Ласточки и амазонки, стр. 40

– Я не собираюсь спать, – ответила Титти. – Я буду присматривать за огнем, завернувшись в свой плащ.

– Роджер, – скомандовала боцман Сьюзен, – отправляйся в палатку и возьми по паре всего.

– Всего? – переспросил Роджер.

– Всех вещей, – пояснила боцман. – Две майки, двое трусов, две рубашки, двое бриджей и две пары носок.

– Я не смогу надеть две пары обуви, – возразил Роджер.

– Тебе и не придется это делать. Марш! Положи по паре всего остального. Представь, что ты отправляешься на Северный полюс.

– И два галстука? – проворчал Роджер, скрываясь в палатке.

– Не копайся, – предупредил его капитан. – Нельзя терять время.

Джон и Титти пошли устанавливать мачту на «Ласточке» и готовить парус к плаванию.

Сьюзен спустилась в бухту, неся жестянку с продовольственными пайками.

– Хорошо, что у нас нет выдвижного киля, как на «Амазонке», – пробормотала она, заталкивая жестянку под среднюю банку.

– Выдвижной киль очень кстати, когда приводится идти против ветра в узком проливе, – возразил капитан, – но «Ласточка» отлично обходится и без него, а кожух выдвижного киля занимает очень много места.

Сьюзен вернулась в лагерь за молоком и принесла с собой обе бутылки, большую и маленькую.

– Смотри сюда, Титти, – велела она. – я кладу твою бутылку в воду, вот сюда, чтобы сохранить ее холодной. Не наступи на нее и не забудь, где она лежит.

В этот момент на берег выкатился юнга Роджер. Он был круглым, как футбольный мяч, и руки его торчали в сторону не сгибаясь.

Капитан и Матрос рассмеялись, но боцман оценивающе посмотрела на юнгу.

– В этой одежде он не должен будет замерзнуть, – вслух прикинула она, – но мы возьмем с собой еще и одеяла на всякий случай.

Она снова побежала к палаткам и вернулась, нагруженная одеялами.

– Все ли мы взяли? – спросил капитан Джон. – Я захватил компас. А как насчет ваших фонариков? Я-то свой взял.

– Мой фонарик у меня в кармане, – ответила Сьюзен.

– Я взял свой фонарик, – отозвался юнга, – но не могу его достать. Он в кармане нижней рубашки.

– Неважно, – сказал капитан, – если он будет нам нужен, мы его достанем. Потом подзорная труба…

– А разве труба не должна остаться у меня, мне ведь придется нести вахту? – протянула Титти.

Джон поразмыслил несколько секунд и кивнул:

– Да, думаю, она должна остаться у тебя. – Он передал Титти подзорную трубу и еще раз окинул взглядом корабль. – Все на борт, – скомандовал он.

Боцман и юнга забрались в лодку и уселись на корме. Капитан оттолкнул «Ласточку» от берега, и, когда она закачалась на воде, Джон перекинул ногу через борт и миг спустя уже поднимал парус. – Не забудь про огни, Титти, – напомнил он. – Если будет темно, то они могут оказаться решающим звеном. Зажги маяк вскоре после того, как начнет темнеть, а когда услышишь крик совы, зажги лампы-подсвечники на бакенах.

– Есть, сэр, – откликнулась Титти. – Да здравствуют Ласточки!

Минуту спустя Джон поднял на мачту парус и закрепил фал, потом оттянул вниз укосину так, что складки на парусе теперь были направлены сверху вниз, а не поперек. Укосину он закрепил тоже. «Ласточка» медленно вышла из-под прикрытия острова и поймала парусом ветер. Он был попутным, и весь экипаж «Ласточки» собрался на корме. Боцман сидела на руле. Укосина была направлена четко вправо, и маленький кораблик с коричневым парусом быстро скользил по сверкающей воде. – Ура! – закричала Титти, взбегая на наблюдательный пункт и останавливаясь под сосной, превращенной теперь в маяк.

– Ура! Ура! – донеслось по воде от «Ласточки».

Матрос смотрела в подзорную трубу вслед кораблю, пока коричневый парус не скрылся за Дариенским пиком. Затем Титти стала Робинзоном Крузо и спустилась в лагерь, чтобы принять власть над всем островом.

