Девять жизней Кристофера Чанта, стр. 16

– Умею, – сказал Кристофер, весь в холодном поту после своего внезапного бегства. – Мне такое никогда больше не приснится.

Глупость все это: живая девочка притворяется Богиней, которая всего-навсего изъеденная жуками деревянная статуя! Против самой Богини он ничего не имел – ему нравилось, что она быстро соображает, ему хотелось бы научиться изображать «очень глупое» выражение и так здорово прятать книги. Но рисковать ради этого не стоило.

Глава восьмая

До конца весеннего семестра Кристофер ходил по Везделкам вместе с Такроем и ни разу не был там один. Казалось, что запас экспериментов дяди Ральфа неисчерпаем. Кристофер с Такроем направлялись в Первые Миры, Третьи, Пятые, Седьмые и Девятые. Потом в Восьмые, Шестые, Четвертые и Вторые. Всегда в таком порядке, каждый раз в разные части этих Везделок.

Всегда их ждали люди с горами пакетов, в которых, судя по весу, лежали очень разные предметы. В Первых Мирах их ожидали громоздкие и тяжелые пакеты, а в Четвертых – гладкие коробочки. Во Вторых и Пятых от пакетов пахло рыбой и они были влажные, что и понятно, ведь в обеих Везделках было много воды. В Восьмых Мирах от женщин всегда пахло чесноком и этот же запах источали свертки.

Кристофер познакомился с людьми, которые готовили пакеты, и каждый раз, загружая повозку, болтал и смеялся с ними.

Со временем колдуны дяди Ральфа усовершенствовали повозку. К концу семестра она стала двигаться самостоятельно, и Такрою с Кристофером больше не нужно было перетаскивать ее через долины в Междумирье.

По правде говоря, эксперименты стали таким обычным делом, что не сильно отличались от школьных занятий. Кристофер думал о своем, пока работал, – именно так он поступал на уроках магии, английского и в школьной церкви.

– Почему бы нам не заглянуть в Одиннадцатые Миры? – спросил он как-то, шагая по долине в Первых Мирах.

Сзади плыла повозка с тяжелым грузом.

– Никто не ходит в Одиннадцатые, – кратко ответил Такрой, явно желая сменить тему.

Но Кристофер не унимался, и Такрою пришлось пояснить:

– Там живут странные, недружелюбные люди, если их вообще можно назвать людьми. Никто о них ничего толком не знает. Это все, что мне известно. Ну, кроме того, что это не миры, а один мир.

Дальше Такрой говорить отказался, и это встревожило Кристофера, уверенного, что приятель знает больше. Всю неделю у Такроя было плохое настроение. Его престарелая леди слегла с простудой, и пришлось снова позвать строгую девушку с флейтой…

– Где-то в нашем мире, – вздохнул он, – бродит девушка, которая играет на арфе. Она не сердится, когда я становлюсь прозрачным, но между нами так много препятствий!

Такрой повторял это постоянно, и у Кристофера в голове сложилась романтическая картинка: страждущий влюбленный Такрой мечется по своей мансарде.

– Почему дядя Ральф не хочет, чтобы я пришел к тебе в Лондоне?

– Я же тебя просил, Кристофер, не надо об этом, – сказал Такрой и замолчал, погрузившись в туман Междумирья.

Повозка плыла за путешественниками. Романтическая сторона жизни Такроя не давала Кристоферу покоя весь семестр, особенно после того, как выяснилось, что никто из мальчиков не встречал в жизни найденышей.

– Вот бы мне быть найденышем, – сказал Онейр. – Тогда бы не пришлось продолжать дело отца!

Тем временем в школе началась суматоха перед пасхальными каникулами. Мама написала, что он должен приехать к ней в Геную, но в последнюю минуту передумала и решила ехать в Веймар, где для Кристофера не было комнаты. Ему пришлось одному провести в школе почти целую неделю каникул, пока заведующая не написала дяде Чарльзу, а тот не согласовал с другим братом папы, дядей Конрадом, что мальчик приедет через четыре дня. Между тем школа закрывалась – и Кристофера отправили пока к дяде Ральфу в Лондон.

