Ловушка на умников, стр. 2
— Надо быть миллионером или придурком, чтобы ради прикола выбросить пятьсот рублей на ветер, — сказал Вадик Ситников, глядя в окно на одноподъездный десятиэтажный дом, из которого, по его мнению, сбросили банкноту. — Странно, что они сами не позвонили в Службу спасения, ведь в этой десятиэтажке во всех квартирах есть телефоны.
Круглый отличник Пузырь несколько секунд задумчиво смотрел на одноподъездный дом, а потом уверенно сказал:
— Семьдесят пятая квартира находится на десятом этаже. Вон те три окна с краю, — указал он пальцем на верхний левый угол де-сятиэтажки.
Твердый троечник Вадик из-за своего невежества не мог в уме делать таких быстрых и сложных вычислений, поэтому был не столько потрясен, сколько озадачен, как людоед, увидевший вилку.
— Почему именно на десятом? — спросил он, стараясь понять ход мыслей Пузыря. — Как ты догадался?
— Очень просто. Я сосчитал. Подъезд разделен на два отсека, в каждом по четыре квартиры, значит, семьдесят пятая находится на десятом этаже. Надо пойти туда и узнать, нужна им помощь или нет, — сказал Пузырь и великодушно похлопал Вадика по плечу, позволив сопровождать себя к семьдесят пятой квартире: — Одевайся, я возьму тебя с собой.
— Спасибо за доверие, но я никуда не пойду, а останусь дома и посплю. В конце концов, не я, а ты нашел пятьсот рублей, тебе их тратить, значит, тебе и в Службу спасения звонить. Учти, — Вадик погрозил ему пальцем, — эти пятьсот рублей тебе не подарили, а заплатили, чтобы ты вызвал помощь. И если ты честный пацан, а не чмо, то ты просто обязан сделать это.
— Я разве отказываюсь? Просто мне одному неохота туда колбасить, — замялся Пузырь. — Все-таки незнакомые люди… Деньгами швыряются… Как-то это странно…
— Ты что, боишься? — догадался Вадик. — Не бойся. Чего их бояться, ведь они сами просят о помощи.
— Ты прав, бояться нечего, — согласился Пузырь. — Но перед дорогой я должен подкрепиться. Мне нужно поесть торта и собраться с духом. Принеси нож.
Вадик сходил в кухню, принес Пузырю нож и тарелку. Витя Пузыренко отрезал огромный кусок торта и принялся уминать его быстро и усердно. Когда он жевал, лицо его было располагающее и благодушное. Чтобы окончательно укрепить свой дух, Пузырь попросил Вадика принести молока. Позавтракав таким образом, Пузырь закрыл картонную коробку с остатками торта и своими липкими, перепачканными кремом пальцами стал неумело перевязывать ее. При этом он беззлобно, просто для порядка, ругал Вадика за лень и равнодушие, за то, что он отказывается идти вместе с ним в семьдесят пятую квартиру, чтобы помочь людям.
— Да-а, огорчил ты меня, — сказал Пузырь, завязав кривой, асимметричный бантик на коробке. — У меня по твоей милости даже аппетит пропал. Хотя не время сейчас думать о еде — надо спасать людей.
— Ты плохо завязал веревочку на коробке, — не обращая внимания на ворчание Пузыря, предупредил его Вадик. — Это не бантик, а уродство. Он развяжется у тебя по дороге. Я видел, как ты его завязывал, ты все сделал неправильно, начал вкривь и вкось, а кончил шиворот-навыворот. Давай я сам завяжу, а то у тебя торт из коробки вывалится. — Вадик развязал, а потом ловко завязал веревку на два узелка и, проверив на прочность, отдал коробку Пузырю со словами: — Держи. Теперь не развяжется.
— Спасибо. — Пузырь взял свой торт, вышел из комнаты, надел сандалии и предупредил Вадика: — Не вздумай снова ложиться спать. Сейчас я быстренько всех спасу, а потом позвоню тебе, и мы пойдем тратить пятисотку.
— Ладно. Иди спасай, спасатель. Попрощавшись с Вадиком, Пузырь спустился на улицу и дошел до соседнего дома.
В дверь был врезан кодовый замок, но подросток без труда открыл его. Пузырь знал код, так как часто бывал в этом доме в гостях у своих приятелей. На лифте поднялся на десятый этаж и на цыпочках приблизился к двери с пластмассовым номерком «75». Прежде чем позвонить и поговорить с хозяевами квартиры, он прислонился ухом к двери и прислушался, стараясь уловить какие-нибудь звуки, сопутствующие несчастному случаю: вопли, стоны, плач… Но как ни старался, не услышал ничего, кроме развеселой песни, которая доносилась из приглушенного радиоприемника. «Странно… У них катастрофа, а они песенки слушают. Очень странно», — подумал Пузырь, решительно нажал на кнопку звонка и снова прислушался.
