Мщение справедливо, стр. 9

– Какое дело, господи? Прошлой осенью мы Галея автогеном вырезали из его «шестерки».

– Ты тело видел?

– Нет, конечно, мне покойники неинтересны. Ты полагаешь, что полковник контрразведки Ильин инсценировал смерть Галея и киллера такого класса оставил в живых? Заслал его в Тьмутаракань до лучших времен, теперь расконсервировал?

– Не думаю, – ответил Гуров. – На строительство версии материала не хватает. Можно лишь гадать да прикидывать. Раз «горячий» «вальтер» в прошлом году, ранее принадлежавший Галею, сунули в руки Ионе Доронину, значит, от услуг Галея отказались. Если от киллера отказываются, его уничтожают. И по дошедшим до нас сведениям, ребята из контрразведки обнаружили тело Галея в принадлежавшей ему машине, которая врезалась в опору моста. Таковы факты. Теперь, как я уже говорил, начинаются предположения. Галея решили сохранить, подсунули труп постороннего. Я не верю, что опытный разработчик полковник Ильин мог оставить киллера в живых. Это равносильно тому, что положить во внутренний карман гранату и рассчитывать, что чеку никогда не выдернет. Киллер, сорвавшийся хоть раз, уже непредсказуем.

– Можно подумать, что ты всю жизнь работал с киллерами. – Крячко был с другом согласен, возражал из желания повздорить.

Гуров на провокацию не поддался, даже подмигнул:

– Брось, Станислав, в колоде только четыре масти, и мы работали со всеми, до сотрудничества с киллером не докатились, надеюсь, что и не докатимся.

– Не зарекайся!

– Верно, стопроцентную гарантию дают только сопляки. Контакт с киллером я не исключаю хотя бы потому, что можно работать с человеком и не знать его истинную суть. Вернемся на грешную землю. Полагаю, история с Галеем проста: его хотели использовать, но он стал опасен, и опытный Ильин разобрался в парне. Контрразведчики забрали у киллера «горячий» «вальтер», сунули его в видеокамеру, вручили Доронину; дальнейшее известно. А с Галеем решили дедовским способом: оглушили, усадили за руль собственных «Жигулей», вытянули подсос, врубили передачу и направили в мир иной. Машина разбилась, тело извлекли, дальше обыкновенное российское разгильдяйство. Галей пришел в сознание то ли в катафалке, то ли в морге, и дело замяли. Борис Сергеевич Галей человек обученный, опытный, отлежался где-то, возможно, и брат об этом знал, теперь объявился; у него наверняка и паспорт старый в порядке. А в местной милиции, где его сызмальства знают, он сказал, мол, меньше пить надо, мужики.

– Но убийство на даче не его рук дело, – сказал Крячко. – Галей теперь не скоро возьмет в руки оружие.

– Обязательно, – согласился Гуров. – Ему сейчас, после воскрешения из мертвых, надо первым делом свои отношения с контрразведкой урегулировать. Иначе они его быстренько в морг вернут. Ты представляешь, сколько он сейчас о наших незадачливых коллегах знает?

– Все это интересно, однако чужая головная боль. Чем занимаемся мы? – спросил Крячко.

– Разыскиваем убийцу заместителя министра Игоря Михайловича Скопа. Завтра у кинотеатра «Варшава» я встречаюсь со своим крестником Мишей Захарченко, даем ему задание поискать на стройке, недалеко от дачи вице-премьера Барчука, интересующую нас железку, а сами прибудем на данную дачу, познакомимся с обстановкой.

– Веранда пустая.

– Вот я и хочу убедиться, что она действительно пустая. – Настроение у Гурова заметно улучшилось, он даже начал насвистывать. – Понимаешь, Станислав, ни черта людям верить нельзя. Сообщают, что человек мертв, тело автогеном из машины вырезают. А человек жив-здоров! В протоколах записано, что веранда, на которой замертво упал человек, абсолютно пуста, а мне сдается, что даже такой следователь, как Игорь Гойда, так ошалел от правительственных чиновников, что кое-что, очень даже важное, на веранде просмотрел.

– Ну, флаг тебе в руки и попутного ветра! И ты хочешь, чтобы я в твоем присутствии думал? – Крячко возмущенно развел руками. – Третью неделю грамма не разрешаешь выпить, и у меня мысль только одна.

– Вот если завтра при осмотре пустой веранды установлю, что она совсем даже не пуста, тогда вечером мы твою мысль обмоем.

