Мое ходячее несчастье, стр. 54
Эбби рванула к мужчине и выхватила карточку:
— Какого черта ты здесь делаешь?
Я посмотрел на фотографию: на ней Голубке было лет пятнадцать, не больше. Худая, тусклые волосы, ввалившиеся глаза. Видимо, ей не очень-то хорошо жилось дома, и неудивительно, что она решила убраться оттуда подальше.
Собравшиеся попятились. Я взглянул на их вытянувшиеся физиономии, потом повернулся к мужчине и стал ждать его ответа. Это был хренов Мик Эбернати. Я узнал его по колючим глазам, поблескивающим на неопрятном лице.
Шепли и Америка встали по обе стороны от Эбби. Я сзади обхватил ее за плечи. Мик оглядел Голубкино платье и неодобрительно прищелкнул языком:
— Здравствуй, конфетка! Можно забрать девчонку из Вегаса, но…
— Заткнись! Заткнись, Мик! Поворачивай и возвращайся туда, откуда приехал, — сказала Голубка, махнув рукой. — Не хочу тебя видеть!
— Не могу, конфетка. Мне нужна твоя помощь.
— Что на сей раз? — усмехнулась Америка.
Мик метнул в нее взгляд прищуренных глаз и переключил внимание на дочь:
— Ты у меня просто красавица! Так выросла! На улице я бы тебя не узнал.
Эбби вздохнула:
— Чего тебе надо?
Он поднял ладони и пожал плечами:
— Я тут, кажется, попал в переплет, детка… Теперь твоему старому папе нужны деньги.
Голубка напряглась всем телом:
— Сколько?
— Видишь ли, у меня все пошло на лад. Правда. Просто занял, чтобы вложить в дело, ну и… Ты знаешь…
— Знаю, — оборвала его Эбби. — Сколько?
— Двадцать пять.
— Черт, всего-то двадцать пять сотен? Если уберетесь отсюда, я дам вам их прямо сейчас, — сказал я, доставая кошелек.
— Он имеет в виду двадцать пять тысяч, — сказала Эбби ледяным голосом.
Мик оглядел меня с головы до пят:
— Что это за клоун?
Я быстро перевел взгляд с кошелька на него и инстинктивно подался вперед. Удерживало меня только то, что между мной и моим обидчиком было хрупкое Голубкино тело и что этот хлюпик приходился ей отцом.
— Теперь понятно, почему такой проныра опустился до того, чтобы просить денег у дочери-студентки.
Прежде чем Мик успел ответить, Эбби вытащила из кармана телефон:
— Кому ты задолжал на этот раз, Мик?
Он почесал жирную седеющую голову:
— Это забавная история, конфетка…
— Кому? — крикнула Эбби.
— Бенни.
Голубка пошатнулась:
— Бенни? Ты брал взаймы у Бенни?! Какого хрена ты… — Ее голос оборвался. — У меня нет таких денег, Мик.
Он улыбнулся:
— Отцовское сердце подсказывает мне, что есть.
— Нет, нету! На этот раз ты действительно доигрался! Я знала: это не закончится, пока тебя не убьют!
Он переступил с ноги на ногу, нахальная улыбка исчезла с его лица.
— Сколько у тебя есть?
— Одиннадцать тысяч. Копила на машину.
Америка изумленно посмотрела на подругу:
— Эбби, откуда у тебя такие деньжищи?
— Заработала на боях Трэвиса.
Я потянул Голубку за плечи, заставив обернуться:
— Ты заработала одиннадцать тысяч баксов на моих боях? Ты ставила на меня?
— Да. Мы с Адамом нашли общий язык, — ответила она как ни в чем не бывало.
Мик сразу же оживился:
— За уик-энд ты сумеешь добыть еще столько же, конфетка. Наскребешь мне к воскресенью двадцать пять тысяч, и тогда Бенни не пришлет ко мне своих бандитов.
— Мик, тогда я сама останусь на мели, а мне еще за учебу платить, — грустно проговорила Эбби.
— Ой, ты в два счета восстановишь свои запасы, — отмахнулся он.
— Когда крайний срок? — спросила Голубка.
— В понедельник утром. Точнее, в полночь, — ответил Мик, нисколько не смутившись.
— Ты не обязана давать ему ни цента! — сказал я.
Отец схватил ее за запястье:
— Еще как обязана! Если бы не ты, я бы вообще ни во что такое не вляпался!
Америка ударила его по руке и оттолкнула:
— Опять вы со своим дерьмом? Она не заставляла вас занимать у Бенни!
