Ромовый пунш, стр. 48

— Я тоже стану за ней присматривать.

Отвлекшись от дороги — они ехали по Виндзор-Авеню, Орделл пристально взглянул на Луиса.

— Она пытается настроить тебя против меня?... Можешь не отвечать, уж я-то её хорошо знаю. Прежде чем что-то сделать, она десять раз подумает, чтобы уж быть уверенной в удаче наверняка. Она выпустила в Верзилу пять пуль, так?

— Четыре, — поправил Луис.

— Ну, хорошо, пусть будет четыре. А в обойме их семь. Тогда отчего же она не избавилась от меня сразу же, как только ей предоставилась такая возможность? И ты знаешь, почему? Потому что она не уверена, что ты сумеешь занять мое место. Ты ведь тоже мог пристрелить Верзилу, а заодно и меня вместе с ним, но ты этого нне сделал. И тогда Мелани подумала: «Фу ты, черт, и этот слабак ни на что не способен». Она из тех, кто никогда не сделают ставки, прежде чем не будут точно знать, кто победит.

— Так на кой черт ты держишь её при себе?

Орделл усмехнулся в ответ.

— Потому что она моя девчонка. А теперь у меня есть ты, и я уверен, что в случае чего ты сможешь прикрыть меня...

— Ты слишком рискуешь, — сказал Луис. — Ты находишься на виду у всех. Слишком уж многие знают, чем ты занимаешься.

— Выгодное дело, — ответил Орделл, — всегда сопряжено с риском. Эти люди нужны мне, пока дело не будет доведено до конца. Я знаю, кому можно доверять, а кому нет. Единственный из моих людей, кто волнует меня на данный момент — это Куджо. Я уже рассказывал тебе о нем. Его уже перевезли в «Ган-Клаб». Я позвонил, и мне сказали, что размер залога за него ещё не назначен. Я бы с радостью вытащил бы его оттуда и послал куда подальше, только боюсь, что за это могут назначить такую сумму, которую будет невозможно заплатить иначе, как наличными, а их-то как раз сейчас у меня и нет. Я не думаю, что им удастся с ходу его расколоть, чтобы он выложил все, что знает обо мне. Еще какое-то время он будет строить из себя крутого, а мне только этого и надо. Продержаться бы ещё пару дней, а потом свалить отсюда.

Они свернули с Виндзор на 30-ю улицу и в конце концов остановились перед домом с оштукатуренными стенами, выстроенным на испанский манер, где жила Симона.

— Ну так ты перевезешь остальные пушки на склад? — напомнил Орделл.

— Сегодня же вечером.

И тогда Орделл задал ещё один вопрос.

— Послушай, я ведь так от тебя и не услышал, оттрахал ты уже мою старуху или ещё нет?

Глава 18

Николет посетил его вечером во вторник, когда в конторе обычно было больше всего работы. Он показал свое удостоверение, обменялся рукопожатем с Максом, а затем и с Уинстоном, сказав при этом:

— Уинстон Вилли Пауэлл... В детстве отец почти всегда брал меня с собой посмотреть на боксерские поединки, что проводились в «Конвеншн-Центр» Майями. Я видел, как вы тогда уложили Томми Лаглесиа и парня, которого звали Хесус Диаз, Хе-сус. До сих пор помню, как я тогда ещё думал: «Что это за имя? С таким именем он никогда не победит.» Вы одержали победу в тридцати-девяти профессиональных боях, и лишь в двух вам было засчитано поражение?

— Да, было такое дело, — признался Уинстон.

— Для меня большая честь иметь возможность пожать вашу руку, — сказал Николет и сел у стола Макса, повернувшись к Уинстону спиной. — Встрече с вами я тоже чрезвычайно рад. Про вас же просто легенды ходят, я имею в виду то, как в былые времена вы за два-три дня раскрывали дела об убийствах.

— Мне просто больше ничего не оставалось, — ответил Макс, — иначе потом было бы ещё трудней.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — согласился Николет. — Чем дальше дело лежит без движания... — Тут зазвонил телефон, и он замолчал, пока Уинстон наконец не поднял трубку. — У меня сейчас возникла одна проблема, и я подумал, что, возможно, вы сможете помочь мне в моем деле. Вы же сами работали в полиции и знаете, с какими трудностями приходится сталкиваться, чтобы добиться обвинительного приговора.

