Лучшая парочка сезона, стр. 6
Ненадолго.
Потому что идти надо было. С мусором.
Помочь Русланчик не предложил. Да и мешок мой был лёгкий. Просто неромантичный такой мешок. С отходами дачной жизнедеятельности. Такой неинтересно помогать нести.
И я так бы и ушла, если бы в этот момент Тимофейка, что дрыгал ногами возле своей коляски, не пнул со всей дури белый футбольный мяч. Тот пролетел в нашу сторону, ударил меня по затылку и отскочил в кусты.
– Руслан, верни ему мяч! – скомандовала мама с качающегося дивана.
– Ага! – с готовностью откликнулся Руслан и помчался за мячом.
Тимофеюшка счастливо завизжал. Говорить он особо не умел и не стремился, не радующие разнообразием громкие обезьяньи вопли заменяли ему русский язык. Но фиг с ним, с этим Тимофеюшкой.
Потому что Руслан, точным ударом откатив мяч брату, подскочил ко мне, протянул руку к моему затылку и, заглянув мне в лицо, поинтересовался:
– Больно?
Он явно переживал, что мне больно! Надо же! Это оказалось так приятно (в смысле не то, что больно – ничего мне не больно, конечно), что он состоянием моего здоровья озаботился, и поэтому я…
Всего лишь подхватила мешок и помчалась прочь!
– Нет, не больно! – ещё кричала я на ходу, но удалялась очень быстро.
Ведь и его мать, и моя бабка с разных сторон всё это наблюдали. Ой, бабка сейчас мне даст! Приближаясь к ней, я даже вжала голову в плечи. Ну, по уху она точно сейчас засандалит…
Стоп. А, собственно, за что? За то, что человек обо мне заботу проявил? А что я, неживая природа, что ли, меня уж и пожалеть нельзя? Мало ли, что с дачниками разговаривать и совать к ним свой нос нельзя (это родители с бабкой меня так настропаляли). А если бы это просто на улице случилось, что, незнакомый человек тоже не мог бы поинтересоваться, как я поживаю, мячом футбольным ударенная?
Я выпрямилась и гордо прошла мимо бабки.
И ничего. НИЧЕГО она мне не сделала! И даже весь вечер ничего особенного не сказала. Только вздохнула демонстративно пару раз. Так она делает, когда хочет показать, что меня жалеет. Но сейчас-то за что?
Глава 4 Колорадская пытка
Я проспала. Ну надо же – всё лето бабка будила меня ни свет ни заря, какое-нибудь дело для меня всегда находилось. А тут, именно в тот день, когда я собиралась проследить за продвижениями на вражеской территории, бабка решила смилостивиться и оставила меня спать. Я и продрыхла до десяти утра. Парасоловы уже мирно мотались по своему участочку. Хорошие такие, невинные. И узнать, шарили они сегодня рано поутру на чужих дачках или нет, было уже невозможно.
А бабка прискакала с рынка.
– Я ж вчера бидончик вишенок нарвала, всё, последние. Зато малина подходит, набрала маленько – так с руками на рынке оторвали! Только встала торговать – ух налетели! – хвалилась она. – Ну, завтра пойдём с тобой с утреца, порвём, литров шесть точно насобираем. Слава богу, много её у нас! Берут малинку, ох, хорошо берут…
Кажется, у меня сегодня что-то типа выходного. Я решила воспользоваться этим и отправилась на речку.
Русланчик снова маячил возле нашей территории. И чего ему не спится?
– Мяч небось опять улетел, – вместо «доброго утра» заявила я.
– Да, – согласился он, вытаскивая из кустов свой футбольный мяч.
Резвун Тимофеечка был тут же. И ему тоже не спалось. Нянька, широко зевая, ходила за ним по пятам. А тот двигался к Руслану, протянув ручонки и громким воплем требуя мяч. Чтобы, конечно же, снова зафиндилить его куда-нибудь подальше.
И тут, отвернувшись от надвигающегося Тимофейки, я спросила у Руслана:
– А ты чего купаться не ходишь? В смысле на речку. Думаешь – стрёмно? Не Лазурный берег?
– Нет, нет! – Руслан испуганно замахал руками и головой.
– И вообще, я смотрю, ты никак не развлекаешься, – продолжала я. – Что, на Весёлой даче тебя не принимают? Там же все ваши.
