Танец с драконами, стр. 127

— Уложите его в постель и дайте подогретого вина, — сказал Джон Трехпалому Хоббу.

— Лорд Сноу, — тихо сказала Мелисандра, — вы пойдете со мной в Королевскую башню? Мне есть чем поделиться с вами.

Он долго глядел на нее своими серыми холодными глазами. Его правая рука сжималась и разжималась вновь.

— Как вам угодно. Эдд, отведи Призрака в мои покои.

Решив что это знак, Мелисандра отпустила и свою охрану. Они вдвоем прошли через двор. Вокруг шел снег. Она шла рядом с Джоном Сноу, стараясь держаться так близко от него, насколько возможно. Достаточно близко, чтобы почувствовать недоверие, окутывающее его словно туман. Я ему не нравлюсь, и никогда не понравлюсь, но от моей помощи он не откажется. Ну что ж, хорошо. Этот танец ей приходилось танцевать и прежде, со Станнисом Баратеоном, еще в самом начале. В действительности у юного лорда командующего и ее короля гораздо больше общего, чем они когда-нибудь согласяться признать. Станнис — младший брат, вечно живший в тени старшего, как и Джон Сноу — бастард, затмеваемый законорожденным братом, геройски погибшим Молодым Волком. Они оба недоверчивы и подозрительны от природы. Единственными истиными богами для них остаются долг и честь.

— Ты не спросил о сестре, — сказала Мелисандра, когда они поднимались по спиральной лестнице Королевской Башни.

— Я говорил тебе. У меня нет сестры. Мы отрекаемся от родства, когда произносим клятвы. Я не могу помочь Арье, я…

Он прервался как только они вошли в ее покои. Одичалый был внутри, сидел за ее столом и размазывал своим кинжалом масло на оторванном куске теплого подрумяненного хлеба. Он был облачен в костяные доспехи, которые она была рада видеть. Сломанный череп гиганта, который был его шлемом, лежал на подоконнике за его спиной.

Джон Сноу напрягся.

— Ты.

— Лорд Сноу.

Одичалый ухмыльнулся им ртом, полным потемневших и сломанных зубов. Рубин на его запястье мерцал в утреннем свете, как тусклая красная звезда.

— Что ты здесь делаешь?

— Ем. Милости просим к столу.

— Я не стану делить хлеб с тобой.

— Вам же хуже. Буханка еще теплая. Уж с этим Хобб справляется по крайней мере. — Одичалый оторвал зубами кусок. — Я бы с легкостью мог наведаться к вам, милорд. Охрана у ваших дверей — какая-то плохая шутка. Для человека, который взбирался на Стену не меньше сотни раз, забраться в окно не представляет труда. Но какой прок вас убивать? Вороны просто выберут еще кого похуже. — Он прожевал и сглотнул. — Слышал про ваших разведчиков. Надо было меня с ними послать.

— Чтобы ты предал их и сдал Плаксе?

— Мы заговорили о предательстве? Как звали ту девушку из одичалых, что была твоей женой, Сноу? Игритт, верно? — Одичалый повернулся к Мелисандре. — Мне понадобятся лошади, с полдюжины добрых коней. И один я не справлюсь. Какие-нибудь из копьеносиц, из тех, что застряли в Кротовой деревне, сгодятся. Тут больше подойдут женщины. Девчонке будет проще поверить женщинам, а они помогут мне провернуть мой замысел.

— О чем он говорит? — спросил ее лорд Сноу.

— Твоя сестра, — Мелисандра накрыла его руку своей. — Ты не можешь помочь ей, но он может.

Сноу выхватил свою руку.

— Я не думаю. Вы не знаете этого создания. Гремучая Рубашка мог бы мыть свои руки раз сто в день и у него все еще оставалась бы кровь под ногтями. Он скорее изнасилует и убьет Арью, чем спасет ее. Нет. Если это было тем, что вы видели в огне, миледи, пепел должно быть застлал вам глаза. Если он попытается покинуть Черный Замок без моего разрешения, я сам отрублю ему голову.

Он не оставляет мне выбора. Да будет так.

— Деван, оставь нас, — сказала она.

Сквайр выскользнул из комнаты и закрыл за собой дверь.

Мелисандра коснулась рубина на шее и промолвила слово.

Звук странно отразился от углов комнаты и прополз в их уши как червь. Одичалый слышал одно слово, ворона — другое. Но ни единого слова не сорвалось с ее уст. Рубин на запястье одичалого потемнел, ореол света и тени вокруг него возник и растаял.

Кости остались — дребезжащие ребра, когти и зубы вдоль его рук и плечей, огромная пожелтевшая ключица поперек его надплечья. Сломанный череп гиганта остался сломанным черепом гиганта, пожелтевшим и треснувшим, скалившимся своими темным и диким оскалом.

