нанесенный правообладателям, намного сложнее, чем вы думаете. Так что не спешите поддерживать противоположные мнения, что обычно высказываются в дебатах. Это касается и формы обмена, которую обеспечивает пиринг, и тот вид ущерба, который он наносит. Участники файлообмена делятся друг с другом самым разнообразным контентом. Можно разделить его на четыре разновидности:

1. Есть люди, которые используют пиринговые сети вместо приобретения контента. Таким образом, когда выходит новый альбом Мадонны, вместо того чтобы купить диск, такие пользователи просто скачивают его из Сети. Невозможно однозначно ответить на вопрос, купили бы все они себе по одному CD, если бы не было возможность достать альбом задаром. Скорее всего, нет, но наверняка среди них есть и те, кто раскошелился бы. Последние представляют собой главную мишень: люди, загружающие контент вместо того, чтобы его купить.

2. Есть люди, использующие файлообменные сети для ознакомления с музыкой перед ее покупкой. Например, человек посылает приятелю МР3-файл какого-то исполнителя, о котором тот не слышал. Затем приятель покупает диск этого исполнителя. Это своеобразная целевая реклама, обреченная на успех. Если человек, рекомендующий альбом, ничего не добивается плохой рекомендацией, то, на самом деле, следует полагать, что рекомендации должны быть очень хорошими. Эффект такого сетевого обмена способен повысить продажи музыки.

3. Многие пользуются пиринговыми сетями для доступа к такому защищенному копирайтом материалу, который больше не продается, либо покупка его вне Сети обходится слишком дорого. Подобное использование р2р-сетей наиболее выгодно многим. Песни, которые помнишь с детства, но давно исчезнувшие с рынка, магическим образом вновь всплывают в Сети. (Одна знакомая рассказывала, что, открыв для себя Napster, она провела целый уикенд, «вспоминая» старые песни. Ассортимент доступного контента ее просто ошеломил). Для непродающегося контента этот случай по-прежнему классифицируется как нарушение копирайта, хотя из-за того, что правообладатель больше не продает свой материал, экономический ущерб нулевой – такой же, как если я продаю свою коллекцию «сорокопяток» шестидесятых годов местному коллекционеру.

4. Наконец, многие используют файлообмен для доступа к контенту, не защищенному копирайтом или свободно распространяемому правообладателем.

Как же уравновесить все эти разные виды обмена? Давайте начнем с нескольких простых, но важных моментов. С точки зрения закона только последний пример обмена абсолютно легален. С экономической точки зрения явный вред наносит только первый случай [114]. Обмен во втором случае незаконен, но при этом очевидно полезен. Третий вид обмена, хоть и нелегален, однако является благом для общества (из-за пользы расширенной популяризации музыки) и безвреден для артиста (так как иным образом его творчество недоступно). Поэтому трудно судить о том, как файлообмен отражается на балансе интересов. И уж конечно проблема гораздо сложнее, чем можно судить по всей нынешней риторике. Степень пагубного воздействия пиринга во многом зависит от того, насколько вреден файлообмен первого типа. В точности, как Эдисон жаловался на Голливуд, композиторы – на пианолы, записывающие артисты – на радио, а вещатели – на кабельное телевидение, так же и музыкальная индустрия выражает недовольство файлообменом первого типа как «воровством, разрушающим» всю отрасль. В то время как цифры явно говорят о вреде пиринга, степень этого ущерба оценить труднее. Звукозаписывающая индустрия давно взяла себе за правило винить технический прогресс в любом падении прибыли. История кассетной записи тому хороший пример. Как показывает исследование Cap Gemini Ernst&Young, «вместо того чтобы извлекать пользу из новой популярной технологии, лейблы стали с ней бороться» [115]. Лейблы утверждали, что каждый переписанный альбом приравнивается к непроданному, и когда продажи звукозаписей в 1981 году снизились на 11,4%, индустрия объявила это доказательством своей правоты. Все дело в технологии, и ее запрет или регулирование являются средством разрешения проблемы. Однако вскоре, еще до того, как у Конгресса появилась возможность ввести в действие новый закон, начало вещание MTV, и объем продаж индустрии звукозаписи опять вырос. «В конце концов, – заключает Cap Gemini, – так называемый „кризис“… возник не по вине тех, кто переписывал музыку на кассеты (данная практика не прекратилась и после появления MTV), а во многом был следствием стагнации в сфере музыкальных инноваций у крупных лейблов» [116].

Однако если звукозаписывающие компании были не правы тогда, это еще не значит, что они ошибаются и теперь. Для того чтобы оценить реальную угрозу пирингового обмена для индустрии в частности и общества в целом (или, по крайней мере, для общества, унаследовавшего ту традицию, которая подарила нам киноиндустрию, индустрию звукозаписи, радио, кабельное телевидение и видеомагнитофоны), вопрос следует ставить не только о том, вреден ли обмен первого типа. Надо учитывать и то, насколько пагубным он является, и насколько полезны другие виды файлообмена.