Приговор подпишем сами, стр. 5

Иннокентий Васильевич окинул взглядом кабинет, выключил свет и вышел. Запер дверь на оба замка, опечатал, после чего направился на центральный пост, чтобы сдать ключи. Сегодня пятница, совещания не будет. Они решили просто поиграть на бильярде.

Спускаясь в подвал, Остряков услышал стук шаров. Леон уже разминался. Здесь у них кроме бильярдной был борцовский зал, небольшой тир для стрельбы из пистолета и сауна с бассейном.

– Чего опаздываешь? – Леон наклонился, направил кий на шар и посмотрел поверх очков на Иннокентия Васильевича. – Заработался?

– Это ты рано пришел, – следя за полетом шара в лузу, возразил Остряков.

Леон уткнул кий в пол, взял кусочек мела и стал натирать им наконечник:

– На что играть будем?

– Знаешь, что-то нет настроения, – признался Иннокентий Васильевич. – Может, отложим?

– Хорошо, – неожиданно согласился Леон, осторожно положил кий на стол и внимательно посмотрел на своего зама: – Я вообще-то тебя сюда пригласил не для того, чтобы шары катать, – признался он. – Поговорить хочу в неформальной обстановке.

– Даже так? – насторожился Иннокентий Васильевич.

– Садись, – Леон указал рукой на два кресла, между которыми был устроен небольшой бар.

Теряясь в догадках, Остряков опустился в кресло.

– От Мельника приехал человек, – Леон с задумчивым видом тоже сел, открыл крышку бара, достал бутылку коньяка, две рюмки.

Остряков ждал, наблюдая за приготовлениями. Мельником они между собой называли своего хозяина – Блиновского, который вот уже второй десяток лет ставил задачи из-за бугра. Иногда Иннокентию Васильевичу начинало казаться, что такого человека не существует, а иногда, наоборот, он начинал ощущаться как что-то сверхъестественное, сродни божеству. Вроде есть, но его никто не видел; в то же время созданная им империя существует и процветает.

– Ну, так вот, – Леон поставил бутылку обратно в бар, взял бокал, – наш Мельник желает, чтобы мы заключили договор об оказании услуг с одной западной компанией.

– И что? – нахмурился Остряков.

– Я ее пробил, – продолжил Леон. – На российском рынке семь лет. Занимается программным обеспечением. Но ребята из конторы говорят, что не все так гладко у этой компашки.

– В смысле? – насторожился Остряков.

– Год назад из-под ее крыши выдавили агента, – Леон пригубил коньяку и поставил бокал на стол. – Сейчас, как ты понимаешь, она под контролем. Не пойму, зачем он нас там хочет светить?

– Какая тебе разница? – удивился Остряков.

– Большая, – покачал головой Леон. – Компания британская. Чует мое сердце, что англичанам удалось уговорить нашего нехристя использовать нас в своих целях.

– А мне уже давно все равно, – признался Иннокентий Васильевич. – Какая разница, за что сидеть? Пожизненное, в случае чего, нам обеспечено.

– Не каркай, – погрозил пальцем Леон, схватил бокал и залпом опустошил его. – Мы еще повоюем! А что, я даже рад, если все оно так и есть! – он вскочил со своего места, прошел вдоль стола, развернулся: – Мне все больше доставляет удовольствие гадить этой стране. За что она так с нами обошлась?

– Страна здесь ни при чем, – нахмурился Остряков. – Да и не та она уже.

– Не скажи, – покачал головой Леон. – Вся она осталась прежней, только вывеску сменила. Те, кто в обкомах да райкомах штаны протирал, сейчас в бизнесе да все в той же Государственной думе. Подумать только, туда фракции бандитам места€ продают! Совет Федерации – половина бывших комсомольских работников, другая половина партийные. Может, и затесался там с десяток нормальных, но это так, случайные либо уж очень заслуженные люди. А в глубинке и подавно, – он махнул рукой. – Неужели будешь спорить?

– Спорить не буду, – Остряков отставил рюмку, так и не решившись пить. – Ты же знаешь, я этого не люблю, а свою позицию уже высказал. Мне все равно, кого мочить, на кого собирать компромат или подставлять. Лишь бы деньги платили.

