Опасный рейс, стр. 13
Начать с того, что никому не позволялось прикасаться к еде. «Еда — чисто символическая», — нагло заявил Жон-Жолион, хотя это ничего и не меняло, поскольку есть такое все равно никто бы не стал. Еще хуже было то, что играли только в две игры, и обе они были мучительно скучными, а приходилось играть в них снова и снова, чтобы «умилостивить Нептуна», о чем Жон-Жолион время от времени всем напоминал.
Корби была не одинока в своих страданиях — ее братья скучали так же, как и она. Они были переодеты в своих спортивных кумиров. Седрик был Бычарой Мандрэйкому героем палубного крокета. Губерт нарядился Л. П. Смайтом из команды «Старых Горчичников». Эрнест оделся Шулером Эндрюсом, чемпионом настольного хоккея с мячом. А Тоби изображал Тедди Люскомба, который в последнем сезоне обошел всех соперников, первым допрыгав в мешке до финиша.
Серена, похоже, старательно избегала Артура. Мистер Флад, одетый в национальный далькрецианский костюм, с огромным «федруном» на голове, ни на что не реагировал, прислушиваясь к «загадочному стуку» и одновременно подсчитывая что-то у себя на тыльной стороне руки. Было похоже, что одна лишь миссис Флад наслаждается праздником. Она расхаживала в просторной юбке, покачивая гигантским лиссарианским тюрбаном, и поддразнивала клоунов, которые выглядели как никогда смешно в своих нелепых костюмах.
— Буйвол слепой русалки! — провозгласил Жон-Жолион, надевая бумажный пакет на голову мистера Палатино и раскручивая клоуна вокруг оси.
Всем остальным тем временем полагалось стоять на одной ноге. Мистер Палатино, украдкой глянув через дырку в пакете, на цыпочках стал приближаться к Корби, угрожающе бормоча. Корби уже собиралась заорать, когда мистер Палатино, поскользнувшись на упавшем со стола бутерброде с сардинкой, грохнулся на пол, а бутерброд при этом взмыл высоко в воздух.
— Атака с воздуха! — заорал Губерт, подпрыгнув и поймав бутерброд одной рукой.
— Отлично сыграно, сэр, — сказал Седрик.
— А давайте-ка… — начал Эрнест, и остальные братья одобрительно закивали.
— Еду к бою! — заорал Седрик.
Мальчишки принялись хватать бутерброды с сардинами и зачерпывать пригоршнями рисовый пудинг, а Артур завладел кувшином с кокосовым молоком.
— Послушайте! — протестующе закричал Жон-Жолион. — Эта еда…
В этот момент Артур опрокинул кувшин на голову Флотсэм Флорри.
— …чисто символическая! — со смехом докончил он за лейтенанта.
На участников церемонии неожиданного обрушился шквальный огонь из сардин и промасленного хлеба. Чайник и чашка — миссис и мистер Шляппенглоттер, — пытаясь убежать, врезались в федрунскую Танцующую Свинью. Миссис Флад просто согнулась от смеха, когда Братство Клоунов приняло на себя артиллерийский удар рисовым пудингом.
— Никто не смеется над…
Шлеп! Шматок пудинга залепил рот мистера Таймс-Ромэна.
Мистер Флад, похоже, и вовсе не замечал прилипшую к его федрунской шляпе сардинку, лихорадочно высчитывая передаточное отношение зубчатых колес Уибблера. Серена направилась к своей каюте в сопровождении насквозь промокшего Жон-Жолиона.
— Мальчишки остаются мальчишками! — хохотала миссис Флад. — Они просто выпускают пар. В конце концов, мы ведь собирались здесь именно повеселиться!
— Виффл-виффл, — сказала миссис Шляппенглоттер.
— Ммум-мумм, — согласился с ней мистер Шляппенглоттер.
Федрунекая Танцующая Свинья вновь надела свои темные очки и направилась к каюте 21.
— Нептун удовлетворен, — мрачно сказал капитан Бельведер, снимая свою картонную корону. — Объявляю церемонию «Полпути-до-цели» завершенной! — Он вытер пот со лба. — Хвала небесам — вот все, что я могу сказать…
Братья Флад и Артур одобрительно заулюлюкали.