Мик бросил взгляд на Эбби. В его глазах сверкнула ненависть. О каких-то родственных отношениях между отцом и дочерью даже речи быть не могло.
— Если бы не она, мне бы и не пришлось занимать! Ты все забрала у меня, Эбби! У меня больше ничего нет!
Голубка сглотнула, с трудом подавляя подступавшие слезы:
— К воскресенью я отвезу деньги Бенни. Но потом ты отвяжешься от меня раз и навсегда. Больше, Мик, я не стану тебе помогать. С этого момента ты сам по себе, я сама по себе. Оставь меня в покое.
Он мрачно кивнул:
— Как знаешь, конфетка.
Эбби развернулась и направилась к машине. Америка вздохнула:
— Пакуйте чемоданы, ребята. Мы едем в Вегас.
Она вслед за Голубкой пошла к «чарджеру», а мы с Шепом застыли на месте.
— Погоди… что ты сказала? — спросил Шепли, недоумевающе взглянув на меня. — В Вегас? В Лас-Вегас? Который в штате Невада?
— Похоже на то, — подтвердил я, засовывая руки в карманы.
— Тогда надо заказать билеты на самолет, — сказал Шеп, потихоньку приходя в себя от неожиданного поворота событий.
— Ага.
Шепли открыл машину, подождал, пока девушки не сядут, и захлопнул дверцу. Потом осоловело посмотрел на меня:
— Я еще ни разу не был в Вегасе.
Уголок моего рта приподнялся в хитрой улыбке.
— Думаю, пора попробовать этот фрукт.
ГЛАВА 20
ЧТО-ТО НАХОДИШЬ, ЧТО-ТО ТЕРЯЕШЬ
Пока мы собирались в дорогу, Эбби почти не разговаривала. А по пути в аэропорт вообще молчала. Просто отрешенно смотрела в окно, едва отвечая на наши вопросы. Я не знал, подавлена ли она отчаянием или просто сосредоточилась на проблеме.
Когда мы приехали в отель, разговор с менеджером Америка взяла на себя. Сунула ему свое фальшивое удостоверение с таким невозмутимым видом, будто уже делала это тысячу раз.
Кстати, может, она и правда тысячу раз это делала. Наши девушки были в Вегасе не впервые. Потому-то и умудрились достать так удачно подделанные документы; потому-то, за что бы Эбби ни взялась, Мерик никогда не сомневалась в ее успехе. В этом порочном городе девчонки многое повидали, и теперь их мало чем можно было смутить.
Ну а Шепли выглядел как типичный турист. Стоял, задрав голову, посреди холла и разглядывал роскошный потолок.
Мы вместе с багажом втащились в лифт. Я привлек Эбби к себе.
— Все в порядке? — спросил я, целуя ее в висок.
— Да, только я предпочла бы находиться где-нибудь в другом месте, — вздохнула она.
Двери лифта открылись. Мы вышли на узорчатую ковровую дорожку, устилавшую весь коридор. Америка с Шепом направились в одну сторону, мы с Эбби — в другую. Наш номер был в конце этажа.
Эбби сунула карточку в щель замка и толкнула дверь. Комната оказалась такой просторной, что даже огромная кровать в ней терялась.
Я поставил чемоданы к стене и принялся щелкать всеми подряд выключателями. Наконец нашел нужный: тяжелые шторы раздвинулись, и мы увидели шумный, горящий огнями Лас-Вегас-Стрип. При нажатии другой кнопки сдвинулся тюль.
Вид из окна Голубку не заинтересовал. Она туда даже не взглянула. Весь этот блеск уже давно утратил для нее всякую привлекательность.
Я поставил на пол нашу ручную кладь и, озираясь, сказал:
— Красиво, правда?
Эбби раздраженно на меня посмотрела.
— Что? — спросил я.
Одним движением открыв чемодан, она покачала головой:
— Мы не на каникулах, Трэвис. Тебе вообще не стоило сюда ехать.
Я быстро подошел к ней и обнял за талию. В этом городе Голубка стала какой-то другой, но я остался прежним. Она, как и раньше, могла рассчитывать на мою поддержку, и я собирался защитить ее от духов прошлого.
— Куда бы ты ни поехала, я за тобой, — сказал я ей на ухо.
Она прислонилась затылком к моей груди и вздохнула:
— Мне нужно спуститься. А ты оставайся здесь или сходи прогуляйся. Увидимся позже, ладно?
— Я пойду с тобой.
Эбби повернулась ко мне лицом:
— Трэв, я не хочу, чтобы ты шел.
Я не ожидал от нее этих слов, тем более сказанных таким холодным тоном. Эбби дотронулась до моей руки: