Тузы за границей, стр. 41

У нас много общего – у джокеров и у больных СПИДом. До отъезда из Джокертауна мы собирались в конце мая устроить в «Доме смеха» сбор пожертвований в пользу АДЛД – масштабное мероприятие с участием всех знаменитостей, которых нам удастся заполучить. После Кении я дал в Нью-Йорк телеграмму с указанием поделить выручку с каким-нибудь обществом жертв СПИДА. Мы, парии, должны помогать друг другу. Возможно, мне даже удастся навести кое-какие необходимые мосты до того, как на стол ляжет моя собственная дама пик.

Гейл Герстнер-Миллер

Вниз по Нилу

Факелы в храме горели медленно и ровно, время от времени помаргивая, когда кто-нибудь проходил мимо. Их свет озарял лица людей, собравшихся в небольшой комнатушке в стороне от главного зала. Присутствовали все: и те, кто по виду ничем не отличался от обычных людей, и те, кто выглядел не совсем обычно: женщина-кошка, мужчина с головой шакала, обладатели крыльев, крокодильей кожи и птичьих голов.

Заговорил Осирис, зрящий-в даль.

– Крылатая грядет.

– Она – одна из нас?

– Она поможет нам?

– Прямо – нет, – ответствовал Осирис. – Но она хранит в себе то, чему будет дана власть совершать великое. Сейчас нам остается лишь ждать.

– Мы ждали долго, очень долго, – проговорил Анубис-шакал. – Мы сможем подождать еще немного.

Все остальные ответили ему одобрительным бормотанием. И вновь живые боги погрузились в терпеливое ожидание.

Номер луксорского отеля «Винтер Пэлас» превратился в настоящее пекло, хотя утро еще только начиналось. Вентилятор под потолком утомленно перемешивал безжизненный воздух, и пот ручейками стекал по ребрам и груди Соколицы, которая лежала на кровати, опершись на локоть, и смотрела, как Джош Маккой заправляет в камеру новую кассету. Он взглянул на нее и улыбнулся.

– Пора выходить.

Она лениво улыбнулась ему в ответ, легонько обмахивая себя крыльями, которые давали больше прохлады, чем неторопливо вращавшийся вентилятор.

– Как скажешь. – Соколица поднялась, гибко потянулась и взглянула через плечо на Маккоя, который наблюдал за ней. Она прошла мимо него, грациозно уклонившись от его протянутых рук. – Тебе не хватит на сегодня? – поддразнила она, вынимая из шкафа чистую пару джинсов. Потом втиснулась в них, хлопая крыльями, чтобы удержать равновесие. – В этой прачечной их, наверное, в кипятке выстирали. – Она сделала глубокий вдох и рывком застегнула неподатливую «молнию». – Уф.

– Зато смотрится потрясающе, – заметил Маккой.

Он подошел к ней сзади и обнял ее, и кожа у Соколицы пошла мурашками, когда мужчина принялся целовать ее в шею и ласкать грудь, все еще чувствительную после их утренних забав.

– По-моему, ты сказал, что нам пора выходить.

Маккой вздохнул и неохотно отстранился.

– Пора. Мы должны встретиться с остальными через… – он бросил взгляд на свои часы, – через три минуты.

– Очень жаль, – бросила Соколица с шаловливой улыбкой и принялась натягивать топ на узких бретельках. – Думаю, тебе удалось бы уговорить меня проваляться весь день в постели.

– Дела не ждут. – Маккой распахнул двери шкафа в поисках подходящей одежды, пока Соколица натягивала свой топ. – Мне не терпится увидеть, действительно ли эти самопровозглашенные живые боги могут делать все то, что говорят.

Она наблюдала, как он одевается. Его худощавое мускулистое тело восхищало и будило желание. Светловолосый и подтянутый, Маккой был талантливым документалистом и оператором – и изумительным любовником.

– Все взяла? Не забудь шляпу. Солнце печет, даром что зима.

– Все, что нужно, при мне. Идем.

Маккой перевернул табличку «Не беспокоить», все еще висевшую на дверной ручке, другой стороной и запер дверь. В коридоре было тихо и пусто. Тахион, должно быть, услышал их приглушенные шаги, потому что высунул голову из-за двери, когда они проходили мимо его номера.

– Доброе утро, Тахи, – поздоровалась Соколица. – Мы с Джошем, отцом Кальмаром и Хирамом собираемся на дневную церемонию в храме Живых Богов. Хочешь с нами?

