На улице нашей любви, стр. 63

– Семья Элли Кармайкл? – раздался голос медсестры.

Мы резко повернулись.

– Вы все – ее родственники? – удивленно спросила она.

– Все, – заявил Брэден прежде, чем мы с Адамом успели ответить.

– Идите со мной.

Элли сидела на постели, свесив ноги. Увидев нас, она помахала рукой, как маленькая девочка. От этого привычного жеста сердце у меня защемило еще сильнее.

– Девочка моя, как ты себя чувствуешь? – бросилась к ней Элоди, и Элли успокаивающе сжала руку матери.

– Родственники Элли?

В палату вошел доктор. На вид ему было лет сорок с хвостиком, выражение лица – серьезное и важное.

– Да, – ответили мы хором, и Элли слабо улыбнулась.

– Я – доктор Фергюсон. Элли необходимо сделать МРТ. Как только аппарат освободится, мы этим займемся.

– МРТ? – Подбородок Брэдена дрогнул, он встревоженно взглянул на сестру. – Значит, у нее что-то серьезное?

Элли обвела нас виноватым взглядом, словно извиняясь за то, что причинила всем столько беспокойства.

– Честно говоря, я уже давно не очень хорошо себя чувствую.

– Что это значит – не очень хорошо себя чувствуешь? – нервно переспросил Адам.

Казалось, он готов наброситься на нее и растерзать в клочки.

– Адам.

Я коснулась его плеча, но он сердито скинул мою руку.

– Думаю, доктор, который прописал мне очки, ошибся, – произнесла Элли.

Доктор Фергюсон, поняв, что настало время прийти пациентке на помощь, прочистил горло и сообщил:

– Элли рассказала, что у нее в последнее время часто бывают головные боли, онемение и покалывание в правой руке. К тому же она чувствовала слабость и замечала, что у нее нарушена координация. А сегодня у нее впервые случился приступ судорог. Необходимо провести обследование и выявить причину этих симптомов.

– Онемение руки? – пробормотала я, уставившись на правую руку Элли.

Сколько раз она при мне потирала ее, трясла и все такое. Сколько раз жаловалась на головную боль. А я и ухом не вела. Чертова эгоистка.

– Прости, Джосс. – Элли будто услышала мои мысли. – Мне не хотелось признаваться, что я паршиво себя чувствую.

– Поверить не могу, что ты молчала, – пробормотала Элоди, опираясь на плечо Кларка. – Ты должна была нам рассказать.

Губы Элли дрогнули.

– Да, мама. Прости.

– А когда вы сделаете это ваше МРТ? – требовательно спросил Брэден.

Доктор Фергюсон был не из тех, на кого легко нагнать страху.

– Как только освободится аппарат, – невозмутимо ответил он. – Несколько пациентов поступили в клинику раньше Элли, так что придется подождать.

И ожидание началось.

Глава 21

Через несколько томительно долгих часов Элли сделали наконец пресловутое МРТ и отпустили домой. Что касается результатов, нам обещали, что мы получим их, как только они будут готовы, а это означало еще примерно две недели ожидания.

Ждать пришлось десять дней, и эти дни были ужасны. Все мы молча строили самые мрачные предположения, не решаясь делиться ими друг с другом. Я сходила на очередной сеанс к доктору Причард, но говорить о своих переживаниях у меня не было сил, и от визита оказалось мало толку.

В эти десять дней мы словно приняли обет молчания – сидели втроем в нашей квартире, отвечали на звонки Адама и Элоди и почти не разговаривали друг с другом. Никаких обсуждений. Никаких упоминаний о том, о чем мы все не забывали ни на минуту. Нас выручал телевизор, а также бесконечные чаепития и кофепития. Страх, сковавший наши чувства, был так силен, что мы с Брэденом провели несколько ночей в одной постели, не занимаясь при этом сексом. Я не знала, как ему помочь, и полностью подчинялась его желаниям. Когда дело все-таки доходило до секса, он был нежным, но при этом непривычно вялым. Но чаще мы обходились без этого и засыпали, тесно прижавшись друг к другу.

Наконец доктор Фергюсон позвонил и пригласил Элли в клинику.

