Дочь регента, стр. 93

Как это похоже на дядю Августа! То он всей душой за нее, то начинает поддерживать брата. Когда-то он женился на Августе и от всего отказался ради нее. Но это продлилось недолго, они с Гузи давно расстались...

Это их сын, Август д'Эсте, заглядывался на Шарлотту.

Он был довольно мил, и Шарлотта не сомневалась, что ему хотелось бы на ней жениться. Но юноша слишком походил на своего отца, а она мечтала не о таком муже. Нет, ей нужен сильный мужчина. Такой, как Ф., или... или, как Леопольд. Ах, но до чего глупо думать так о нем! Какой же он сильный? Предпочел удрать, испугавшись гнева ее отца. Нет, ей нужен принц, который был бы готов жить в Англии и стать супругом королевы. Она сама выберет себе мужа, и если Ф. предложит ей свою руку — и им можно будет пожениться, — она согласится.

«Да, с превеликим удовольствием!» — горячо уверяла себя Шарлотта и отказывалась думать о красивом юноше, который показался ей таким желанным, когда помогал сесть в карету возле входа в гостиницу «Пултени».

Но если дядю Августа нельзя было воспринимать всерьез, то Броугхем и Уитбред оказались людьми иного толка!

Они тоже приехали к принцессе. Им стало известно, что она хочет порвать с принцем Оранским. Может быть, она позволит им составить письмо, в котором будет содержаться отказ?

Шарлотта зашла слишком далеко, пути к отступлению не было. Да и потом... она ведь решилась!

И вот потрясенный принц Оранский прочел, сидя в комнате на Клиффорд-стрит, письмо невесты, в котором она отказывала ему, да еще в таких выражениях, которые мог употребить только юрист... как, собственно говоря, на самом деле и было.

НОЧНОЕ БЕГСТВО

Шарлотта ждала, что разразится буря.

У нее не оставалось другого выхода. Она написала Мерсер, умоляя ее поскорее приехать в Ворвик-хаус. Сейчас подруга была ей особенно нужна.

Мерсер приехала и обнаружила, что принцесса принимает принца — того самого, которого она в письмах называла «Ф».

— Вы оставили их наедине? — вскричала шокированная Мерсер.

Корнелии пришлось признаться, что да.

— Но это же безумие! — холодно проговорила Мерсер. — Ради Бога, пойдите к ней и положите этому конец.

— Я не смею, — пролепетала Корнелия. — Принцесса в последнее время так изменилась. Она страшно рассердится и не прислушается к моим словам, как прислушивалась раньше.

Мерсер удивленно посмотрела на Корнелию. Что случилось с этой волевой женщиной, которой она, Мерсер, стиснув зубы, восхищалась, чьей союзницей сделалась?

Мерсер сама ворвалась в комнату и нарушила уединение влюбленных.

Но ничего страшного не произошло, наоборот, при виде подруги Шарлотта вскрикнула от радости и бросилась обнимать Мерсер.

— Слава Богу, вы приехали, Мерсер! — восклицала она и на несколько мгновений даже позабыла о Ф. — так ее обрадовал приезд подруги.

Мерсер взяла ситуацию в свои руки. Она поинтересовалась, написала ли Шарлотта отцу. Шарлотта же надеялась на то, что это сделает Вильгельм, однако Вильгельм явно не поставил регента в известность.

— Вы должны не откладывая написать Его Высочеству, — заявила Мерсер. — Должны сообщить ему о расторжении помолвки. Мы сейчас же составим письмо и отошлем его.

Шарлотта, как всегда, подчинилась, а когда письмо было написано, так перепугалась, что боль в колене стала почти невыносимой, и, уступая настояниям Мерсер, принцесса легла в постель.

«Сейчас отец читает мое письмо! — думала она. — Оно наверняка дошло очень быстро, ведь Ворвик-хаус рядом с Карлтон-хаусом, и если отец был дома, то оно сразу попало к нему в руки».

Однако прошло несколько дней. Тревожное ожидание было невыносимым.

Иностранные гости покинули Англию. Княгиня Ольденбургская — втайне радуясь тому, что ей удалось вызвать такую бурю, — нежно простилась с Шарлоттой и пожелала ей огромного счастья.

Ф. уезжал вместе с русскими. Он пришел повидаться с Шарлоттой, однако Мерсер не допустила второго свидания наедине и настояла на присутствии Корнелии.