Но к разочарованию Кристофера, дядя был в отъезде. Большая часть дома была заперта, на дверях висели замки, а единственной живой душой в доме был домовладелец. И несколько дней Кристофер одиноко бродил по Лондону.

Прогулки оказались не менее интересными, чем исследования Везделок. Повсюду были парки, памятники, уличные музыканты, на узких улицах было не протолкнуться от телег с большими колесами и экипажей. На второй день Кристофер забрел на рынок Ковент-Гарден, где прилавки ломились от фруктов и овощей. Он провел там целый день, восхищенно наблюдая за носильщиками, которые с легкостью таскали по шесть груженых корзин, составленных пирамидой на голове, и ни разу их не уронили!

Наконец он собрался уходить и вдруг увидел неподалеку на улице знакомую крепкую фигуру в зеленом шерстяном костюме.

– Такрой! – завопил мальчик и бросился догонять.

Казалось, Такрой его не слышит. Печально покачивая вихрастой головой, он свернул в узкий переулок, прежде чем Кристофер успел догнать его. Когда Кристофер влетел в тот переулок, его приятеля и след простыл. Но это был точно Такрой, Кристофер не сомневался! Значит, где-то поблизости находилась и мансарда.

Все оставшиеся дни Кристофер провел около Ковент-Гардена в надежде встретить своего друга, но Такрой больше не появлялся.

Потом Кристофер переехал к дяде Конраду в Уилтшир, где единственной неприятностью оказался Фрэнсис, двоюродный брат и ровесник Кристофера. Он был одним из тех, кого Феннинг называл воображалами. Кристофер сразу его невзлюбил, а Фрэнсис презирал кузена за то, что тот вырос в городе и никогда не охотился с гончими. Впрочем, презирал он Кристофера не только из-за охоты. Выяснилось это, когда Кристофер в седьмой раз грохнулся с самого мирного и тихого пони на конюшне.

– Ты что, не умеешь применять магию? – спросил Фрэнсис, самодовольно глядя на Кристофера с высоты своего гнедого красавца. – Ну что же, неудивительно. Твой отец виноват. Незачем ему было жениться на этой ужасной особе из семьи Серебринг. Никто из моих родственников теперь не хочет иметь с ним дело.

Когда Кристофер узнал, что Фрэнсис с помощью магии заставлял его падать с пони, ему осталось только стиснуть зубы и почувствовать, насколько далек папа от этой ветви семьи Чант.

Кристофер был рад началу школьных занятий. Но этого сказать мало – начался крикетный сезон! Кристофер увлекся крикетом очень быстро. То же произошло с Онейром.

– Это самая великая игра, – искренне сказал Онейр.

Он пошел и скупил все книги и учебники по крикету, какие только смог достать. Они с Кристофером решили, что станут профессиональными игроками в крикет, когда вырастут.

– А отцовское дело пусть катится к черту! – воскликнул Онейр.

Кристофер согласился, но в его случае это были мамины планы насчет «общества».

«Я сам все решу для себя», – подумал он, и ему показалось, будто он освободился от обета. К собственному удивлению, Кристофер обнаружил, что он очень решителен и тщеславен. Они с Онейром тренировались целыми днями, а Феннинга, который совсем не умел играть, уговорили бегать за мячами. Днем они только и делали, что говорили об игре, а по ночам Кристоферу снились обычные сны – все о крикете.

Но в первый же четверг ему пришлось отказаться от сна про крикет, чему Кристофер был не слишком рад, и пойти с Такроем в Пятые Миры.

– Я видел тебя в Лондоне, – сказал он. – Твоя мансарда где-то недалеко от Ковент-Гардена?

– Ковент-Гардена? – равнодушно переспросил Такрой. – Ничего подобного. Должно быть, ты видел кого-то другого. – И настаивал на своем, даже когда Кристофер в мельчайших деталях описал улицу и как выглядел Такрой. – Нет, видимо, ты побежал за совсем другим человеком.

Но Кристофер-то знал, что это был Такрой. Странно, конечно, но спорить было бесполезно.

Кристофер начал загружать повозку воняющими рыбой пакетами и вновь подумал о крикете. Мысли эти так его увлекли, что он положил один пакет мимо. Пакет упал на землю, отчего рыбная вонь усилилась.

– Фу-у-у! – сказал Кристофер. – Что это за гадость?