Лиходолье, стр. 79
Он сел ровнее, и неожиданно блеклые водянистые глаза изменились, став золотыми с вертикальным зрачком.
– Вы такие интересные. Я всегда говорил, что нужно устроить именно такой эксперимент – свести друг с другом харлекина нулевого уровня и подростка, который еще не вылинял в золото, и посмотреть, что получится из такого альянса! Но мне запрещали, говорили, что это слишком рискованно и жестоко для юной шассы, а оказалось, что жизнь и без нашего ведома очень успешно провела такой эксперимент. И результат даже можно считать положительным. Очень-очень жаль, что я не сумел понаблюдать за этой авантюрой с самого начала. Но я надеюсь еще узнать все подробности. Из города вам все равно не уйти, так что наша следующая встреча не за горами. Осматривайтесь, чувствуйте себя как дома. – Змеелюд слез с корзины и направился прочь. – А в чайную эту не ходите, цены грабительские, а мед старый. На соседней улице куда как лучше.
Я смотрела ему вслед, пока человечек не свернул за угол и не пропал из виду. Дудочник, до сих пор державший в руках свой инструмент, еле слышно выдохнул и спрятал свирельку в кошель на груди, оглядываясь по сторонам.
– Нас как будто нет, – наконец-то пробормотал он. – Средь бела дня девица со змеиными глазами и мужик, руки которого больше похожи на железные лапы с когтями, а на нас никто не обращает внимания.
– Это «слепое пятно», – тихо ответила я, осторожно беря Искру за руку. – В нас не хотят ничего замечать, поэтому не замечают.
Харлекин вздрогнул. Медленно повернул голову, глядя на меня сверху вниз яркими, невозможно синими глазами, заполненными морозным огнем.
– Искра…
Очень холодный железный коготь легко и почти неощутимо дотронулся до моих губ. Оборотень качнул головой, стальные струны изменили цвет, став встрепанными рыжими волосами. Да и коготь уменьшился, а потом и вовсе пропал.
– Я его убью, – буднично и даже как-то весело пообещал Искра. – Но не потому, что тебе так надо, а за то, что он заставил тебя сомневаться во мне.
Я неожиданно всхлипнула и подалась вперед, обхватывая харлекина обеими руками за пояс и пряча лицо в складках его рубашки, пыльной, ветхой, пахнущей потом, дымом костра и самую малость – душным каленым железом. Тяжелая рука успокаивающе опустилась на мой затылок, бережно скользнула по волосам, пока я пыталась проглотить жаркий ком в горле, от которого на глаза наворачивались непрошеные слезы.
– Главный вопрос – как это сделать. – Голос дудочника звучал слегка приглушенно, но уже обретал былую уверенность опытного охотника за нечистью, которому неожиданно привалила работа, сулящая солидное вознаграждение. – Есть у меня одна мысль, вот только она мало кому понравится.
– Снявши голову, по волосам не плачут, – со смешком отозвался оборотень, покрепче прижимая меня к себе. – Пошли в чайную на соседней улице, обсудим. Раз уж ты угощать вызвался.
– Грабители, – вздохнул Вик и осторожно похлопал меня по плечу. – Мия, ты знаешь, нелюди частенько врут, примешивая к своему вранью кусочки правды, чтобы было убедительнее. Я бы не стал на твоем месте полностью доверять сказанному этим существом. Самое главное, что у тебя есть сильный союзник, на которого ты можешь положиться, союзник, чье доверие ты заслужила. Так ли уж важно, что стало тому причиной?
А ведь он прав. Причина уже совсем не важна.
Я подняла голову, переводя взгляд на небо, которое потихоньку начало темнеть. Скоро наступит вечер, и мне не слишком хочется его встречать, не имея никакого плана действий.
Хотя в нашем случае любой план, скорее всего, окажется бесполезным…
Глава 7
Тьма накатывала с востока, понемногу пожирая остатки солнечного света. Сидя на сухой, выжженной летним солнцем траве под редкими развесистыми кустами, я чуяла ее приближение так же явно, как зверь чует приближение бури в сухом, неподвижном воздухе. На Златополь спускалась тишина, живая, пронизанная стрекотом невидимых в траве сверчков, шуршанием мышей-полевок и редким щебетом птиц. Городские ворота уже закрывали на ночь, но мост оставят опущенным, пока окончательно не стемнеет, – лишь тогда стражники зажгут над высокой аркой два больших факела, чтобы разгонять тьму, и загремят огромные толстые цепи, поднимая мост и оставляя город отрезанным от Лиходолья широкой полосой воды во рве и высокими каменными стенами.
