Пир стервятников, стр. 104
— …умирает. Тот узорный лекарь, на которого ты извел все наше серебро, именно так и сказал. — Рот певца сжался в твердую линию. — Бери девку или проваливай, Сэм. Не порти мне свадьбу.
— Я уйду только вместе с тобой.
— Ну нет. С вами мне больше не по пути. Я отрекаюсь от черного. — Дареон сорвал с девушки плащ и швырнул его Сэму в лицо. — На, укрой старика — может, согреется малость. Мне эта ветошь теперь ни к чему, я скоро в бархате ходить стану. На будущий год оденусь в меха и буду есть…
Рука Сэма, неожиданно для него самого, сжалась в кулак и двинула певца по губам. Дареон выругался, его голая жена завизжала, а Сэм навалился на певца и пригвоздил его к столу. Они были примерно одного роста, но Сэм весил вдвое больше, а злость, столь несвойственная его натуре, вытеснила из него всякий страх. Он еще раз ударил Дареона в лицо, двинул в живот и принялся молотить по плечам. Тот вцепился ему в запястья, но Сэм боднул его головой и разбил губу. Певец отпустил его руки и заплатил за это расквашенным носом. В таверне слышались мужской смех и женская ругань. Противники копошились, словно две завязшие в меду черные мухи. Кто-то оттащил Сэма прочь. Он и его ударил, но тот треснул его по голове чем-то тяжелым.
Вылетев из таверны в туман головой вперед, Сэм увидел под собой черную воду. Еще миг, и канал рванулся ему навстречу.
Сэм пошел ко дну камнем, большим валуном. Вода — темная, холодная, соленая — заливала глаза и нос. Когда он открыл рот, чтобы позвать на помощь, она и туда набралась. Молотя ногами, Сэм пускал пузыри. Плыви, приказал он себе. Плыви. Соль щипала глаза, слепила. Он выскочил на поверхность, глотнул воздуху, попытался ухватиться за скользкую стену канала и снова ушел под воду.
Холод, пропитав одежду, добрался до самой кожи. Пояс соскользнул и опутал лодыжки. Все, тону, подумал в панике Сэм. Это конец. Попытавшись всплыть еще раз, он стукнулся носом о дно. Что-то вроде угря скользнуло меж его пальцев. Нет, сдаваться нельзя! Мейстер Эйемон умрет без него, и у Лилли совсем никого не останется. Он должен выплыть, должен…
Что-то, громко плеснув, охватило кольцом его грудь. Это угорь, огромный угорь, сейчас он утянет меня вниз… Боги праведные, я тону, тону…
Очнувшись, он увидел, что лежит на спине, а чернокожий с Летних островов лупит его по животу кулачищами. Хватит, больно же, хотел крикнуть Сэм, но вместо слов изрыгнул воду. Его била дрожь. Черный опять двинул его в живот, и из носа брызнула фонтаном вода.
— Хватит, — выдавил Сэм и добавил: — Я жив. Жив.
— Да. — Спаситель склонился над ним — огромный, черный и мокрый. — Ты должен Ксондо много перьев. Вода загубила красивый плащ Ксондо. — Теперь уже и Сэм видел, что плащ испорчен вконец.
— Я не хотел…
— Ксондо видел. Зачем так барахтался? Толстый вода сама держит. — Он сгреб Сэма за грудки и поставил на ноги. — Ксондо помощник на «Пряном ветре». Много языков говорит. Ксондо смешно, как ты бил певца. — На черном лице сверкнула широкая белая улыбка. — Ксондо знает все про драконов.
ДЖЕЙМЕ
— Как тебе до сих пор не надоест носить эту кошмарную бороду? Ты с ней вылитый Роберт. — Сестра сменила траур на ярко-зеленое платье с рукавами из серебристого мирийского кружева. На золотой цепочке вокруг ее шеи висел изумруд с голубиное яйцо.
— У Роберта борода была черная, а моя из чистого золота.
— С изрядной примесью серебра. — Серсея ловко вырвала у него седой волос. — Линяешь ты, братец. Становишься бледным подобием себя прежнего. Вернее сказать, бескровным — благодаря своим белым одеждам. — Она дунула на волос, и тот улетел. — В багрянце и золоте ты мне нравишься куда больше.
А ты мне нравишься в лучах солнца, с каплями воды на обнаженном теле, мысленно ответил ей Джейме. Поцеловать бы ее, отнести на руках в спальню, бросить на ложе… она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может, и с Лунатиком…
— Давай заключим сделку. Ты освободишь меня от этого долга, а я вручу тебе бритву.