За массивной, обитой дерматином дверью послышались торопливые шаги, и мальчишеский голос спросил:
— Кто там?
«Судя по голосу, за дверью — пацан, примерно мой ровесник. И голос у него спокойный, не похоже, чтобы ему требовалась Служба спасения. Охо-хо, никогда еще не попадал в такое дурацкое положение. Не знаю, что и говорить. А вдруг это не он бросил пятисотку? Если, не он, то кто?»
— Кто там? — снова раздался приглушенный голос за металлической дверью. — Чего молчите? Что вам надо?
— Да мне-то ничего не надо! — громко сказал Пузырь. — Это ты просил вызвать Службу спасения, вот и рассказывай, какая у тебя там авария случилась?
— Вы нашли мою записку? Вы из Службы спасения? Ну наконец-то! — обрадовался мальчишка, но потом недоверчиво спросил: — Что-то у вас голос подозрительно молодой, вы правда из Службы спасения?
— Слушай, пацан, я нашел твою записку, и если ты объяснишь, что с тобой приключилось, то я вызову спасателей. Но сначала должен убедиться, что ты не прикалываешься.
— Замок сломался, дверь не открывается! Выломать не получится, потому что она железная. Надо вызвать спасателей, у них есть специальные инструменты, они разрежут замок!.
— Странно… А почему ты сам их не вызвал? — поинтересовался Пузырь. — Ведь у тебя в квартире наверняка есть телефон.
— Телефон-то есть, а трубки нет, — сказал пацан и так тяжело вздохнул, что даже Пузырь услышал этот вздох. — Тут стоит только база радиотелефона, то есть сам аппарат, а трубку куда-то спрятали, ведь она без провода.
— Спрятали? Кто спрятал? Родители? Это оч-чень странно, — нахмурился Пузырь. Эти обстоятельства показались ему чересчур подозрительными. — А где твои родители?
— В командировке, — терпеливо объяснил мальчишка, а потом не выдержал и крикнул: — Хватит, блин, задавать идиотские вопросы! Нашел мои пятьсот рублей — вызывай, блин, Службу спасения!
— Я не знаю, как туда звонить. Давай я вызову милицию, и пусть они с тобой разбираются.
— Нет! — закричал мальчик. — Остановись! Только, блин, не милицию! Милицию нельзя, слышишь?!
— Почему? — забеспокоился Пузырь.
— По кочану! Не твоего ума дело! Сказано тебе — нельзя, значит, нельзя! Вызывай спасателей, блин!
Этот разговор не нравился Пузырю все больше и больше. Наконец его беспокойство дошло до предела, и он, не отдавая себе в этом отчета, стал рассуждать вслух:
— Почему он боится милиции? Может быть, он вор? Залез в чужую квартиру и теперь не может выбраться… И как странно все совпало: родители в командировке, телефон сломался, дверь заклинило… Таких совпадений не бывает, он все это выдумал, чтобы запудрить мне мозги. А на самом деле он квартирный вор. Так, все ясно, надо звонить в милицию, — решил Пузырь и вдруг услышал над своим ухом негромкий голос:
— Не надо звонить в милицию.
Пузырь обернулся, увидел перед своим носом черное дуло пистолета и от страха выронил коробку с тортом.
Глава II «От пузыря осталось мокрое место»
Вадик проснулся через час после того, как Пузырь пошел спасать жильца семьдесят пятой квартиры. Потянувшись, Вадик встал с кровати, надел шлепанцы и направился в кухню, где его ждал завтрак, приготовленный мамой, и записка, которую оставил отец. Прочитав ее, Вадик узнал, что родители уехали в гости к друзьям и вернутся поздно вечером. Обычно родители сообщали Вадику о его приятелях, которые заходили или звонили ему, когда он спал или когда его не было дома, но в этой записке отец почему-то не написал о звонке Пузыря, и это озадачило Вадика, ведь Витя Пузыренко обещал позвонить, как только вернется домой.
Взяв телефон, Вадик позвонил своему соседу — Пузырь трубку не снял. Тогда Вадик оделся, вышел на лестничную площадку, позвонил в соседнюю дверь, прислушался, но не услышал ни шагов, ни голосов — ни звука. «Предки Пузыря на даче, но сам-то он должен быть дома. Сегодня он собирался развлекаться, тратить пятьсот рублей. У Пузыря не хватит фантазии, чтобы весело и быстро растранжирить пятисотку, да одному и неинтересно тратить деньги. Если бы у него было все в порядке, то он обязательно позвонил бы мне. Но он не позвонил. И не зашел. И дома его нет. Все это очень подозрительно, — подумал Вадик, уплетая свой завтрак. — Напрасно я с ним не пошел. Теперь буду переживать из-за этого толстого увальня, ведь какой ни есть, а все*же он мой друг».