Тринадцатая невеста, стр. 49

После занятия я с чистой совестью потопала прямиком в салон красоты – сводить новоприобретенные синяки, если таковые вдруг появились. Благо свежие сводятся моментально, это не запущенные гематомы. А затем наводить красоту – в конце концов, у меня сегодня еще собеседование через зеркало, нужно хоть прилично выглядеть. Именно об этом я и попросила эльфиек, которые взялись за меня после Ррыканы. Одно дело – не хотеть замуж за этого зазеркального кадра, а совсем другое – что выглядеть прилично все равно хочется.

Глава 15

После завтрака оставшимся девушкам предстояло дожидаться своей очереди на собеседование. Учитывая, что Олика выбыла из игры, нас оставалось всего трое, и была надежда успеть до обеда. Карита и Света, явно нервничая, к завтраку спустились ошеломительно красивые. Они, кстати, хорошо смотрелись рядом, играя на контрасте. Жгучая брюнетка Карита и кукольная блондинка Светлана. Ну и я, лишний объект, так сказать. Нет, я честно прихорошилась, эльфийки в салоне завили мне волосы и сделали волнистый водопад, подколов на висках заколками, и даже платье я надела хоть и не вечернее, но красивое, ярко-бирюзовое, в греческом стиле, отделанное золотистой тесьмой. Но вот сделать такой вызывающий броский макияж, как у Светы, или нарисовать такие выразительные стрелки на глазах, как у Кариты, у меня ума не хватило. И слава богу. Хотя лукавлю – я себе нравилась, очень. Судя по недовольному виду Ариты и Меландиль, а также по заинтересованным взглядам Адриэна и Рэмира, выглядела я хорошо.

После завтрака я провела некоторое время за чтением, пока Канита не позвала меня в комнату с зеркалом.

– Удачи, – шепнула она напоследок.

– Спасибо, – улыбнулась я. Не говорить же, что я рассчитываю совсем на другую удачу. Очень надеюсь, что не понравлюсь наследнику и помолвку расторгнут.

Я прошла в комнату с зеркалом, напротив которого сейчас стояло одно из деревянных кресел с подлокотниками, присела и стала ждать. Пауза затягивалась. Зеркало молчало, я тоже молчала. Было скучно, а мой визави все не являлся. Не выдержав, я встала и подошла к золоченой раме, осторожно провела пальцем по глади стекла. Подмигнула своему отражению. Будущего императора все не было. На ум пришел стих Александра Вертинского «О шести зеркалах».

Я тихонько прочла вслух первые два четверостишия. Глядя на свое отражение, тихо проговорила:

– Ты и вправду похожа на мышонка, – раздался глухой мужской голос и тихий смешок. – Только я не заколдованный принц.

Подпрыгнув от неожиданности, я отскочила от зеркала, а оно вдруг пошло рябью и появилось изображение. В зеркальной глубине на фоне черного полотна стояло кресло, в нем сидел мужчина, если судить по силуэту. Но вот рассмотреть его было нельзя, увы и ах. Фигура была задрапирована в черный плащ с капюшоном, а лицо закрывала черная же маска.

– Здравствуйте, – кивнула я.

– Здравствуй, Мышонок. Присаживайся. Что это было за стихотворение?

– Оно называется «О шести зеркалах». – Я чуть улыбнулась такому простому и нецарственному любопытству.

– Прочти мне его целиком.

И я прочла. А когда прозвучали последние строчки: «Из-за маленькой, злой, ограниченной женщины умираю в шести зеркалах», – наследник вдруг вздохнул.

– Грустно. Хорошо, что я не заколдованный принц и не умираю из-за злой маленькой женщины. Ты ведь не хочешь ею стать?

– Ни в коем случае, – заверила я собеседника, удивляясь нашему странному разговору. А сама при этом мучительно пыталась получше расслышать его голос. Но мне это никак не удавалось, звук шел глухой, как будто наследник говорил через респиратор.

– А что ты хочешь?

– Гм… Честно?

Капюшон утвердительно качнулся.

– Я хочу расторгнуть помолвку.

– Почему? Ты не хочешь стать императрицей?

– Нет. Ну вы сами посмотрите, какая из меня императрица? Я даже институт еще не закончила, кому нужна правительница-неуч?