– Вот такой подход мне нравится! – воспрял духом Леон. – Название фирмы «GMB». Сконцентрируйся пока на ее изучении.

Глава 2

Часть боевиков рассредоточилась вокруг развалин, часть прошла внутрь. Послышался шум. Это отбрасывали разный хлам, которым был засыпан тайник. То и дело в проломах, в которые превратились из-за разрушений окна, мелькали занятые работой бандиты. Затем воцарилась тишина. Значит, подняли из ямы мешок. С минуту боевики что-то оживленно обсуждали. Из-за большого расстояния нельзя было разобрать слов. Голоса стали приближаться к выходу.

– Приготовились, – пробормотал Антон и направил ствол «Винтореза» на дверной проем.

Он не собирался уточнять задачи офицерам. Каждый знал, что ему делать в той или иной ситуации. Вся территория делилась на сектора. Следовательно, оказавшиеся в них бандиты обстреливались конкретными спецназовцами. По возможности максимальное количество боевиков необходимо взять живыми. Главаря банды, который выделялся на фоне остальных не только поведением, но и габаритами, желательно только ранить. Еще Филиппову очень хотелось пообщаться с боевиками, имевшими явно славянскую внешность.

Первым из развалин вышел худощавый мужик с автоматом Калашникова наперевес и сразу о чем-то заговорил с находившимся все это время снаружи дружком. Определить с ходу, какой они национальности, было сложно. Арабы быстро усваивали языки народов Северного Кавказа. Многие знали русский. Часто среди них встречались и те, кто в свое время окончил в России институт или даже университет Дружбы народов. Вторым появился бородатый громила, который, по мнению Антона, и был главарем этой банды. С трудом перешагнув кучу битого кирпича, он вытер обратной стороной ладони пот со лба. Следом за ним рыжеволосый бандит, едва передвигая ногами, тащил мешок, который снизу придерживал молодой, с редкой бородкой парень в афганской шапке-нуристанке. Они пронесли его в тень от стены и осторожно положили на землю. Парни со славянской внешностью, бросая по сторонам подозрительные взгляды, подошли к нему и стали разбирать содержимое. Они выкладывали на траву коробки с патронами, гранаты и пластиковые бутылки, заполненные взрывчаткой. Антон заподозрил, что эти люди будут собирать дистанционные взрыватели и сейчас подбираются к упакованным в полиэтилен радиодеталям. Он прицелился в колено главаря. Тот как раз стоял, широко расставив ноги, лицом к нему. Сунув большие пальцы рук за широкий кожаный ремень, бородач о чем-то сосредоточенно размышлял. Филиппов выбрал свободный ход спускового крючка и задержал дыхание. В этот момент бандит будто что-то почувствовал и встрепенулся. Его и без того коричневое лицо потемнело. Но было поздно. Пуля мягко прошла по стволу, а приклад, словно старый друг, несильно ударил в плечо.

Звук подвижных частей механизма его ВСС утонул в треске автоматных очередей и криков. Эфир взорвался матом и короткими фразами целеуказаний.

– Татарин, левее…

– Банкет, лысый в твою сторону уходит…

Тем временем бандиты бросились в разные стороны. Один, коснувшись земли, тут же вскочил, крутанулся на одной ноге вокруг своей оси и упал. Это был рыжий боевик, вытащивший из развалин мешок.

Бородач, в которого стрелял Филиппов, рухнул на бок, неестественно вытянул ногу с простреленным коленом, потом попытался ее согнуть, однако тут же его рот исказила гримаса боли.

– Это Филин, прекратить стрельбу! – скомандовал Антон, сдвинул микрофон в сторону и слегка приподнялся: – Предлагаю сложить оружие! В этом случае вам будет гарантирована жизнь…

Автоматная очередь одного из славян вдавила его в землю.

– Сука! – крикнул Дрон, по-видимому решивший, что командир убит. Тут же раздались подряд три хлопка его «Вала».

У руин кто-то взвыл.

– Это Филин, – больше для того, чтобы дать понять, что он живой, заговорил Антон. – Прекратить огонь!

– Слава богу! – облегченно вздохнул головной телефон голосом Дрона.

– Моя смерть не дает повода к ликвидации банды, – зло ответил ему Антон. – Джин!