Буря мечей, стр. 90

Черный дракон расправил крылья и заревел.

Струя клубящегося темного пламени ударила в лицо Кразнису. Глаза работорговца мгновенно лопнули и потекли по щекам, масло в волосах и бороде воспламенилось, увенчав его огненной короной. Смрад горелого мяса заглушил аромат духов, и все прочие звуки потонули в нечеловеческом вопле.

Вслед за этим на площади Кары воцарился кровавый хаос. Добрые господа визжали, спотыкались и толкали друг друга, путаясь в подолах своих токаров. Дрогон лениво взлетел, хлопая черными крыльями, и снова дохнул на Кразниса огнем. Ирри и Чхику спустили с цепей Визериона и Рейегаля, и теперь в воздухе парили сразу три дракона. Гордые демонические гвардейцы Астапора тщетно пытались справиться со своими обезумевшими конями, а некоторые во весь опор скакали прочь, сверкая медными дисками. Один удержался в седле достаточно долго, чтобы обнажить меч, но кнут Чхого обвился вокруг его шеи и пресек его крик. Другому аракх Ракхаро отрубил руку, и он ускакал, разбрызгивая кровь. Агго спокойно пускал свои стрелы, целя в каемчатые токары, золотые и серебряные без разбору. Силач Бельвас тоже вытащил аракх и крутил им над головой.

— Копья вперед! — заорал кто-то. Это был Граздан, старый Граздан в обшитом жемчугом токаре. — Безупречные! Защищайте нас, защищайте своих господ! Копья вперед! Мечи наголо!

Агго пустил стрелу ему в рот, и рабы, державшие кресло, бросились наутек, бесцеремонно скинув своего хозяина наземь. Старик дополз до первого ряда евнухов, поливая кровью кирпичи. Безупречные даже не взглянули на него, стоя все так же неподвижно, ряд за рядом.

Боги услышали ее молитву.

— Безупречные! — Дени загарцевала перед ними, мотая своей серебристо-золотой косой и звеня колокольчиком. — Убивайте добрых господ, убивайте гвардейцев, убивайте всех, кто носит токар или держит плеть, но не трогайте детей младше двенадцати лет и сбивайте цепи с каждого раба, которого встретите. — Она подняла плеть высоко в воздух — и отшвырнула прочь. — Свобода! Дракарис! Дракарис!

— Дракарис! — повторили хором они, и это было самое сладкое слово, которое она слышала. — Дракарис! Дракарис! — Вокруг метались, рыдали и умирали работорговцы, и пыльный воздух был полон копий и огня.

САНСА

Ей обещали, что сегодня новое платье будет готово. Утром служанки наполнили ванну обжигающе горячей водой и отмыли Сансу дочиста с головы до ног. Личная горничная Серсеи подстригла ей ногти, расчесала и завила ее золотисто-рыжие волосы — теперь они спадали Сансе на спину мягкими локонами. Женщина также принесла ей на выбор дюжину флаконов с любимыми духами королевы. Санса выбрала резкий и сладкий цветочный запах с оттенком лимона, и горничная, чуть-чуть смочив палец, надушила ее за ушами, ниже подбородка и легонько тронула соски.

Сама Серсея пришла вместе с портнихой и стала смотреть, как Сансу одевают. Белье все было шелковое, а платье — из особо плотного шелка и серебряной парчи, на серебристой атласной подкладке. Длинные заостренные рукава почти касались пола, когда Санса опускала руки. Да, это взрослое платье, а не девчоночье, сомнений нет. Вырез опущен чуть ли не до живота и прикрыт сизым мирийским кружевом. Юбки длинные и пышные, а талия так узка, что Сансе пришлось задержать дыхание, пока ее зашнуровывали. Ей принесли и новые туфельки из мягкой серой оленьей кожи, облегающие ногу, как перчатки.

— Вы просто красавица, миледи, — сказала портниха, закончив ее одевать.

— Правда? — хихикнула Санса и покружилась, раздувая юбки. — Да, очень красиво. — Она не могла дождаться, когда Уиллас увидит ее такой. «Он полюбит меня, непременно полюбит… он забудет о Винтерфелле, когда увидит меня, уж я об этом позабочусь».

Королева Серсея окинула ее зорким взглядом.

— Пожалуй, надо добавить немного драгоценностей. Те лунные камни, что подарил ей Джоффри.

— Сию минуту, ваше величество, — ответила горничная. На Сансу надели серьги и ожерелье из лунных камней, и королева кивнула.