– Хороший аргумент, даже почти убедительный. – Мужчина снова издал смешок. – Но ведь это не все?

– Не все. – Я помялась. – Я не хочу выходить за вас замуж.

– Почему? – Капюшон чуть качнулся вбок.

– Я вас совсем не знаю, и вы меня не знаете. И мы не любим друг друга.

– Маленький глупый Мышонок… В политике никому не интересна любовь. Я ведь тоже не горю желанием жениться, но мне не оставляют выбора.

– Тогда вам надо найти самую достойную, вам ведь с ней всю жизнь предстоит мучиться.

– Мучиться? – фыркнул мужчина.

– Ну то есть… – Я поняла, какую глупость сказала и тоже фыркнула. – Я хотела сказать, что вам тогда нужно найти самую достойную, чтобы и императрицей была хорошей, и вам женой. Вдруг повезет, и с годами, как в земной поговорке: «Стерпится – слюбится».

– А может, я выберу тебя? Вот и проверим, стерпится ли, слюбится ли?

– Ни в коем случае! – испугалась я. – Не надо меня выбирать. Мне к сентябрю нужно вернуться домой. Меня родители ждут, и учеба начинается.

– Расскажи мне о себе. Ведь нам все равно нужно побеседовать, вот давай ты мне и расскажешь о себе, о своей семье, о том, как ты жила.

Пришлось рассказывать. Собеседником он оказался хорошим. Не перебивал, внимательно слушал, задавал наводящие вопросы по существу, потихоньку все больше и больше узнавая о моей жизни. Я даже сама не заметила, как рассказала и о своем лишнем весе в детстве, и о том, как худела и начинала заниматься бегом, мучаясь одышкой и болями в боку, и о первых неумелых попытках вскарабкаться на канат. Хотя, казалось бы, ну зачем ему это знать? Какое дело будущему императору до школьных лет земной девчонки? Расспрашивал о моих увлечениях и хобби, о любимых книгах и песнях. А потом рассказала и про то, что здесь меня Адриэн потихонечку начал учить фехтованию. В общем, Штирлиц из меня не вышел. Все выболтала.

– Ты забавная, Мышонок. – В голосе наследника явно слышалась улыбка. – И очень славная.

Я только пожала плечами. Ну забавная, не в первый раз мне это говорят. А что делать? Не доросла я пока до амплуа роковой женщины.

– Хорошо, а скажи мне еще – вот если, допустим, ты смогла бы жить в этом мире, то чем бы хотела заняться?

– Выучиться для начала. Иначе я просто не смогу жить, ничего не зная, не умея и не имея профессии.

– А если бы не просто жить, а в роли императрицы? – Капюшон снова чуть склонился вбок.

– Тогда выучиться еще сильнее. – Я приподняла брови. – Если уж управлять народом, так знаний надо в два раза больше, чем простому обывателю, и в более широком круге вопросов.

– То есть просто роль красивой жены императора и жизнь в достатке тебя не интересуют?

– Ну… – Я помолчала, раздумывая. – Это же так скучно. И вообще, я вот смотрю на жен наших правителей и коронованных особ, не в моей стране, правда, но это неважно… Они все время что-то делают. Какие-то благотворительные фонды курируют… еще что-то … – Тут я задумалась и поняла, что понятия не имею, чем еще они занимаются, кроме благотворительности.

– Интересная позиция.

– Да вы не обращайте внимания, это же я так, в порядке бреда! – Я рассмеялась. – Мы же с вами уже выяснили, что я не хочу за вас замуж и не хочу быть императрицей.

– Ну да, выяснили. Что ж, Мышонок, ступай. Мы закончили наше собеседование. Приятно было с тобой поговорить.

– И с вами. – Я встала. – Ну всего хорошего?

– И тебе. – Он глухо рассмеялся. – Иди.

Зеркало неожиданно помутнело, и мой собеседник исчез, а в стекле отразилась снова я. Вот же бесовство… Зеркало волшебное. Я подошла и снова провела рукой по поверхности. Переиначила слова Агнии Барто: «Потянулась Лилечка к зеркалу рукой, удивилась Лилечка: «Кто же там такой?» Но зеркальная гладь молчала и не отвечала, кем же был мой приятный собеседник. Я отправилась к себе, а в коридоре столкнулась с караулившей меня Канитой.