Опасный рейс, стр. 15
Затем, облизав пальцы от сахарной пудры, которой были обсыпаны пастилки, она взяла карандаш и уже собралась записать кое-что в путеводителе Хоффендинка, как из чулана донесся грохот, как если бы кто-то споткнулся о швабру.
Корби молниеносно забралась в первый же ящик, с которого ей удалось снять крышку. То, что ящик, по-видимому, оказался наполненным обычной соломой, Корби ничуть не смутило. Гораздо больше Она беспокоилась о том, что ее могут обнаружить эти кошмарные клоуны. Солома щекотала ей нос, так что один раз она даже чихнула, но, к счастью, ее не услышали.
Клоуны очень долго о чем-то шептались, но Корби не смогла разобрать ни слова. Вдобавок она внезапно почувствовала такую сонливость, что едва могла удерживать глаза открытыми. На самом деле она, похоже, не смогла удержать их открытыми, поскольку, по-видимому, заснула прямо там, в набитом соломой ящике.
Вот только он оказался набит не только соломой. Он оказался набит еще и ржавыми консервными банками. Корби пошуровала вокруг и извлекла еще пару банок.
«Сливы с кремом Мамаши Леонарде», — прочла Корби, — и «Лучший свиной рулет в соусе Колдуэлла».
Тут Корби решила, что не очень-то разумно будет пролежать тут весь день, читая этикетки на ржавых банках. Ей нужно немедленно найти своего отца.
Она сдвинула крышку ящика в сторону и выглянула наружу — и тут до нее начало понемногу доходить…
Она была уже не в грузовом трюме корабля «Гармония».
Но если не там, то где?
13. Столетняя Бакалейная Лавка
Какой прекрасный сон…
Я вновь в дворцовом саду, и мою кожу обдувает свежий ветерок. Скоро придёт маленькая девочка со сладкой луговой травой и медовыми цветами…
Мне так не хочется просыпаться…
Корби вылезла из ящика. Выяснилось, что она находится на самом верху высокого штабеля точно таких же ящиков. Помещение было похоже на магазин, хотя таких магазинов ей прежде видеть не приходилось.
Корби спустилась по ящикам вниз и чихнула. Здесь было так пыльно! Тонкий слой пыли лежал повсюду: на полу, на множестве полок и на закрытых окнах, сквозь которые проникал свет, заставляя сверкать кружащиеся в воздухе пылинки.
В дальнем углу комнаты находился огромный прилавок с причудливым резным орнаментом. С одной стороны на нем стоял самый древний кассовый аппарат, какой Корби доводилось видеть, а с другой стороны были огромные медные весы. Посередине возвышалась пирамида консервных банок, которая выглядела так, словно в любой момент могла обрушиться на пол. Что же касается самих банок…
Корби огляделась. Никогда в своей жизни она не видела такого множества консервов, собранных в одном месте. Все полки, от пола до потолка, были забиты ими. Большие банки и маленькие банки, плоские широкие банки и высокие узкие банки, банки с металлическими ключами, приделанными сверху, и банки с отвинчивающимися крышками. Одни банки были квадратными, другие круглыми, одни рифленые, другие гладкие. Но какой бы формы и размера они ни были, у всех была одна общая особенность — все банки без исключения были ржавыми. Глядя на них, можно было подумать, что их не касались уже добрую сотню лет.
Корби обратила внимание на выцветшие этикетки. Они были похожи на те, что она читала в ящике, из которого вылезла.
«Гороховая каша Амброуза», «Свекольные сердечки Уэбстера», «Домашний абрикосовый сироп Бабушки Марго», «Дандунскйе лесные фрукты в маринаде», «Утиное масло»…
В этот момент дверь позади прилавка открылась, и внутрь магазина прошаркала миниатюрная старушка. На ней было черное платье и гигантский тюрбан. Увидев Корби, старушка тоненько взвизгнула и выскочила за дверь.
До Корби донеслись ее визгливые крики:
— Нико! Спиро!