— Если речь идет об Орделле Робби, — сказал Макс, — то мне известен лишь его адрес, и к тому же я совершенно не уверен, что живет он именно так.

Николет усмехнулся.

— А почему вы думаете, что я собираюсь говорить именно о нем?

— Я ждал, что рано или поздно вы все же обратитесь ко мне.

— Косвенно это и его тоже касается, — продолжал Николет. — Вы знаете парня, который подстрелил Тайлера, агента из Департамента по борьбе с преступностью? Мы уверены, что он работает на Орделла.

— Халон Миллер-младший, — покачал головой Макс. — С тех пор, как ему исполнилось шестнадцать, я несколько раз оформлял на него поручительства.

— Вот как? — переспросил Николет, пристально глядя на Макса, всем своим видом выказывая неподдельный интерес к этой теме.

Должно быть, эти сведения и были той большой услугой, на которую парень так рассчитывал.

— Семнадцать арестов, и, кажется, девять илидесять судимостей, — сказал Николет, — крутой парнишка, о тюрьме знает не понаслышке. Мы взяли его с краденым пистолетом, на угнанной машине... Мы видели его во двое перед домом Орделла. Вообще-то, он подъехал туда практически сразу же за вами.

— В пятницу, значит, — сказал Макс. — А ещё к тому же покушение на убийство, нападение на федерального агента, незаконное ношение оружия... — Снова зазвонил телефон, и Макс взглянул на Уинстона, когда тот снял трубку.

— Что еще?

— Он понимает, что он уже по уши в дерьме, — сказал Николет, — но зато среди своих, в тюрьме теперь он герой: ещё бы, подстрелил полицейского. Хромает, но все равно уже ходит — я ведь тогда в него девять пуль засадил, да так, что едва не отстрелил ему член, жаль, промахнулся немного. А все из-за этого дурацкого тонированного стекла в машине. Пришлось стрелять наугад.

— Значит, говорить с вами он не желает, — подытожил Макс.

— Молчит, только глядит злобно.

— Улик против него у вас вполне достаточно.

— Это он знает. Но я решил пойти другим путем. Я ему говорю: «Послушай, Куджо, а вед я мог запросто убить тебя, но не сделал этого. Так что теперь ты вроде как мой должник. Давай лучше поговорим об Орделле Робби.» А он мне: «О ком?». Я ему снова: «Расскажи мне, что ты знаешь о нем.» А он мне: «О ком?» А я ему на это: «Да что ты заладил как попугай». Вот так он и торчит в тюрьме, и залог за него не назначают... И тогда мне на ум пришла одна идея. Я сказал ему: «А что если я вытащу тебя отсюда? Хочешь?» После этого мне наконец удалось обратить на себя его внимание. Я ему сказал: «За это я прошу тебя об одном. Я не заставлю тебя становиться стукачом. Я только хочу, чтобы ты представил меня Орделлу. Скажи ему, что я обращался к тебе несколько недель тому назад и просил помочь достать оружие. Все, больше от тебя ничего не потребуется. Дальше я и сам управлюсь.»

— Да? — переспросил Макс. Он выжидал.

— Именно так. Я подберусь поближе к Орделлу, стану всячески ему угождать, заискивать, и он в конце концов покажет мне свои пулеметы.

— Но вы только что сказали, что залог не назначен. Но насчет этого я смогу договориться в федеральном магистрате.

— И на какую сумму рассчитываете?

— Двадцать пять тысяч. Но, видите ли, это станет возможным лишь если вы согласитесь помочь нам.

— Кем вносится залог?

— В том-то и дело, что никто ничего платить не будет. Вот почему я сказал, что рассчитываю на вашу помощь.

Макс невольно улыбнулся. Он перевел взгляд на Уинстона, который к тому времени уже закончил разговаривать по телефону и положил трубку.

— Слышал? Этот господин хочет от нас, чтобы мы за просто так, без залога, без приплаты к нему, оформили бы поручительство на двадцать пять штук за парня, который до этого семнадцать раз попадал под арест и не далее как несколько дней назад подстрелил полицейского.

Теперь улыбался и Уинстон.

Николет взглянул на него через плечо.

— Я прошу об одолжении. Что же в этом смешного?

— Вы ведете речь о парне, — продолжал Макс, — который при первой же возможности постарается удариться в бега. Он представляет угрозу для общества... Он пристрелит ещё кого-либо, может быть какого-нибудь очередного полицейского и поспешит смыться, а мы так и останемся при своих интересах.