Угнанное пианино, стр. 10
Так что, сделав какой-то неизвестной дамочке подарок, Вероника вернулась домой. Подсела к торту и принялась его ковырять.
«Ничего, – утешала она себя. – Это не последний букет. Мой милый Артур еще много мне цветов подарит!»
Глава VII Каменный ангел
Кладбище находилось в рощице за загородным шоссе. Идти туда было целых полчаса, еще больше, чем до Арининого дома. Но другого выбора у ребят не было.
– Как же бедный Мыльченко сюда в тапочках прискакал? – в который раз сокрушалась Арина.
Все трое месили мокрый снег, пробираясь по дорожкам кладбища в старую его часть – туда, где уже давно никого не хоронили. Там все заросло деревьями, особенно прижились почему-то плакучие ивы. Вот и сейчас они стояли, под тяжелым водянистым снегом согнув свои тонкие ветки почти до земли, унылые, вечно скорбящие.
– Редькина, ну скоро уже? – в очередной раз недовольно спрашивал Артурчик.
Таскаться за безумными девчонками ему совершенно не хотелось. У Артура по плану праздничного дня сейчас должен был уже вовсю идти киносеанс в «Ледоколе» – самом лучшем кинотеатре города. А после кино уютное кафе – маленький столик, свечи, он и Вероника… А уж после посещения кафе – дискотека…
И теперь планы рушились! А все из-за Гуманоида! Какой инопланетный черт дернул его припереться к Веронике со своей дурацкой пижамкой?! Ищи его вот теперь… На кладбище…
Но в то же время Артур неустанно с какой-то завистью размышлял: а вот начались бы такие поиски-розыски, если бы его, Артура, кто-то так же обидел? Принялись бы плакать, носиться по городу, таскаться по кладбищу? Неизвестно… А вот Мыльченко – ну чем он так хорош, что за него переживают? И не только плакса Редькина, но еще и каприза Балованцева, которой его Вероника пугала? Да и сама Вероника Кеник – вон как она бросилась за него заступаться! Как Гуманоид все это заслужил?
Мысли Артура прервал звонкий возглас Редькиной:
– Вот! Вот эта могила! Вот этот ангел. Он один такой на всем кладбище.
Арина, Зоя и Артур остановились возле старого, заваленного снегом высокого надгробия. Ангел склонился над ним, ветви плакучей ивы, свисающие со всех сторон, создавали иллюзию закрытого пространства – как будто каменный ангел постарался уединиться.
И это ему удалось.
– Как тут тихо… – прошептала Арина. – Кажется, что вообще больше нигде никого нет.
– Да, – тихонько согласилась Зоя.
Артур молчал. Он стоял и смотрел на ангела. Скорбная зеленоватая фигура с проломленным черепом и без одной кисти руки – как будто ангел пострадал в боях за что-то необыкновенно важное. И вот теперь он скорбит. Но не сдается – крылья ангела почему-то не были печально опущены, не поникли, как обычно это бывает на кладбищенских скульптурах. Они были наполовину открыты, как будто ангел тут совсем ненадолго. Точно он взлететь собирается. Да! Он сейчас воспрянет духом, а потом взмахнет крыльями, и полетит. На бой…
Снова голоса девчонок прервали романтический ход Артуровых мыслей.
– А смотрите, как тут натоптано, – сказала Арина, указывая на многочисленные следы возле надгробия и прямо на нем.
– Да. И не одни. В смысле не одного человека, – добавила Зоя. – Видишь, Арина, – вот эти, без рисунка, как будто от легкой обуви. Тапочки как раз с такой подошвой и делают – в мелкую крапочку на резине. Такая подошва на снегу почти и не отпечатывается. А вот еще одни следы. Они и больше, потому что от уличной обуви. И такие…
– Как от галош, которые на валенки обувают! – догадалась Арина.
– А на эту могилу, вот сюда, – Зоя показала на надгробие, – Антон всегда забирался, вставал вот так, прямо под ангелом, чтобы ему казалось, что крылья эти не ангела, а его. Ну, он, Антон, значит, с крыльями, понимаете?
– Да, да…
– И стихи читал. С вдохновением.
– Понятно, – сказала Арина. – Похоже, так оно было и сейчас.
– Ага, – согласилась Зоя.