Глава 3

На следующий день после убийства на даче вице-премьера, то есть примерно за неделю до описываемых событий, полковник Игорь Трофимович Ильин сидел за столом своего рабочего кабинета и пребывал в крайне сумеречном настроении. Убийство – уголовное преступление, и заниматься им должны прокуратура и уголовный розыск, а отнюдь не контрразведка. Однако с начальством не поспоришь, и, получив указание генерала, поручение прокуратуры, полковник собрал жалкие остатки оперативного состава отдела – основную часть забрали после убийства телеведущего, – провел инструктаж. И голос начальника, и лица подчиненных выражали полную безнадежность. В их глазах были тоска и абсолютное непонимание, чего же от них хотят? Так смотрит загнанный конь, пусть и отличных кровей, который уже давно перестал ощущать ожог хлыста. Побежать-то я побегу, но лишь дурак может ожидать, что измученное животное вернется на старт победителем.

Ильин лениво подвинул папку с неразобранной почтой. Было время, каждую газету прочитаешь от первой до последней строчки, а газеты кончались значительно раньше, чем рабочий день. Золотые денечки, каждый иностранец имеет номер, известный маршрут, вылизанные связи. Иностранцы – люди привередливые, посещают изысканные рестораны, контрразведчик кушает неподалеку, и еще неизвестно, кого с большим вниманием обслуживает официант – помощника посла солнечной Гваделупы или великого лейтенанта Пупкина.

Да, было время, только глянул – все дышать перестали, сегодня практически с рядовыми ментами сравнялись, по одним помойкам лазаем, ни чести тебе, ни уважения.

– Игорь Трофимович, – раздался из динамика голос выписывающей пропуска девицы. – К нам тут какой-то гражданин рвется. Документов у него нет и ведет себя шибко самостоятельно. Ваше имя-отчество называет.

Ильин собрался послать самостоятельного гражданина куда подальше, вздохнул тяжело и миролюбиво сказал:

– Девочка, если гражданину так приспичило, видно, невтерпеж. Скажи дежурному прапорщику, чтобы проводил ко мне.

Ильин отодвинул газеты, гадая, кто сейчас явится. Видно, кто-то из бывших стукачей освободился, паспорта нет, а справку показывать не хочется.

В дверь тихо постучали, затем приоткрыли, заглянул дежурный.

– Здравия желаю, господин полковник! Разрешите завести?

– Проси, – усмехнулся Ильин и так и остался с прилипшей к губам усмешкой.

Отстранив дежурного, в кабинет вошел Борис Галей.

Ильин хотел встать, вцепившись в подлокотники кресла, остался сидеть.

– Присутствовать? Или обождать за дверью? – спросил прапорщик.

Галей взглянул на опешившего полковника, спокойно повернулся к сопровождающему, не разжимая губ, произнес:

– Иди, сынок. Я с того света вернулся. Видишь, Игорь Трофимович переживает. – И закрыл за охранником дверь.

Галей, готовясь к предстоящей встрече с полковником, который приказал убить киллера, успокаивал себя, боялся сорваться и наделать глупостей, даже зашел в аптеку, купил валерьянки. Странно, увидев знакомое лицо с легким прищуром светлых глаз, прибитую сединой голову, непринужденно улыбнулся и неожиданно для себя сказал:

– Да не бери ты так к сердцу, Игорь Трофимович! Чего только в жизни не случается.

– Ну раз зашел, присаживайся, – взяв себя в руки, сказал Ильин. – Признаюсь, не ко времени, у меня без тебя забот уйма.

– Знаю, вчера к вечеру на даче большого начальника другого холуя застрелили. Пишут, выстрел был хорош, в центр лба залепили. Я хотел попозжее, где-нибудь через недельку, к тебе заглянуть. А новость прочитал, понял, следует явиться, засвидетельствовать почтение да сказать, что дело не мое. Рано или поздно, узнаешь, что Борис Галей живой, пошлешь своих пацанов обувку изнашивать. Ты знаешь, я винтовкой не пользуюсь, вообще цвет сменил. У меня после того, как я с того света возвернулся, к покойным эта, как ее, аллергия, во! Ты, полковник, запиши, в момент убийства этого лоха, где-то в районе девятнадцати часов, так газеты пишут, раб божий Галей Борис Сергеевич находился в кругу друзей и двух ментов из отделения милиции, которые отмечали его, Галея, возвращение в отчий дом. Чего не пишешь?