Спартак, стр. 33

Впрочем, жизнь обитателей Рима состояла не из одних темных моментов. Пышные храмы были полны молящихся. По улицам в разных направлениях шествовали религиозные процессии в честь различных богов. Цирк, как обычно, собирал на представления большие толпы, находившиеся здесь с утра до захода солнца. Сенаторы, перемешанные с всадниками и простым пародом, учтиво держали зонтики над своими дамами, защищая их от дождя и солнца. Простой народ жадно глазел на удивительные наряды и красоту молодых знатных женщин, перебрасывался двусмысленными шутками и с удовольствием поедал пирожки с сыром, сосиски, свиное мясо, пил мед, сладкое и кипяченое вино. Для сотен тысяч людей различного звания цирк являлся любимым зрелищем, предлагавшим бега колесниц, кулачных бойцов, скороходов, борцов. Здесь устраивались примерные сражения и парады. В амфитеатрах, как и прежде, давали бои гладиаторов. В театре народ угощали грубоватыми фарсами, комедией и драмой. Комедии (ателланы) изображали деревенскую жизнь, жизнь рыбаков, дровосеков, горшечников, сукновалов, виноградарей, воинов. Все они были переполнены грубоватыми остротами, нередко непристойными, а также политическими намеками и прямыми выпадами. Их встречали дружными аплодисментами. Фарсы или мимы (шутовские комедии) представляли из себя совокупность бытовых, часто любовных, сцен из реальной жизни. Отличались они простонародными выражениями и величайшей непристойностью. Женские роли исполнялись мужчинами. Действующие лица, наряженные арлекинами, часто пускались в пляс. Дурачка, главного героя, щедро награждали пощечинами и ударами. В трагедиях, трактовавших мифологические сюжеты, выпускали на сцену колесницы, зверей из других стран, что очень нравилось зрителям. Популярны были пантомимы (театр одного актера и хора, разъяснявшего ход действия). Содержание их также отличалось двусмысленностями и крайней непристойностью.

Все эти спектакли живо откликались также и на перипетии войны с рабами. Зрители громким смехом встречали выпады комиков против восставших и их вождя:

Наиболее экспансивные из зрителей, демонстрируя патриотические чувства, вскакивали с мест и, потрясая кулаками, громко кричали:

— На крест варвара!.. На крест гнусного фракийца!.. Мы ему покажем!..

III

В начале августа, когда на полях стоял зрелый хлеб, Вариний решил начать военные действия. Правда, армия далеко не была полностью укомплектована и моральный дух ее заставлял желать много лучшего. При отлучках полководца по делам молодые воины совершали из лагеря частые побеги; их удавалось вернуть (далеко не всегда), лишь угрожая самыми свирепыми репрессиями. К этому прибавлялись пересуды солдат о дерзких речах Макра, призывавшего их не браться за оружие. Раздраженный всем этим и шедшими из Рима слухами о внутренних спорах и дрязгах, П. Вариний отправил в Рим своего квестора Торания, поручив ему узнать, что же там происходит, и потребовать от сената, чтобы Макру, вольному или невольному союзнику повстанцев, заткнули глотку.

Сам Вариний тем временем (хотя Коссиний и Фурий с подкреплениями еще не соединились с ним) по Аппиевой дороге двинулся на юг, в Кампанию, намереваясь без дальнейших оттяжек напасть на Спартака.

А последний с огромной энергией занимался формированием своих частей. Он создал уже тяжелую легионную пехоту, отряды легковооруженных, усиленно вооружал и обучал их.

В результате ежедневных тренировок повстанцы быстро привыкли по военному обычаю строить лагерь, выставлять посты, караулы, сражаться в строю и выполнять другие воинские обязанности.

