Германия и немцы. О чем молчат путеводители, стр. 24
В чем состоит справедливость? «Более 10 лет я интенсивно работал над тем, чтобы понять, что такое „социальная справедливость“. Мне это не удалось», — сказал лауреат Нобелевской премии по экономике Август фон Хайек. У немцев совершенно иные представления о социальной справедливости, чем у американцев. На вопрос, что они считают большим благом, 72 % американцев ответили «свобода» и только 20 % — «равенство». В Германии 37 % голосуют за свободу, а 40 % — за равенство. Должно ли государство выравнивать различия в доходах? 80 % американцев говорят «нет», а 60 % немцев — «да».
В Германии спорят, как достигнуть социальной справедливости и выравнивания доходов. Идеологи немецких реформ считают: справедливо, когда бедные становятся богаче. Сделать богатых беднее — это не поможет достижению справедливости. Публицист Детлинг, представитель ХДС, в газете «Вельт» поставил вопрос: «Что называется социальным и справедливым? Платить пособие по безработице или заботиться о том, чтобы никто в этом не нуждался?»
Если безработицу не удается снизить за счет роста экономики, то есть и другой путь — перераспределение работы. Многие работающие в ФРГ отрабатывают за год большое количество часов сверхурочно, тогда как другим работы не хватает. Может быть, эту нагрузку перераспределить? Вот только согласятся ли богатые люди делиться с бедными? Еще основатель династии миллиардеров Форд говорил: «Пока у каждого из моих рабочих есть чугунная ванна, я могу купаться в золотой».
Сегодня в руках у немецких крупных предпринимателей огромные средства, свои лоббисты в парламенте и правительстве, и у них свое представление о справедливости: «Почему 4 % населения выплачивают 40 % подоходного налога, а 40 % — только 4 %?»
«А почему в западных землях ФРГ 42 % имущества принадлежит 10 % богатых семей, тогда как только 4,5 % принадлежит 50 % семей? Почему за трудности в стране расплачивается снижением уровня жизни большинство граждан, тогда как доходы предпринимателей и менеджеров непрерывно растут? Разве это справедливо?«— отвечают им представители левых. Они критикуют правительство ФРГ с иных позиций: «Это показал Карл Маркс еще более 150 лет назад: накопление богатства у одних вызывает обнищание других».
В результате реформ безработицу в ФРГ удалось снизить, но за счет создания рабочих мест с неполной занятостью и низкой оплатой труда. Причем пока минимальная почасовая зарплата установлена лишь в некоторых отраслях, и она бывает слишком мала — от 7 до 9 евро. А кое-где разрешена оплата даже в размере 3–5 евро в час.
Тем временем прибыли концернов повышаются, доходы акционеров, финансовых и промышленных тузов постоянно растут. Разрыв между богатыми и бедными из года в год увеличивается.
Как уменьшить этот разрыв? Нижнюю границу государство устанавливает — это минимальные зарплаты. А как быть с верхней границей? Конечно, полного равенства при рыночной экономике быть не может: она основана на стремлении к прибыли. Но даже лидер ХДС Ангела Меркель недавно заявила: если шеф автомобильной фирмы получает в 20 раз больше, чем его рабочий, то с этим она согласна. А если в 1000 раз, то это ее возмущает. Потому что слишком резкий разрыв в доходах между богатыми и бедными подрывает солидарность общества и угрожает его стабильности.
Многие немцы считают, что реформы последних лет ведут к увеличению опасности социальных конфликтов. Наступление на права трудящихся встречает там организованное и мощное сопротивление. Недавно всю страну потрясла забастовка машинистов поездов. С перерывами она продолжалась почти год — беспримерный случай в истории ФРГ! Машинисты поездов, мастера скоростного вождения (330 км/час!), зарабатывали 2750 евро в месяц — почти в 2 раза меньше, чем в США или Японии. Члены правления железнодорожного концерна были возмущены их наглостью — они потребовали увеличения зарплаты аж на 31 %! Но рабочие знают — сами хозяева концерна 6 лет назад вместе получали за год 3,7 млн. евро, а теперь получают уже 14,7 млн. евро. Меня удивило отношение к этой забастовке пассажиров. Они всегда возмущались, если поезд опаздывал хотя бы на 5 минут, а тут с пониманием отнеслись к полной отмене поездов. Большинство немцев были в восторге — наконец-то простые люди решились постоять за свои права! Бастующие добились повышения зарплаты, но пока только на 11 %, и получат еще единовременную выплату — 800 евро. Поезда пойдут снова по расписанию — это мир или временное перемирие?