Ф. не очень-то сожалел о предстоящем отъезде. Ему было ясно, что беда неминуема, и он не был уверен, что ему придется по душе жизнь принца-консорта. Ф. нравилось странствовать по свету в погоне за романтикой. Он понимал, что человеку его склада женитьба — даже такая блестящая — скоро прискучит. Кроме того, наивность Шарлотты нравилась ему лишь до определенного предела. В общем-то, Ф. предпочитал культурное общество мадам Рекамье. Но при встречах с Шарлоттой он всегда казался пылким влюбленным. Шарлотта этого не знала, но на самом деле Ф. всегда так вел себя с женщинами и прекрасно понимал, что его успех у женщин объясняется именно тем, что всякий раз он создавал у очередной своей пассии иллюзию, будто она единственная в целом мире для него что-то значит. Себе же Ф., будучи реалистом, признавался в том, что в целом мире он любит только себя.

— Вы будете мне писать? — спросила юная принцесса.

— Меня ничто не остановит.

— Корнелия позаботится о том, чтобы до меня доходили ваши письма, а до вас — мои.

Корнелия поклялась помогать влюбленным, и, заручившись ее словом, они расстались.

Прошло несколько дней. Мерсер считала, что регент дожидался отъезда гостей, которых он с огромной помпезностью и великими почестями проводил в Дувр. Он не хотел устраивать скандал до их отъезда, не хотел, чтобы гости смеялись за его спиной.

— А вот теперь разразится буря, — предрекла Мерсер и, как обычно, оказалась права.

Принц-регент велел своей дочери Шарлотте явиться в Карлтон-хаус в сопровождении мисс Найт.

Шарлотта, бледная и дрожащая, встала с постели, но тут же рухнула на руки Луизы Льюис.

— О, мое колено, Луиза! Я не могу стоять. Срочно вызвали Мерсер. •

— Вы должны немедленно написать вашему отцу и сказать ему, что слишком плохо себя чувствуете, и попросить приехать к вам.

Письмо было послано, и Шарлотта целый день места себе не находила от волнения. Наконец встав, она обнаружила, что чувствует себя немного лучше.

Да, пожалуй, следует встретить отца стоя, а не лежа.

В шесть часов вечера регент явился в сопровождении епископа Селисберийского. Не обратив внимания ни на кого, он прошел прямо в гостиную. А оказавшись там, воскликнул громовым голосом:

— Скажите принцессе Шарлотте, что я немедленно требую ее к себе.

Корнелия, трепеща, повернулась к Мерсер, которая побелела, но все-таки сохраняла спокойствие.

— Что мне делать, Мерсер? — взмолилась Шарлотта.

— Только одно, — сказала бесстрашная Мерсер. — Выйдите к нему. Он все равно приказал вам явиться, так что идите быстрее: от вашей задержки его настроение только испортится.

— О, Мерсер!..

— Если вы проявите стойкость, он не сможет принудить вас. Запомните это.

Шарлотта повернулась и пошла в гостиную.

Принц стоял спиной к камину, заложив руки назад, словно грел их, хотя, конечно же, жарким июльским днем камин не горел. Рядом стоял самодовольный епископ Селисберийский, твердый приверженец регента, готовый безоговорочно поддержать его борьбу с непокорной дочерью.

Шарлотта умоляюще поглядела на отца, однако он смотрел холодно, и было ясно, что в этот момент он ее ненавидит.

Сперва принц начал плакаться — эта роль была ему хорошо знакома.

— Что я сделал? Чем заслужил такое отношение? — жалобно воскликнул он. — Разве я заслужил, чтобы моя дочь проявила черную неблагодарность?

Епископ сочувственно кашлянул, а Шарлотте захотелось закричать: «Да, заслужили. Вы меня никогда не любили, а я так этого хотела... мне так нужна была ваша любовь. Если бы вы меня любили, все было бы иначе».

Однако она промолчала.

Принц еще немного поплакался, а потом вдруг разозлился.

— Ты отказалась выходить за него замуж... не посоветовавшись со мной! Ты, видите ли, решила взять — и все разрушить, хотя я с министрами так долго выбирал тебе жениха... мы так долго все обдумывали... и все для твоего же блага! Не понимаю, как моя дочь оказалась способна на подобный поступок!