Она стояла и вспоминала, как прошлым летом Антон первый раз привел ее сюда. Ей тогда еще очень тут не понравилось. Ну не любила девочка смерть и могилы.
– Зато я тут частый гость! – с гордостью заявил Антон. – Чуть что, грусть какая или приступ черной вселенской меланхолии – я сразу сюда! Грущу, размышляю, пишу, сочиняю…
И хотел продолжить свой рассказ вот так же рифмами. Но Зоя, которая до этого уже прослушала черновой вариант элегической Антошкиной поэмы, рифм больше выносить не могла. Да и странная поэзия была у ее соседа по парте. Очень странная. А Зоя любила жизнеутверждающую. Поэтому она как можно скорее заставила тогда поэта покинуть приют скорби.
И второй раз была возле каменного зеленого ангела уже этой осенью. Тогда ей тоже было очень грустно и обидно – в классе составляли рейтинги красавиц, и Зоя заняла САМОЕ последнее место. Таблоид случайно попался ей в руки. И она так расстроилась, что с удовольствием плакала на кладбище и слушала в Антошином исполнении законченный вариант все той же многотрудной поэмы…
Все это вспоминалось сейчас Зое с умилением. И тоской – ведь где он теперь, бедолага-поэт, если его нет и на кладбище тоже?
– По следам можно сделать вывод, что Мыльченко был тут, но кто-то его прогнал, – заключила Арина, окончив осмотр следов на снегу. – Наверно, человек в валенках с галошами.
– А может, он раньше пришел, этот, в валенках, – хмыкнул Артур.
– Нет, – ответила Арина. – Видишь, некоторые следы без рисунка, особенно те, которые ведут сюда, их новым снегом подзанесло. А те, которые от валенок, да те безрисуночные, которые ведут обратно, уже нет. Потому что и снег к этому времени кончился. Видите, сейчас-то уже снег не идет!
– Он уже полчаса не идет! – воскликнула Зоя.
– Значит, его кто-то увел отсюда!
– Преступник! – ахнула Зоя, попятилась и, оступившись, угодила в сугроб.
Артуру пришлось поднимать ее.
– А может, сторож кладбищенский! – недовольным голосом крикнул Артур.
– Сторож! – хлопнула себя перчаткой по лбу Арина. – Молодец, жених! Пойдемте скорее к воротам! Сторожа там. Мы их видели!
Услышав словечко «жених», Артур скривился, хотел сказать Арине в ответ тоже что-нибудь такое едко-презрительное, но не успел – ее спина маячила уже далеко впереди. Но он обязательно должен гадость какую-нибудь вредной девчонке сказать. Отдать должок. С этой мыслью Артур припустил вдогонку за Ариной и Зоей.
Все трое вновь брели по заваленному снегом кладбищу. По пути они тщательно смотрели на следы, которые, как очень хотелось верить, были Антошиными. Старая часть кладбища быстро кончилась, ребята двинулись по просторной дорожке, что шла в центре нового кладбища. Они все так же продолжали отыскивать следы Антона, стараясь не смотреть на кладбищенский пейзаж, пестренький от живых и искусственных цветков на свежих и полинялых веночках.
Сторожа искать им не пришлось. Он сам откуда ни возьмись появился перед ними.
– Вот они, голубчики! – рявкнул он, нарушая кладбищенский покой.
У Зои Редькиной сразу сердце ушло в пятки. Что это значит – вот они? Он их искал, что ли? Зачем? Для чего нужны они, дети, кладбищенскому сторожу? Вон у него какие жуткие железные зубы, да еще так странно – через один: раз – зуб, два – дырка, три – зуб, четыре – дырка… Не то что странно. Страшно! Неужели он…
– Надеюсь, вы местный сторож? Добрый день. Мы вас ищем, – деловито говорила тем временем Арина, обращаясь к железнозубому дядьке. – Вы очень, просто очень нам нужны. Необходимо задать вам несколько вопросов.
– А чего это сегодня вы тут расшастались? – пыл совсем сошел со сторожа после тирады Арины.
– «Вы» – это кто? – решила уточнить она.
– Да ребятня! – ответил сторож и притопнул ногой в валенке с галошей.
– Вы, наверно, говорите о мальчике! – обрадовалась Арина.