Глава 18

Робинзон Крузо и Пятница

Титти обвела взглядом лагерь и сразу почувствовала, что что-то не так. Под деревьями стояли две палатки, а потерпевшему кораблекрушение и живущему на необитаемом острове моряку было положено жить в одной палатке. На несколько секунд Титти задумалась, не снять ли ей капитанскую палатку, но затем она вспомнила, что время от времени ей придется быть не потерпевшим крушение моряком, а часовым, охраняющим лагерь отважных исследователей, которые отправились в опасную экспедицию, а ее оставили на страже. И пока она остается часовым, то, чем больше палаток ей нужно будет охранять, тем лучше. Поэтому Титти решила оставить капитанскую палатку как она есть.

– Это палатка Пятницы, – сказала девочка сама себе. – Конечно, я его еще не нашла. Но к тому времени, как он появится, палатка для него уже будет готова.

Затем она залезла в другую палатку, где жили они с боцманом. Чувствовалось, что эта палатка принадлежит Сьюзен. Старшая сестра забрала свои одеяла, но оставила свой тюфяк. Было совершенно ясно, что в этой палатке обитают два человека, а вовсе не одинокий моряк, выживший после кораблекрушения. Поэтому матрос Титти взяла тюфяк Сьюзен, положила его поверх своего тюфяка и накрыла эту стопку сверху своими одеялами. Сейчас палатка принадлежала ей, и только ей одной. А когда придет время превращаться в часового, охраняющего весь лагерь, то легко можно будет положить матрас Сьюзен на место.

Титти улеглась на тюфяки поверх одеял. Сквозь белое полотно палатки просвечивало солнце, а в открытый входной проем Титти видела дымок, поднимающийся над тлеющим костром, который боцман перед отплытием засыпала землей. Девочка наконец почувствовала, что она действительно одна на острове. Даже жужжание пчел над вереском, растущим за палаткой, лишь усиливало ощущение того, что на всем этом клочке суши больше нет ни одной живой души. Титти прислушалась к другим звукам, доносившимся до нее. Птиц было почти не слышно, лишь где-то неподалеку посвистывал кулик. О западный берег озера с мягким плеском разбивались волны, время от времени под срывами ветра начинала негромко шелестеть листва. Однако ни малейшего звука, сопровождающего человеческую деятельность, не долетало до слуха Титти. Никто не вскрывал консервные банки, не мыл посуду и не подбрасывал дрова в костер. На острове не было Роджера, за которым должна была присматривать Титти. На острове не было Сьюзен, которая бы присматривала за ними обоими. Джон не торчал на Дозорной высоте и не сращивал канаты на «Ласточке» в гавани по другую сторону острова. Никто ничего не делал на этом забытом острове. Никто ничего не будет делать, если этого не сделает сама Титти. Как будто она осталась единственным человеком во всем мире.

Неожиданно она услышала приглушенное «чух-чух-чух» – это по озеру с севера на юг шел пароход. Обычно никто, кроме Роджера, не обращал особого внимания на пароходы, но сегодня, услышав пыхтение, матрос Титти вскочила на ноги и выбежала из палатки навстречу полуденному солнцу. В просветы между деревьями на западном берегу она видела, как мимо острова деловито проплывает пароход. Она посмотрела на него в подзорную трубу. На палубе было множество людей, а за рулевым колесом стоял матрос в форме. Быть может, эти люди на пароходе тоже смотрят на остров и даже не подозревают о том, что на острове нет никого, кроме одинокого моряка, закинутого сюда кораблекрушением двадцать пять лет назад. Конечно, она живет здесь так долго потому, что не стала махать флагом проходящим мимо кораблям, никому не давала знать, что она живет здесь, и уж подавно не жаждала спасения. Кто стал бы искать спасения и размахивать флагом, если бы в его распоряжении оказался целый остров? Именно это портило всю книгу «Робинзон Крузо». В конце концов Робинзон вернулся домой. Такая книга не должна кончаться подобным образом.

Пароход умчался на юг, и Титти смотрела ему вслед с высокого западного побережья, поросшего лесом. Тропинка, ведущая в гавань, уже превратилась в хорошо утоптанную широкую дорожку.