— Пора спать, — сказала миссис Флад. — И тебе тоже, моя маленькая пчелка, — обратилась она к Корби. — Сегодня был длинный день.
— Но я только хотела показать папе… — начала Корби, раскрывая путеводитель Хоффендинка.
— Чтоб мне провалиться! Вот оно! — воскликнул ее отец, еще раз взглянул на уравнение у себя на запястье и подбежал к Артуру — Артур, дитя мое! — сказал он. — Скорее переодевайся. Нам предстоит долгая ночь!
Корби смотрела вслед удаляющейся парочке. Мама взяла ее за руку.
— Что бы это ни было, дорогая, — сказала она, — уверена, оно может подождать до завтра.
— Надеюсь, — сказала Корби, оглядывая опустевшую носовую палубу. — Я и вправду очень надеюсь.
11. Каюта 21
Она пришла, когда я пел. Маленькая девочка пришла и дала мне сладких белых лепестков, и она шептала мне…
Но вот она ушла, и моя печаль возвратилась. Может, если я запою снова…
Когда Корби вернулась в свою каюту, Серена все ещё была одета Душой «Гармонии», хотя ее серебряные молнии лежали на полу, а распущенные волосы спадали на плечи. Было видно, что она плакала.
— Что стряслось, Серена? — спросила Корби, аккуратно присаживаясь на кровать сестры. Она до сих пор еще не слишком доверяла кроватям в каюте, несмотря на то, что мистер Флад уже давно всё починил.
— Душа «Гармонии», — горько усмехнулась Серена. Сорвав с себя ленту, она бросила ее на пол рядом с молниями. — Со смеху помереть.
Корби взяла ее за руку.
— Артур меня любит, — продолжила Серена, сжав руку Корби. — Но еще больше он любит это ржавое корыто, как верно сказал Жон-Жолион…
— Жон-Жолион? — загорячилась Корби. — Да что он вообще знает?!
— Больше, чем тебе кажется, Корби, — сказала Серена, и в ее глазах заблестели слезы. — Однажды он станет капитаном какого-нибудь нормального корабля, не то что Артур…
Корби обняла сестру.
— Может быть, однажды он тоже… — начала она.
— Нет! — в сердцах воскликнула Серена, отстраняясь от Корби. — Он никогда не покинет «Гармонию». Он сказал мне об этом сегодня вечером. Какая бы она ни была ржавая и разбитая и сколько бы ему ни приходилось здесь работать из-за того, что вся остальная команда разбежалась, он сказал, что никогда не покинет «Гармонию». Даже ради… — Серена всхлипнула и спрятала лицо в белоснежном платке, который дал ей человек из каюты 21. — Даже ради меня!
— Никогда нельзя знать наверняка, — сказала Корби. — Может, однажды он передумает…
Серена повернулась к Корби, ее глаза сверкали гневом.
— Ну, теперь-то уже поздно! — сказала она. — Потому что между нами все кончено! — Она шмыгнула носом. — Зато у Жон-Жолиона есть теперь настоящие перспективы. Он-то, по крайней мере, действительно меня любит, он мне сам говорил. Представляю себе лицо Артура, когда я ему об этом скажу! Дурацкие Рыбы Любви! Что они-то в этом смыслят?!
— Послушай, Серена, — запротестовала Корби, — только не Жон-Жолион! Он такой приторный, и он жульничает, играя в регби, и он…
— Мне все равно, — отрезала Серена, залезая в постель и натягивая на голову одеяло. — Пускай теперь Артур пеняет на себя!
И она снова расплакалась, на этот раз явно не собираясь прекращать. В конце концов Корби взяла свой путеводитель Хоффендинка и тихонько выскользнула из каюты.
«В этом-то и беда Серены, — думала Корби. — Она слишком романтична — верит всему, о чем читает в этих своих дурацких книжках».
Корби направилась прямиком на нос корабля. Зазубренные очертания Далькрецианского полуострова выделялись на горизонте черным на фоне темного неба. Оконечность полуострова мерцала огнями, напоминая пирог со свечками. Огней было сотни, и их свет отражался в ряби на морской воде. Зрелище было волшебным. Корби могла бы стоять и смотреть на это всю ночь — и она именно так бы и поступила, если бы…
