Буря начинается, стр. 15

Помещение цилиндрической формы было высотой в пять этажей, с галереями на каждом. Оно располагалось в одной из огромных круглых башен, которые Джейк разглядел еще с борта корабля. Каждый из этажей вмещал бесчисленное количество одеяний, шляп и аксессуаров и соединялся с другими лестницами и шатким на вид лифтом, установленным посреди зала.

— Здесь есть наряды из каждой исторической эпохи, — взяла на себя роль экскурсовода Топаз. — Девятнадцатый, двадцатый и двадцать первый век на первом этаже, а чем выше — тем глубже в прошлое. От Древнего Египта и Мексики времен инков до современной Москвы. И каждый из предметов одежды полностью аутентичен. Как ты можешь догадаться, это любимый зал Натана. Тут даже больше зеркал, чем в его собственных апартаментах.

— Ну что я могу сказать? Меня привлекает красота, — откликнулся юноша.

Джейк смотрел во все глаза. Этажом выше он заметил Осеан Нуар, примеряющую замысловатое платье. К нему как раз прилаживали пару фижм — каркасов в форме полукупола, увеличивающих ширину юбки с обеих сторон. Как только помощники закончили возиться, Осеан приняла картинную позу и принялась разглядывать себя в зеркале.

— М-м, думаю, нам нужно сделать ее шире, намного шире! — услышал Джейк ее слова.

Подручные терпеливо убрали неподходящие конструкции.

— Доброе утро, синьор Гондолфино. Мой сюртук сидит как влитой, — заговорил Натан с отчетливым американским акцентом.

Он обращался к безупречно одетому пожилому мужчине с лорнетом в руке, который вынырнул из-за стоек с одеждой.

— Синьор Луиджи Гондолфино, — представил его Натан. — Главный костюмер. Настоящий гений.

Старческое лицо Гондолфино сморщилось в улыбке, и он заковылял к ним.

— Мисс Сент-Оноре, неужели это вы? — дрожащим голосом спросил он. — Готов поклясться, с каждым месяцем вы становитесь все прекраснее. Как вам понравился Лондон? Много ли сердец вы разбили?

— Все сердца Лондона по-прежнему невредимы.

— Чепуха, чепуха — вы разбиваете сердца. Это ваш долг.

— Как поживаете, синьор Гондолфино? — вмешался Натан. — Я просто хотел сказать вам, что мой новый редингот с вышивкой — само совершенство.

Гондолфино повернулся к юноше и принялся рассматривать его в лорнет. Улыбка сбежала с его лица.

— О, это вы, — заметил он. — Пришли вернуть что-нибудь?

Для его тонких европейских чувств нахальство Натана явно оказалось чрезмерным.

— Нет, я всего лишь… пытался сделать вам комплимент?.. — в кои-то веки голос юноши выдал неуверенность в себе.

— Это Джейк Джонес, — перебила его Топаз. — Сын Алана и Мириам. Он только что присоединился к нам.

— Счастлив познакомиться, — шепнул Гондолфино, крепко сжав ладонь мальчика в хрупких пальцах. — Все обязательно наладится. Ваши родители — сильные люди.

Почему-то от замечания старика перед глазами Джейка нарисовалась картина: родители на кухне у них дома. В его воображении они не потерялись, а тревожно ожидали его возвращения, цепляясь друг за дружку и глядя на пустую садовую тропинку. Из задумчивого состояния мальчика вернул голос Гондолфино.

— Современные наряды так безыскусны и непривлекательны, — пробормотал он себе под нос, рассматривая в лорнет школьный пиджак и брюки Джейка. — Не в обиду вам будь сказано, мой мальчик, — добавил он с улыбкой.

— Абсолютно с вами согласен, — заверил его Джейк, улыбнувшись в ответ.

Он всегда терпеть не мог школьные брюки, кусачие и жаркие вне зависимости от погоды.

— Позже, — пообещал Гондолфино, — мы подберем вам что-нибудь достаточно изящное. У вас подходящая внешность. Bel viso. [17]

Внезапно со всех сторон зазвонили колокола.

— Десять часов, — объявил Натан. — Пора.

Все трое попрощались с синьором Гондолфино. Уходя, Джейк задержался взглядом на рядах великолепных костюмов. Они вернулись тем же путем, что и пришли, вниз по лестницам и назад по коридорам, к парадному залу. В голове у мальчика бурлило множество мыслей. Хотя его приятно поражало то, сколько людей знали родителей, и успокаивало то, насколько высокого мнения все о них были, каждое новое упоминание вызывало приступ тревоги за них.