И все-таки, когда немцы жалуются на свою жизнь, многие жители других стран думают — нам бы ваши проблемы! Экономика ФРГ стабильна, спрос на немецкие товары в мире велик. Знакомая немка пишет мне: «У нас тут все жалуются на правительство, на повышение цен и снижение пенсий. Но я думаю, что уровень жизни у нас остается высоким, и рассказываю им о нищете, которую я своими глазами видела в вашей стране».
Остается ли Германия социальным государством? Кое-кто спорит с этим. Но несмотря на все ограничения, половина бюджетных средств расходуется не на высших чиновников, а на поддержку рынка труда и другие социальные расходы. Причем на одни пенсии расходуется вместо наших 6 % почти треть бюджета, а доля расходов на здравоохранение в четыре с лишним раза больше, чем у нас.
3.14. Как выглядит немецкая демократия
Не вдаваясь в подробности, просто поделюсь своими впечатлениями о политической жизни в ФРГ. На заседании немецкого парламента канцлер выступает, а потом садится на скамью рядом с другими членами правительства и слушает оппонентов. Перед лицом всей страны ему приходится выслушивать такую жесткую критику, что лицо его буквально чернеет. Полемика острая, но компетентная. Три четверти депутатов парламента имеют университетское образование. Здесь не бывает ни такого единогласия, ни такого мордобоя, как в нашей Думе.
Немецкие депутаты хорошо обеспечены, но их зарплата не больше, чем у среднего зубного врача. На политической работе никто из них не стал миллионером. Недавно в парламент внесен новый законопроект, требующий, чтобы депутаты регулярно публиковали сведения о своих доходах.
Мне довелось увидеть все этапы выборов. На одно место в избирательном округе претендовали 4 кандидата — от СДПГ, «зеленых», ХДС и либералов — Свободной демократической партии (СвДП). Первые два — от правящих партий, вторые — от оппозиции. Кандидат старается посетить как можно больше мероприятий, встреч, собраний, всем пожать руки, всюду выступить и всем понравиться. Если люди идут на футбол, он встречает их и вручает им рекламную брошюрку — о футболе и о своей программе. Каждый кандидат ведет себя так, как будто его соперники не существуют в природе. Он не нападает на них, а только выступает со своими предложениями и рекламирует себя. На выборах любой гражданин может прийти на участок и наблюдать за подсчетом голосов. Так что в урну липовые бюллетени не бросишь.
Как голосуют избиратели? У женщин своя логика: «Я против Шрёдера потому, что он в четвертом браке. Как можно доверять такому мужчине?»
«За кого из четырех кандидатов в нашем округе вы собираетесь голосовать?» — спрашиваю я своего соседа на одном из праздников. Сосед — служащий строительной фирмы — сам вступил в разговор и охотно отвечает на мои вопросы. Он говорит: «Я еще посмотрю. Прочитаю программы кандидатов, сравню их и тогда решу». Кто у нас так ответит на этот вопрос?
Кроме партий, у немцев большую роль играют гражданские инициативы. Люди при необходимости быстро организуются, собирают подписи, печатают листовки, организуют митинги и демонстрации, например против повышения квартплаты или строительства рядом автотрассы. Популярны опросы жителей. Недавно мэр Мюнхена обратился к жителям с письмом: считают ли они нужным строительство в городе высотных зданий? Большинство ответило отрицательно, и вопрос был решен. Газеты и журналы регулярно публикуют результаты опросов: что люди думают о том или ином решении, за какую партию они бы сегодня проголосовали?
Политикам, как и партиям, доверяет лишь один из пяти немцев. В ходу у немцев немало шуток и анекдотов о политиках. Например, два голубя клюют крошки и беседуют. «Мы с тобой ничем не хуже политиков». — «А почему ты так думаешь?» — «Пока они внизу, кормятся с рук, а когда наверху, то гадят на нас». Слово «политик» воспринимается негативно, а «демократия» — позитивно, тогда как у нас слово «демократ» стало ругательством.