– Почему? – удивился Руслан. Видно было, удивился он не тому, что я знаю о том, что на Весёлой даче бывают эти самые «их», а моему предположению, будто на ней «не принимают» его. – Я там бываю. Когда захочу. А на речку…
– А вот на речке как раз клёво. «Тарзанка» просто суперская. Летишь над водой – аж дыхание перехватывает. – Я разошлась. – Наши там весь день прыгают. Боишься, что ли? Не бойся, я словечко за тебя замолвлю, тебя бить не будут.
– Да я и не боюсь! – Русланчик даже покраснел.
Это было приятно. Злится. Ух!
– Ну а чего не ходишь-то тогда? – не отставала я. Я была назойлива, как муха. На месте мальчишки я бы такую противную девчонку давно уже послала на фиг. Ой, и чего это я всё время думаю, что бы я с собой на месте мальчишки сделала? Бред…
– Я собирался, – признался Руслан. – Но…
– А я как раз на речку иду. Могу проводить, если хочешь, – заявила я. – Пойдёшь?
– Да!
Он обрадовался! Нет, честное слово, обрадовался! Ну надо же…
– Вот и пойдем тогда, – улыбнулась я. Обыкновенно, без понтов, по-простому улыбнулась.
Но в этот момент из окна высунулась большая, после сна несколько утратившая свою монументальную пышность голова Руслановой мамаши.
– Эй, Руслик, ты уже проснулся? – вместо «доброго утра» прокричала мамаша. – Уй-юй-юй, мой Тимофеечка! Ну-ка, помаши ручкой мамочке! У-тю-тю!
«Доброе утро!» своей маме Руслан крикнул недостаточно громко. Поэтому она требовательно подозвала его к себе – повторить, наверное, приветствие.
– Ну иди же сюда, что ты там околачиваешься! – недовольно потребовала мамаша.
Бедный Руслан вздохнул, оглянулся на зов. И уже начал пожимать плечами, показывая мне, что он не в праве распоряжаться собой. А потому никуда, конечно, не пойдёт. Я негромко сказала ему:
– Ну, ладно. Раз тебе нельзя… Ничего. В другой раз.
И собралась уходить. Но тут мать окрикнула его совсем уж как генерал денщика. И я увидела на лице Русланчика яростный протест.
– Варя! Мы пойдём! – тихо, но твёрдо заявил он. – Я вырвусь. Пойдем, пожалуйста.
– Ладно. Я дам тебе сигнал.
– Отлично! – обрадовался Руслан, пятясь в сторону дома.
– Два зелёных свистка! – добавила я. Ну, не могла я не пошутить – уж очень пафосно это было – бунт на дачном корабле.
Но Руслан расстроился.
– Я серьёзно! – Он умоляюще сложил ладони.
И я сжалилась, конечно.
– Как сможешь, выходи из дома и иди в сторону вашей калитки, – быстро-быстро проговорила я. – Я буду следить за тобой и, как увижу, что ты из дома выбрался, сразу выйду через нашу калитку. И на углу мы с тобой встретимся.
С этими словами я исчезла за кустами. А Руслан помчался к маменьке.
Мы купались до вечера. Русланчик познакомился с нашими. Они признали, что он «классный чувак» (слова Борюсика, Натахи, Машки, Серого и многих других). А самого Русланчика «тарзанка» потрясла. Он мотался на ней непрестанно – на середине реки отпускал руки, падал в воду, вновь забирался на берег, подхватывал перекладину «тарзанки» – и летал от берега к берегу, довольный и счастливый. Орал, почти как настоящий Тарзан, только в его голосе слышались интонации его противного дикого братца Тимофейки. Но это ерунда, конечно. По сравнению с тем, что парнем он и правда оказался замечательным.
Мы гуляли с Русланом по окрестностям. Я показала ему в Листвянке всё, что знала. Руслан слушал, открыв рот. А когда ему на мобильный позвонила мама – поинтересоваться, где же так долго её сына гуляет, Руслан, виновато глядя на меня, заявил, что он на даче у Сони и Лизы (то есть на Весёлой даче). Я не расстроилась. Родители у всех разные. Разве он виноват в том, что его мама особа невероятно светская и требует от него не нарушать субординацию? Может, была бы я, как она, и сама бы поступала так же?
Мы расстались на повороте. Я пошлёпала на наш хозяйственный двор. А Руслан к мамочке заторопился.
Бабка вдруг сообщила, что не заперла теплицы, не закрыла наш разваленный деревенский сарай, заволновалась – тяпки, вёдра вмиг утащат! Так что мне пришлось бежать в Листвяны. Даже поужинать вреднейшая бабенция не дала – чтобы я, значит, быстрее сбегала, всё закрыла и вернулась.