– Как думаешь, он сумеет убедить их? – негромко поинтересовался лежащий рядом в траве Искра. Оборотень выглядел как настоящий бродяга – босоногий, в излохматившихся штанах с дырой на колене и ветхой рубашке, от которой он накануне оторвал оба рукава. В былые времена я бы погнала его переодеваться, а эти лохмотья выкинула бы в печь, но сегодняшний вечер этой одежде все равно не пережить, так что какая разница.
– Сумеет, куда он денется, – пожала плечами я, ложась рядом и закидывая руки за спину. Сама я была одета ничуть не лучше, чем Искра, – в одну сорочку, обтрепанный подол которой едва доходил мне до колен. Вообще-то это была старая рубашка дудочника – на вороте еще сохранилась вышивка в виде змеи, пронзенной мечом, – и Вик любезно согласился ею пожертвовать в обмен на обещание, что я непременно доживу до утра. – Он сказал, что сейчас в городе, помимо него, находятся шесть действующих музыкантов Ордена Змееловов, но только Вик является «первым голосом». Это что-то вроде более высокого ранга.
– То есть наш приятель может просто прийти и сказать: «Идем на охоту»? Так, что ли? – Оборотень усмехнулся, сорвал травинку с пожелтевшей от зноя кисточкой и сунул ее кончик в рот.
– Не уверена, но кто его знает. – Я перевернулась на живот и подняла голову, чтобы посмотреть на дорогу. Пусто. Днем поток торговцев, да и просто бродяг, надеявшихся укрыться от нечисти за высокими каменными стенами Златополя, не иссякал, но к вечеру южный торговый тракт совершенно обезлюдел. – Меня другое беспокоит. Он сказал, что к вечеру ждет здесь появления Катрины и ее подельника, потому что сам выставил для них орденский маячок.
– Не пристрелила бы она нашего дудочника до того, как он ей успеет рассказать, зачем позвал.
– Не поверишь, но я ему сказала то же самое, – вздохнула я, кладя подбородок на скрещенные перед собой руки и чувствуя идущее от нагретой за день земли тепло.
– А он?
– Заявил, что это оправданный риск. Вик надеется, что Ризару будет интереснее сначала убить огромное и страшное чудовище и лишь потом разбираться с «перебежчиком».
– Главное, чтобы ему это было интереснее, чем убить нас, – улыбнулся Искра, с хрустом потягиваясь и перекидывая травинку из одного уголка рта в другой.
– Потому мы и лежим в засаде. Чтобы наше появление на общем фоне уже мало кого беспокоило. Хотя бы в первое время.
– А там либо осел сдохнет, либо князь передумает, – усмехнулся оборотень, очень к месту припоминая старую, много раз пересказанную на разные лады притчу.
Я невольно улыбнулась в ответ, пододвинулась ближе и, бесцеремонно выдернув у Искры изо рта уже порядком пожеванную травинку, звонко поцеловала своего харлекина в губы. Он улыбнулся шире, обнимая меня свободной рукой за пояс и притягивая ближе.
– Знаешь, лежать тут становится не так скучно.
– Главное – не увлекаться, чтобы не пропустить нужный момент, – ответила я, уворачиваясь от очередного поцелуя. – Иначе Вик нам этого до конца жизни не простит. Да и мне неловко как-то будет.
– Ну, раз даже тебе будет неловко, – покачал головой оборотень, делая серьезное лицо. Все испортили смешинки, скачущие в золотисто-карих лисьих глазах, и ненадолго мне почудилось, что Искра даже рад тому, как все в итоге сложилось.
Ведь чем бы не обернулся нынешний вечер, если боги Тхалисса смилостивятся и мы оба сможем увидеть рассвет, это будет настоящим чудом, после которого можно будет поверить в светлое будущее. Потому как если нас не сломает Господин Златополя, то такая мелочь, как Орден Змееловов, и вовсе перестанет нас беспокоить.
Если же нам не суждено пережить эту ночь, мы все равно умрем свободными, с высоко поднятой головой, а не на коленях, ожидая смерти от тяжелых арбалетных болтов или длинных шестигранных кольев. Моя золотая змеиная шкура не украсит ничью одежду, а доспехи харлекина никому не станут трофеем.