Звонок не предвещал ничего хорошего. Я почувствовала это сразу, стоило мне увидеть, с каким лицом Элли положила трубку. В ее глазах плескался страх, но я была до краев полна тревогой и не могла ни поддержать ее, ни утешить. Брэден с Элли отправились в клинику, а я осталась одна. Бродила по огромной, пустынной, тихой квартире, смотрела на рождественскую елку и не могла поверить, что до Рождества осталось всего десять дней.

Два часа тянулись целую вечность. Я чувствовала, запаянная консервная банка, в которую спрятаны мои страхи, вот-вот взорвется. И тогда я не смогу дышать.

Наконец я услышала, как открывается дверь. Дальше все происходило как во сне. Мне казалось, я двигаюсь под водой, преодолевая ее сопротивление. В гостиную вошел Брэден, и я все поняла по его бледному лицу и остекленевшим глазам. Поняла прежде, чем взглянула на заплаканную Элли. Все это было мне слишком хорошо знакомо. Волны страха, испускаемые человеком. Волны, которые делают воздух густым и вязким. Таким воздухом нельзя дышать, он застревает в груди, и все тело наполняется болью. Болит все – голова, руки, ноги, глаза, даже зубы.

– Они нашли у нее опухоль, – выдавил из себя Брэден.

Взгляд мой метнулся к Элли, она кивнула.

– Меня направили к нейрохирургу, доктору Данхэму, – произнесла она дрожащим голосом. – Завтра поеду к нему в Западную клинику. Он скажет, что теперь делать. Возможна ли операция. И какая это опухоль – злокачественная или нет.

Этого не может быть.

Как такое могло произойти?

Как я могла это допустить?

Я отступила назад и затрясла головой, словно отгоняя видение. Кошмарное видение из прошлого.

Я одна виновата во всем.

Я нарушила собственные правила. Я позволила себе привязаться к другим людям. И расплата не заставила себя ждать.

Нет, нет, это невозможно!

Это слишком жестоко!

Я не хочу!

Отчаянные вопли, разрывавшие мне мозг, замерли у меня на губах. Я стоически растянула губы в улыбке.

– Не волнуйся. Все будет хорошо. Еще ничего толком не известно.

Как бы не так. Мне-то все известно. Очень хорошо известно. На мне лежит проклятие. Я не могу быть счастливой. Я приношу несчастье тем, кто мне дорог. Неужели это я погубила Элли?

Как я перед ней виновата! Если бы можно было все изменить.

Но это не в моей власти.

Все, что я могу, – спрятать свои чувства в консервную банку.

– Сегодня вечером я работаю в баре, – произнесла я тоном говорящего робота. – А перед этим хочу сходить в спортзал.

Я направилась к дверям.

– Джоселин!

Брэден схватил меня за руку. Он, казалось, ушам своим не верил. Не верил, что я способна уйти в такой момент. В момент, когда я ему особенно нужна.

Он тоже нужен мне. Но с этим пора кончать.

Я мягко высвободила руку и снова растянула губы в улыбке:

– Пока.

И я вышла, оставив их наедине со страхом.

Ни в какой спортзал я, конечно, не пошла. Пошла я в Эдинбургский замок, торопясь успеть до закрытия. Дорога, ведущая на холм, заледенела, ноги мои скользили, холод кусал за щеки, морозный воздух обжигал легкие. Я миновала подъемный мост, купила входной билет, прошла под каменной аркой и двинулась по мощенной булыжником дорожке. Поднялась на стену и остановилась у «Монс Мег», самой древней пушки в мире. Стояла и смотрела на город. Несмотря на туман, от этого зрелища захватывало дух. Именно ради этого я сюда и пришла. Ради этого выложила деньги за билет – кстати, недешевый. Этот чудный вид всегда действовал на меня умиротворяюще. Помогал успокоиться. Служил лучшим лекарством от тревог и переживаний. Сегодня подобное лекарство было мне особенно необходимо. В последние месяцы я совершенно утратила бдительность. Я прятала голову в песок. Делала вид, что я такая же, как все. Что я могу любить без всяких трагических последствий. Мне казалось, я превратилась в другого человека. Но земля снова разверзлась под моими ногами.

Конечно, рассуждать так – чистой воды эгоизм.