Серсея сжала губы в тонкую линию. Она пила подогретое вино со специями, и от нее пахло мускатным орехом.
— Хочешь поторговаться со мной? Напомнить тебе о твоем обете повиновения?
— Я дал обет защищать короля, и мой долг — находиться с ним рядом.
— Твой долг быть там, куда он тебя пошлет.
— Томмен прикладывает печать ко всему, что ты ему подсовываешь. Эта сумасшедшая затея целиком твоя. Зачем было назначать Давена Хранителем Запада, если ты ему ни на грош не веришь?
Серсея сидела у окна, и позади нее Джейме видел сгоревший остов Башни Десницы.
— В чем причина ваших колебаний, сир? Мужество покинуло вас заодно с правой рукой?
— Я дал клятву леди Старк никогда более не поднимать оружия против Старков и Талли.
— Ты дал эту клятву под угрозой меча.
— Как я смогу защитить Томмена, если меня здесь не будет?
— Победив его врагов. Отец говорил, что скорый удар меча защищает надежней любого щита. Согласна, что без руки махать мечом трудновато, но лев, даже увечный, способен внушать страх. Мне нужен Риверран, а Бриндена Талли я хочу видеть закованным или мертвым. В Харренхолле тоже следует навести порядок. Мне срочно требуется Вилис Мандерли, если он еще жив и в плену, а гарнизон не отвечает ни на одно из моих посланий.
— Там сидят люди Григора, — напомнил Джейме, — а Гора подбирал себе бойцов за жестокость и тупость. Твоих воронов, вероятней всего, они слопали вместе с письмами.
— Потому я и посылаю тебя в те края. Надеюсь, что тобой-то, братец, они все же подавятся. — Серсея разгладила юбку. — А Королевской Гвардией в твое отсутствие будет командовать сир Осмунд.
Она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может, и с Лунатиком, почем мне знать…
— Это решать не тебе. Если я уеду, меня заменит сир Лорас.
— Ты шутишь? Тебе ведь известно, как я к нему отношусь.
— Если б ты не отправила Бейлона Сванна в Дорн…
— Иного пути не было. Дорнийцам нельзя доверять. Красный Змей вызвался драться за Тириона, забыл? Я не оставлю у них свою дочь без всякой защиты. И не позволю, чтобы Королевской Гвардией командовал Лорас Тирелл.
— Как мужчина Лорас стоит трех твоих Осмундов.
— Твои понятия о том, что такое мужчина, сильно изменились за последнее время.
Джейме ощутил гнев.
— Лорас, конечно, не лыбится при виде твоих титек, но я не думаю…
— Подумай-ка вот о чем. — Эти слова Серсея сопроводила пощечиной.
Джейме не сделал попытки заслониться.
— Придется мне отрастить бороду погуще, чтобы смягчать ласки моей королевы. — Сорвать бы с нее платье и от ударов перейти к поцелуям. Раньше, когда обе его руки были в целости, у них все так и происходило.
Глаза королевы превратились в две зеленые льдинки.
— Вам лучше уйти, сир.
…с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, с Лунатиком…
— Ты не только однорукий, но и глухой? Дверь позади вас, сир.
— Как вам будет угодно. — Джейме повернулся на каблуках и вышел.
Ему слышался смех богов. Он ведь прекрасно знал, что Серсея не любит, когда ей перечат. Ласковые речи принесли бы ему куда больше пользы, но что же делать, если при одном взгляде на нее он впадает в гнев.
Отчасти он был даже рад покинуть Королевскую Гавань. Сборище лизоблюдов и дураков, окружавших Серсею, ему опротивело. «Малюсенький совет» — так, по словам Аддама Марбранда, прозвали их на Блошином Конце. А Квиберн… он, правда, спас Джейме жизнь, но при этом остался Кровавым Скоморохом. «От Квиберна смердит опасными тайнами», — предупреждал Джейме сестру, но она только посмеялась. «У всех нас есть свои тайны, братец».
Она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может, и с Лунатиком, почем мне знать…
Сорок рыцарей и столько же оруженосцев ожидали его у конюшен Красного Замка. Половину из них составляли западные жители, присягнувшие на верность дому Ланнистеров, половину — недавние враги, ставшие ныне сомнительными друзьями. Сир Дермот из Дождливого Леса держал штандарт Томмена, Рыжий Роннет Коннингтон — белое знамя Королевской Гвардии. Пэгу, Пайперу и Пекльдону выпала честь быть оруженосцами лорда-командующего. «Держи друзей за спиной, а врагов на глазах», — советовал ему когда-то Самнер Кракехолл — или это был отец?