— Да. Боги были добры к тебе, Санса. Ты прелестная девушка. Это почти непристойно — отдавать твою невинность и красоту такой горгулье.

— Какой горгулье? — Санса не поняла. Может быть, королева имеет в виду Уилласа? Но откуда ей это известно? Об этом никто не знает, кроме Сансы, Маргери и Королевы Шипов… и еще Донтоса, но он не в счет.

— Плащ, — не отвечая ей, распорядилась Серсея, и женщины внесли его: длинный, из белого бархата, густо расшитый жемчугом. Посередине был вышит серебром свирепый лютоволк. — Цвета твоего отца, — заметила Серсея. Плащ накинули на Сансу и закрепили тонкой серебряной цепочкой.

Свадебный плащ. Санса протянула руку к горлу, чтобы сбросить его с себя, но не посмела.

— С закрытым ртом ты красивее, Санса, — сказала Серсея. — Пойдем, септон уже ждет, и свадебные гости тоже.

— Нет, — крикнула Санса. — Нет.

— Да. Ты подопечная короны, и король заменяет тебе отца, поскольку брат твой — признанный изменник. Это значит, что он имеет полное право распоряжаться твоей рукой. Ты выходишь замуж за моего брата Тириона.

«Мое наследство», — подумала одолеваемая тошнотой Санса. Донтос оказался совсем не таким уж дураком — он сразу разгадал правду. Санса попятилась прочь от королевы.

— Я не пойду за него. — Я должна выйти за Уилласа и стать леди Хайгардена, нет, нет…

— Понимаю твое нежелание. Я бы на твоем месте волосы на себе рвала. Поплачь, если хочешь. Он отвратительный маленький Бес, спору нет, но его женой ты все равно станешь.

— Вы меня не заставите.

— Ошибаешься. Либо ты пойдешь в септу добром и произнесешь брачный обет, как подобает леди, либо будешь брыкаться, визжать и устроишь представление для челяди, но и в том и в другом случае тебя обвенчают и уложат с ним в постель. — Королева открыла дверь. За ней стояли сир Меррин Трант и сир Осмунд Кеттлблэк в своих белых чешуйчатых доспехах. — Проводите леди Сансу в септу, — приказала им Серсея. — Отнесите ее туда, если понадобится, только платье не порвите — оно очень дорогое.

Санса попыталась убежать, но горничная королевы тут же поймала ее. Взгляд сира Меррина заставил ее съежиться, но сир Осмунд сказал ей почти ласково:

— Делай, как тебе велят, милочка. Не так уж это и страшно. Волки — храбрые звери, так ведь?

Храбрые… Санса сделала глубокий вдох. Да, она Старк и должна быть храброй. Они все смотрели на нее, как в тот день во дворе, когда сир Борос Блаунт разорвал на ней платье. Тогда ее спас Бес, тот самый, кто теперь ждет ее в септе. Не так уж он и плох — во всяком случае, лучше, чем все они.

— Хорошо, я пойду.

— Я знала, что ты послушаешься, — улыбнулась Серсея.

После Санса не могла вспомнить, как спустилась по лестнице и прошла через двор. Все ее внимание уходило только на то, чтобы переставлять ноги. Сир Меррин и сир Осмунд шли по бокам в таких же светлых, как у нее, плащах, только без жемчуга и вышивки. Джоффри сам встречал ее на ступенях замковой септы, великолепный в своем красном с золотом наряде.

— Сегодня я твой отец, — объявил он.

— Ты мне не отец и никогда им не будешь, — вспылила Санса.

— Неправда, — потемнел он. — Я твой отец и могу выдать тебя за кого захочу. Если я прикажу, ты выйдешь за свинаря и будешь спать с ним в свинарнике. — Его зеленые глаза весело блеснули. — А может, ты предпочла бы Илина Пейна?

У нее упало сердце.

— Прошу вас, ваше величество, — взмолилась она, — если вы хоть когда-нибудь любили меня, не отдавайте меня вашему…

— …дяде? — подхватил Тирион Ланнистер, выйдя из септы. — Прошу ваше величество позволить мне переговорить наедине с леди Сансой.

Король хотел было отказать, но мать бросила ему выразительный взгляд, и все отошли немного в сторону.

На Тирионе был черный бархатный дублет и высокие сапоги, добавлявшие ему три дюйма росту. Шею украшала цепь из рубинов и львиных голов, но страшный рубец на лице и отсутствие половины носа сразу бросались в глаза.