Еще, по правде говоря, Джейк никак не мог понять смысл и цели действия удивительной организации, на которую все это время тайно работали папа с мамой. Он определенно начал догадываться, как она действует, но один важный вопрос так и остался без ответа.

— Я не хотел бы показаться тупым, — начал он, когда они приблизились к двойным дверям в конце коридора, — но чем именно вы все занимаетесь? В смысле, Секретная служба хранителей истории… для чего она вообще существует?

Натан застыл на месте, Топаз тоже. Они обернулись к Джейку. Натан гордо улыбался.

— Хороший вопрос, — кивнув, одобрил он, набрал в грудь побольше воздуха, расправил плечи и объявил театральным шепотом: — Мы спасаем историю. Мы ставим на кон собственные жизни, чтобы делать это.

— Да, это я, кажется, понял, — забормотал Джейк, которому этот ответ ничего не прояснил. — Но как? В каком именно смысле?

Топаз пришла ему на помощь.

— Должно быть, тебе всегда казалось, что история — это нечто законченное, уже свершившееся в прошлом?

— Разве не это означает понятие «история»? — спросил Джейк.

Натан рассмеялся и покачал головой.

— Pas du tout, [18] — ответила Топаз с привычным уже легким акцентом. — Ничуть. История постоянно развивается. Видишь ли, это не прямая линия, а сложная, изменчивая структура.

Джейк внимательно слушал.

— Поскольку история никогда не заканчивается, — продолжила девочка, — некоторые люди все время пытаются ее изменить. Изменить к худшему. Что, если бы Тамерлану удалось поработить всю Азию, или Робеспьер превратил Европу в полицейское государство, или Адольф Гитлер победил в последней Мировой войне?

Мальчик впервые слышал, чтобы Топаз говорила так — торжественным, приглушенным голосом.

— Как ты, должно быть, узнал в школе, и так уже случилось слишком много жестоких бедствий. Мы же пытаемся сохранить оставшуюся историю в безопасности, насколько это вообще возможно.

Джейк невольно страстно закивал. Он посмотрел на Натана: даже тот сейчас выглядел мрачным. Затем на лицо юноши вернулась улыбка, и он хлопнул нового приятеля по плечу.

— Давайте же зайдем и выясним, из-за чего весь этот переполох!

Он распахнул двери, и все трое ступили внутрь.

9

ФИОЛЕТОВЫЙ КОД

Парадный зал оказался просторным, светлым помещением с четырьмя огромными, выходящими на море окнами. Посередине стоял длинный стол для совещаний со стульями. Норланд наполнял водой стаканы и аккуратно расставлял их по местам.

Пока они ждали остальных, Топаз рассказала Джейку о том, что парадный зал был тайно спроектирован и сооружен в тысяча шестьсот семидесятом году выдающимся французским архитектором того времени, Луи Лево (который также строил королевский дворец в Версале), и как Магнесия Гипотека, утонченная супруга седьмого командующего Секретной службой, некогда сказала о его знаменитых окнах: «Это глаза, с помощью которых можно увидеть весь мир».

Джейк вполне ее понимал: вид был впечатляющим. Казалось, можно было охватить взглядом расстояние до самого Атлантического океана и даже дальше.

Один за другим хранители истории подтягивались в зал. Большинство уже переоделось в новую одежду. На Чарли Чиверли были брюки, фрак и клетчатый шейный платок. Это напомнило Джейку костюм, который он как-то надевал на школьную постановку мюзикла «Оливер!» (его штаны примечательно загорелись во время исполнения «Считай себя»), Джупитус Коул, поборник этикета, нарядился в свою самую официальную викторианскую визитку. На лацкане у него поблескивал крошечный золотистый значок — уже знакомая Джейку эмблема хранителей истории. Труман Уайлдер надел шелковый домашний жакет, а Осеан Нуар снабдили настолько широкими фижмами (выдающимися в обе стороны примерно фута на три), что ей пришлось проходить в дверь боком. Присутствовали еще около пятнадцати человек, почти все — взрослые, чьи наряды представляли несколько эпох.

вернуться

17

Красивое лицо (ит.).

вернуться

18

Вовсе нет (фр.).