Опасный рейс, стр. 10
— Шпионила, — прошипел мистер Франклин-Готик, появляясь на своем кресле сбоку от Корби.
— Вынюхивала, — добавил мистер Гарамонд, направляя свое кресло, чтобы встать по другую сторону от Корби.
— Подглядывала, — проговорил мистер Бембо.
— Совала свой нос, — добавил мистер Палатино, вместе с мистером Бембо заходя на своих креслах Корби за спину.
Корби сглотнула. Братство Клоунов окружило ее со всех сторон. Пять пар холодных, жестких глаз не мигая смотрели на нее. От пяти неприятных, беспощадных улыбок по ее спине забегали мурашки. Незаметно опустив руку, Корби сжала рычаг своего кресла. Она одарила мистера Таймс-Ромэна своей самой широкой, самой радушной улыбкой.
— О, какая прелесть! Какая прелесть! — засмеялась Корби сквозь стиснутые зубы. — Должно быть, это новый номер, который вы репетируете!
Она рванула рычаг своего кресла, которое, заскрежетав, прыгнуло вперед, растолкав кресла мистера Таймс-Ромэна и мистера Гарамонда. Корби загрохотала по палубе, а за ее спиной пять механических кресел, со скрипом развернувшись на своих ножках, поскакали за ней вслед.
— Ловите ее! — гремел зловещий голос мистера Таймс-Ромэна. — Отрежьте ей все пути!
Корби в ужасе увидела, как мистер Бембо и мистер Палатино, галопом проскакав мимо нее, остановили свои кресла посреди единственного выхода с палубы. Она со всей силы потянула рычаг влево. Ее кресло крутанулось вокруг себя, и Корби нос к носу столкнулась с мистером Таймс-Ромэном. По бокам от него сидели в своих креслах Гарамонд и Франклин-Готик.
— Попалась, как акробат-недоучка на шаткой трапеции! — торжествующе захохотал мистер Таймс-Ромэн.
Корби зажмурилась и что было сил рванула рычаг. С невероятным грохотом ее кресло врезалось в кресло мистера Таймс-Ромэна.
— Ффу! — выдохнул мистер Таймс-Ромэн, когда его кресло сложилось вдвое, а сам он оказался зажат внутри.
Корби вскочила на ноги и бросилась бежать. За спиной слышался треск и злобные вопли — один за другим клоуны налетали на обломки ее собственного механического кресла. Но Корби даже ни разу не оглянулась.
«Теперь-то ты узнаешь, каково это — быть начинкой для сэндвича», — думала Корби, поворачивая за угол. Она не останавливалась, пока не добежала до кресла своей мамы.
— Занимаешься спортом, дорогая? — произнесла мама, не поднимая головы от школьного проспекта, который она читала. — Очень мило.
Корби плюхнулась в кресло возле нее и постаралась успокоить дыхание. Через несколько мгновений послышалось ворчание, сопровождаемое руганью и скрипом, и со стороны носовой палубы появилось Братство Клоунов.
Клоуны несли сложённое пополам механическое кресло. Его заклинило, и мистер Таймс-Ромэн оказался зажат внутри, как гамбургер в булочке. Проходя мимо миссис Флад, они кидали на Корби мрачные взгляды, но все же приподнимали свои бутылочно-зелёные котелки, здороваясь с ее матерью.
— О нет! — произнесла миссис Флад, выглядывая из-под своей соломенной шляпы и тщетно стараясь сдержать смех. — Вам, джентльмены, действительно не везет! Сперва столик в столовой, а теперь это… — Она не выдержала и расхохоталась. — О, прошу меня извинить… Просто вы такие смешные…
— Никто… умфф! не смеется… умфф! над Братством Клоунов… — пропыхтел мистер Таймс-Ромэн, багровея.
Клоуны уже сносили сложенное пополам кресло по лестнице, ведущей на нижнюю палубу.