– Доброе утро, милая. – Тахион, просто ослепительный в халате из белой парчи, сдержанно кивнул Маккою. – Нет, спасибо. Я увижу все, что мне нужно, на встрече сегодня вечером. Сейчас слишком жарко, чтобы соваться на улицу. – Доктор пристально посмотрел на нее. – Ты здорова? Что-то ты бледная.

– Наверное, и на меня жара плохо действует, – отозвалась Соколица. – Жара, да еще местная еда, вода… Или, скорее, микробы, которые в них живут.

– Не хватало нам только, чтобы ты заболела. – Такисианин нахмурился. – Идем, я быстренько тебя осмотрю. Выясним, что с тобой такое, да и я хоть что-нибудь полезное смогу сделать.

– Нам сейчас не до того. Нас уже ждут…

– Соколица, – перебил ее Маккой с обеспокоенным видом. – Это займет всего несколько минут. Я спущусь и скажу Хираму и отцу Кальмару, что ты задерживаешься. – Женщина заметно заколебалась. – Пожалуйста, – добавил он.

– Ну ладно. – Она улыбнулась ему. – Встретимся внизу.

Маккой кивнул и зашагал по коридору дальше, а Соколица пошла вслед за такисианином в его роскошно обставленный номер. Гостиная у него была просто огромная, и здесь оказалось куда прохладнее, чем в номере, который она делила с Маккоем.

«Хотя сегодня утром нам было бы жарко где угодно».

– Ничего себе, – подытожила она, оглядев пышную обстановку. – Мне, наверное, отвели комнату для прислуги.

– Впечатляет, правда? Особенно мне нравится кровать. – Тахион махнул в сторону роскошного ложа с белым сетчатым балдахином, которое виднелось в открытую дверь спальни. – На нее надо подниматься по ступенькам.

– Да, весело.

Он озорно прищурился.

– Не хочешь попробовать?

– Нет, спасибо. Я с утра уже получила свою порцию утех.

– Соколица, – шутливо упрекнул ее Тахион. – Я просто не понимаю, что ты нашла в этом человеке. – Он вынул из шкафа кожаный саквояж с медицинскими инструментами. – Садись вот сюда, – он похлопал по сиденью плюшевого кресла, – и открывай рот. Скажи «а а а».

– А а а, – послушно повторила Соколица, усевшись.

Доктор заглянул ей в рот.

– Хм, горло с виду симпатичное и вполне здоровое. – Он быстро проверил ей уши и заглянул в глаза. – Вроде все в порядке. Расскажи мне, на что ты жалуешься. – Он вытащил из саквояжа стетоскоп. – Тошнота, рвота, головокружение?

– Тошнота и рвота.

– Когда? После еды?

– Да нет. По-всякому.

– Каждый день?

– Нет. Может, пару раз в неделю.

– Хм. – Он поднял ее рубаху и приложил стетоскоп к ее левой груди. От прикосновения холодной стали к коже женщина вздрогнула. – Прости… сердцебиение сильное и регулярное. И давно тебя рвет?

– Где-то с пару месяцев. Это началось еще до турне. Я думала, это из-за стресса.

Доктор нахмурился.

– Ты два месяца чувствуешь себя плохо и не пришла ко мне? Я же твой врач.

Она смущенно заерзала.

– Тахи, у тебя было столько дел. Мне не хотелось тебя отрывать. Думаю, дело в путешествии, в еде, в другой воде, в других гигиенических стандартах.

– Предоставьте мне ставить диагнозы, юная леди. Ты достаточно спишь или твой новый дружок не дает тебе покоя ни днем ни ночью?

– Я всегда ложусь вовремя.

– Не сомневаюсь, – сухо ответил он. – Но я спрашивал тебя совсем не об этом. Ты высыпаешься?

Соколица вспыхнула.

– Ну разумеется.

Тахион убрал инструменты обратно в саквояж.

– Что у тебя с менструальным циклом? Все в порядке?

– Ну, у меня небольшая задержка, но так уже бывало, хотя я и принимаю противозачаточные таблетки.

– Соколица, попытайся быть поточнее. «Небольшая задержка» – это сколько?

Она закусила губу и слегка взмахнула крыльями.

– Ну… не знаю… наверное, пару месяцев.

– Гм. Пойдем сюда.

Он провел ее в спальню – кондиционер здесь работал на полную мощность, и температура была градусов на двадцать ниже – и жестом указал на кровать.