Корби уже собиралась последовать за ней, когда двое огромного роста мужчин с черными усами и в красных шапках с кисточками уверенным шагом вошли в комнату. Корби застыла на месте.
Увидев Корби, они остановились и уставились на нее. Корби показалось, что они — смотрят на нее уже целую вечность, хотя на самом деле вряд ли могло пройти более нескольких секунд. Затем оба запрокинули головы и разразились смехом.
Корби слабо улыбнулась, ожидая, пока они прекратят смеяться.
Наконец, когда мужчины кулаками вытерли свои глаза от слез, Корби заговорила.
— Меня зовут Корби Флад, — вежливо сказала она. — Не могли бы вы сообщить мне, где я нахожусь?
— Простите, мисс, — сказал один из огромных мужчин. — Мы не хотели вас обижать, но Мама, она напугалась. Решила, что вы — чуполо.
— Чуполо? — переспросила Корби. — Что это?
— Это вроде… как сказать, Спиро? — Он посмотрел на своего брата.
— Фея, — сказал Спиро. — Маленькая, злая, уродливая фея. Вы должны прощать Маму. Она из Месаполи. Очень суеверные в Месаполи.
— Нет, я не чуполо, — сказала Корби. — Я маленькая девочка в костюме пчелы, и мне бы очень хотелось узнать, где я нахожусь.
— Да, мисс. Вы в Маминой лавке. Бакалейная лавка, — сказал Нико.
— Это я уже поняла, — сказала Корби. — Но где это?
— В Доралакии, мисс, — сказал Спиро.
— Доралакия? — проговорила Корби, пытаясь вспомнить, что она читала про этот город в путеводителе Хоффендинка. — Жемчужина побережья Далькреции? С домами-башнями и симпатичной бухточкой?
Спиро захохотал и захлопал в ладоши.
— Точно!
— С гостеприимной таверной и маленькой бакалейной лавкой?
— Да! — засмеялся Нико. — Столетняя Бакалейная Лавка!
— И с замечательной Смеющейся Козой?
Оба брата неожиданно прекратили смеяться и уставились на свои ботинки.
— Как мы вам уже говорили, мисс, — печально произнес Нико, — это Доралакия.
Внезапно в дверь заскочила маленькая старушка с огромной метлой в руках и уже собралась было погнаться за Корби, но двое сыновей остановили ее и принялись объяснять, долго и путано, на языке, которого Корби не понимала, что перед ней вовсе не злая фея, а девочка в костюме пчелы. Наконец эти объяснения удовлетворили старушку, и, рассмеявшись, она поманила Корби за собой.
Девочка последовала за ней. Они прошли в дверь и стали подниматься по длинной винтовой лестнице, которой, казалось, не будет конца. Старушка на ходу спрашивала что-то своим визгливым голосом, но Корби не понимала этого языка.
— Мама говорит, — сказал Нико, шедший по лестнице вслед за ними, — как ты попала в бакалейную лавку?
— Я случайно забралась в ящик в грузовом трюме парохода «Гармония», — сказала Корби, понимая, как сложно ей будет сейчас объяснить про странное существо в деревянном ящике. — А когда я проснулась, то была уже здесь.
Старушка спросила что-то еще.
— Мама говорит, — сказал Спиро, — почему у тебя крылья и тело в полоску?
Корби вздохнула. Если рассказать, зачем она забралась в ящик, было довольно трудно, то объяснить про церемонию «Полпути-до-цели» было сейчас практически невозможно.
— Это костюм пчелы, — сказала Корби. — Так придумала моя мама.
— Пчела! — тоненько засмеялась старушка. — Пчела! Пчела!
Наконец лестница закончилась, и старушка открыла дверь, выходящую на широкую плоскую крышу. Корби ахнула. Они стояли на самом верху великолепного дома-башни, окруженного еще доброй сотней таких же домов. А далеко в море плыл, почти уже скрывшись за горизонтом, пароход «Гармония».