— Тише, босс, — проговорил мистер Франклин-Готик. — Лучше пока помолчать. Мы быстро разыщем этого третьего механика, и он вас оттуда вытащит.
Как только клоуны исчезли, миссис Флад вернулась к чтению своего проспекта.
— Ничего себе! Ты только послушай! — воскликнула она минуту спустя. — «Директриса Люцида Старопечаттер, изображенная здесь со своей знаменитой коллекцией туфель ручной работы и экзотических сумочек, приветствует учеников Школы Высокой Бухты».
Мама протянула Корой проспект, чтобы та взглянула на фотографию.
Корби вздохнула. Ей и раньше не слишком-то нравилась сама затея идти учиться в эту школу, но вид директрисы, с глубоко посаженными глазами и тонкими губами, в окружении туфель и сумочек, сделанных из мертвых животных, просто леденил кровь.
Внутренне содрогнувшись, Корби открыла путеводитель Хоффендинка и взяла карандаш…
Построенный на склонах крутых гранитных утесов, Лиссари — один из самых живописных и очаровательных городов Далькреции. Благодаря великолепным «висячим тавернам» и «подвесным кухням» трапезы в Лиссари могут стать уникальным переживанием для всех любителей острых ощущений.
В пещерных магазинах Восточного района продают красивейшую ткань ручной работы. Женщины Лиссари закручивают ее в огромные тюрбаны, ширина которых может достигать полутора метров.
Танцы — основное времяпровождение лиссарианцев на отдыхе, но гостям города при посещении высокогорных танцплощадок следует соблюдать осторожность, чтобы не упасть со скалы.
Лиссари также знаменит своим замечательным Считающим Быком, который живет в большой пещере у подножия одной из гор.
— Не возражаете, если я присяду? — донесся до Корби елейный голос.
Она захлопнула путеводитель Хоффендинка и подняла глаза. Неподалеку сидела Серена и читала потрепанную книжку, которая называлась «Галантный всадник». Над девушкой в полупоклоне нависал Жон-Жолион Сластворт-Хруст.
— Как вам будет угодно, — спокойно ответила Серена.
Сластворт-Хруст сдержанно улыбнулся.
— Благодарю, — произнес он, усаживаясь в кресло рядом с Сереной. — Поскольку мне кажется, что нам пришло время поговорить…
9. Дорожка из пастилы
Один белый лепесток, сладкий и восхитительный. Я съедаю его и жду следующего. Но его нет. Человек с зеленой головой и скрипучими ногами уходит.
Я снова один…
Может, если я буду петь, то печаль уйдет, и мое сердце не разорвется, хотя бы пока.
Корби поднялась, неспешно подошла к поручням и принялась старательно делать вид, что ее очень интересует побережье Далькреции. Только не подумайте, что ее на самом деле не интересовало побережье Далькреции. Отнюдь. Просто на тот момент ей было интереснее услышать, что именно Жон-Жолион скажет Серене, только ей не хотелось, чтобы это было заметно.
Неподалеку от себя Корби увидела человека из каюты 21. Он, как обычно, сидел в своем кресле, смотрел, как всегда, на море и, как водится, был одет в синие туфли, белый костюм и темные очки. Выглядел он так, словно ему тоже вовсе не было интересно, о чем разговаривают Серена и Жон-Жолион.
— Я слышал, ты вчера вечером встречалась с Артуром, — небрежно произнес Жон-Жолион.
— С третьим механиком? — спросила Серена, зардевшись. — Д-да… Он показался мне очень милым.
— О да, конечно же, — произнес Жон-Жолион с горькой усмешкой. — Он и вправду кажется очень милым, не так ли?
— Что ты хочешь этим сказать? — сказала Серена, выпрямляясь в кресле. Лицо ее вспыхнуло, а глаза засверкали.
— Моя дорогая девочка, — голосу Жон-Жолиона вернулась прежняя бархатистость, — мне просто очень неприятно видеть, как ты позволяешь себя дурачить.