С каждым днем число желающих вступить в армию Спартака росло. Верховный вождь тщательно сортировал людей. Он выбирал наиболее крепких и мужественных на вид, по профессии кузнецов, землекопов, охотников, виноградарей, гончаров, кожевников, тележников, плотников, рыбаков, пастухов, архитекторов, инженеров, грамматиков и т. п. Грамотности в своем войске Спартак придавал огромное значение, и тут ему помогла сама придирчивость рабовладельцев, с которой они выбирали рабов. [20] Особое внимание уделял он бывшим воинам-профессионалам, а также знатокам местности в различных районах Италии. Из свободных крестьян Спартак брал не всех, но лишь «кое-кого» (Аппиан). Он предпочитал иметь по возможности однородную армию, состоявшую из сельских рабов-мятежников, сидевших в эргастулах, и рабов-пастухов.

Всех остальных, желавших поступить к нему, Спартак делил на отряды, назначал им командиров и, вооружив чем мог, рассылал в различные области страны для ведения партизанской войны.

С оружием у повстанцев поначалу было неважно. Кузнецы их, фракийцы и галлы, работали день и ночь и все-таки не успевали производить необходимое количество мечей и копий. Не хватало защитного вооружения. Поэтому Спартак давал первым своим воинам деревянные шлемы, кожаные панцири и щиты, сплетенные из прутьев, покрытые снаружи свежесодранными шкурами животных (они приклеивались накрепко, точно клеем).

Поход П. Вариния застал Спартака на стадии организации войска. Он имел две тысячи вооруженных и обученных бойцов. А так как этих сил было недостаточно, Спартак стал отходить на юг, в горы. Знаток горной войны, он хотел парализовать численное преимущество римлян, их преимущество в вооружении, стеснить действия неприятельской кавалерии и поскорее соединиться с отрядами Крикса и Эномая. Последние сразу после победы над Клодием в качестве легатов Спартака были отправлены собирать силы в Луканию и Апулию.

Со своей 4-тысячной армией Вариний упорно наседал на врага, продолжавшего стремительно отходить. Происходили частые стычки. Спартак устраивал непрерывно засады, стараясь поймать в них римского полководца. Но П. Вариний старался соблюдать крайнюю осторожность.

После того как попытка загнать врага в теснину и заморить его там голодом лопнула, римляне пришли в сильное замешательство. Такого искусства и проницательности от вождя рабов не ожидал никто. Опасаясь засады в теснине, П. Вариний не стал преследовать противника.

Через несколько дней, доведя численность своего войска до 8 тысяч человек, благодаря подкреплениям, приведенным Коссинием, побуждаемый вновь прибывшими к решительным действиям (все сулили ему верную победу в битве), Вариний вновь двинулся на врага.

А в лагере Спартака происходило следующее. Крикс и Эномай, посланные в Луканию и Апулию, прекрасно справились со своей миссией и привели на помощь другу и полководцу около 4 тысяч галлов и германцев из числа римских пастухов. И галлы и германцы, привыкшие к войнам, раздраженные вдобавок унижениями, выпавшими на их долю в рабстве, быстро склонились к предложению о восстании. Особенно жаждали вновь скрестить оружие с римлянами галлы, как те, что попали в рабство после союзнической войны (90—88 гг. до н. э.) [21], так и попавшие в рабство недавно (в результате деятельности римских публиканов в Трансальпийской Галлии).

Когда вновь прибывшие соединились с маленькой армией Спартака, настроение у повстанцев резко поднялось. Галлы, как и германцы, народ рослый и мнения о себе высокого. Они требовали прекратить отступление, идти навстречу врагу и самим вызвать его на бой. Но Спартак, испытавший уже свое и римское войско в стычках, считал сражение преждевременным. Он хотел продолжать отступление с арьергардными боями и засадами, выйти со всем войском в Луканию, в область, богатую лошадьми и скотом, и, прежде чем явится противник, войско реорганизовать, пополнив его новыми отборными людьми и создав кавалерию.

Спор в штабе повстанцев разгорелся. Страсти так накалились, что младшие участники совета из галлов и германцев, которые всю свою жизнь видели, по примеру отцов, в войне, пирах и добыче, едва не подрались с товарищами Спартака из гладиаторов. [22]