Но "вдовий пик" исчез. Коричневые усы, выпуклый подбородок, болезненная пожелтевшая плоть и маленькие темные глаза — всё растаяло. Серые пальцы поглаживали длинные каштановые волосы. Складки смеха появились в уголках его рта. Внезапно он стал больше, чем прежде, шире в груди и плечах, длинноногим и тощим, с чисто выбритым и обветренным лицом.

Серые глаза Джона Сноу стали шире. — Манс?

— Лорд Сноу, — Манс не улыбался.

— Она сожгла тебя.

— Она сожгла Костяного Лорда.

Джон Сноу повернулся к Мелисандре.

— Что это за колдовство?

— Называй, как хочешь. Чары, притворство, иллюзия. Р'Глор — Владыка Света, Джон Сноу, и его слугам дано ткать из света так, как другие ткут из нитей.

Манс Налетчик усмехнулся.

— У меня тоже были сомнения, Сноу, но почему бы не дать ей попробовать? Выбор был — либо это, либо позволить Станнису поджарить меня.

— Кости помогают, — сказала Мелисандра. — Кости помнят. Сильнейшие чары строятся на таких вещах. Ботинки мертвого человека, прядь волос, мешочек с костяшками пальцев. С помощью шепота и молитвы из них можно вызвать тень человека и надеть ее на другого, как плащ. Сущность носящего не меняется, только то, каким его видят.

Она говорила об этом как о простой и легкой вещи. Им не нужно знать, как трудно это было или сколько это стоило для нее. Этот урок Мелисандра выучила задолго до Асшая; чем меньше сил казалось затрачено на колдовство, тем больше люди боялись мага. Когда пламя лизало Гремучую Рубашку, рубин на ее шее стал таким горячим, что она испугалась как бы ее собственная плоть не начала дымиться и чернеть. К счастью, лорд Сноу избавил ее от страдания своими стрелами. Пока Станнис кипел от неповиновения, она содрогнулась от облегчения.

— У нашего поддельного короля непростой характер, — сказала Мелисандра Джону Сноу, — но он вас не предаст. У нас его сын, не забывайте. И к тому же он обязан вам жизнью.

— Мне? — Сноу выглядел изумленным.

— Кому же еще, милорд? По вашим законам за все совершенные преступления ему грозила смерть, а Станнис Баратеон не из тех людей, что пойдут против закона… но как вы сами мудро заметили, людские законы на Стене не действуют. Я обещала, что Повелитель Света услышит ваши молитвы. Вам нужен был способ спасти сестру и при этом не уронить чести, которая так много для вас значит, и сдержать клятву, данную вашему деревянному богу. — Она подняла свой бледный палец. — И вот он стоит перед вами, Лорд Сноу. Тот, кто спасет Арью. Дар Повелителя Света… и мой.

ВОНЮЧКА

Сначала он услышал девочек, сопровождаемые лаем, они мчались домой. Дробь копыт, эхом отдававшаяся от каменных плит, заставила его вскочить на ноги, громыхая оковами. Цепь, что сковывала его лодыжки, была не более фута длиной и делала его шаги короткими, шаркающими. Быстро передвигаться таким образом было трудно, но он старался как мог, вскакивая с лязгом со своей соломенной постели. Рамси Болтон вернулся и захочет, чтобы его Вонючка был под рукой, готовый служить ему.

Снаружи, под холодным осенним небом, охотники проезжали сквозь ворота. Впереди ехал Бен Кости, девочки, лая, бежали рядом. За ними ехали Живодер, Кислый Алин и Деймон Станцуй-для-меня со своим длинным засаленным хлыстом. Затем Уолдеры, каждый верхом на сером жеребенке, подаренном леди Дастин. Сам его светлость сидел в седле Кровавого, красного жеребца с нравом под стать нраву хозяина. Он смеялся. Вонючка знал, что это могло быть и очень хорошим знаком, и очень плохим.

Почуяв его запах, собаки были на нем прежде, чем он смог найти ответ на этот вопрос. Собаки любили Вонючку, чаще всего он спал среди них, и иногда Бен Кости позволял ему разделить с ними их ужин. Промчавшись по брусчатке, свора окружила его. Лая, собаки подпрыгивали, пытаясь лизнуть его немытое лицо, и покусывали за ноги. Хелисент, схватив зубами его левую руку, трепала ее так яростно, что Вонючка испугался, как бы ни потерять еще два пальца. Красная Джейне обрушилась ему на грудь и сбила с ног. Она была поджарой и мускулистой, тогда как Вонючка был слабым, поседевшим заморышем с серой кожей и хрупкими костями.