Ноктюрн пустоты. Глоток Солнца(изд.1982), стр. 39
Я провел с сыном серьезный разговор.
— Аварии не будет, — сказал Эдди. — Каждый, кто допустит промашку, отчисляется. Такой уговор.
— Он может быть отчислен навсегда.
— Может.
— Но зачем вам это?
— Понимаешь, отец, не могу примириться с тем, что я инвалид. Я живой человек, привык к скоростной жизни… Впрочем, ты не сумеешь влезть в мою шкуру.
— Скидывай — влезу.
— Поздно. Моя чересчур дырявая.
— Но ведь какого-нибудь интеллигента может хватить удар, когда вы летите над ним… Он подумает, что уже на том свете…
Эдди рассмеялся:
— Уверяю тебя, наша эквилибристика пугает меньше, чем повышение цен, угрозы политиканов и твое телевидение.
— Не заходи далеко, Эдди, — предупредил я.
— Я сказал: аварии не будет, — упрямо повторил сын, и глаза его стали грустными. — Как выяснилось, отец, жизнь дорогая штука. Иногда стоит больше миллиона.
Я положил ладонь на его горячий лоб.
— Кто как оценит, Эдди. Иногда дают всего сто тысяч. И рассказал о человеке, по имени Крафт, получившем сто тысяч за одну минуту.
Эдди как-то странно взглянул на меня.
— Просто исполнитель, — уточнил я. — Я найду истинного убийцу.
— Отец, — он вспыхнул, — Эдди, как всегда, возьмется! Убийца будет наказан!.. Поверь мне!.. У меня разболелась спина…
Он быстро укатил к себе, позвал У-у. Слоненок не заставил себя долго ждать.
Я заметил, что, оставшись один, Эдди с удовольствием окунается в детство: играет, рисует, читает сказки. Он перенес к себе фотографии и письма Марии, подшивки ее журналов, безделушки. Это был знакомый живой мир, защитная среда, безболезненное продолжение жизни…
Утром я попросил Нгоро доставить меня в ближайшую деревню, чтобы отснять детей.
Вот они — вздутые от голода животики, приплюснутые носы, беззащитный взгляд серьезных темных глаз. Они еще не научились смотреть так, как глаза вождя туарегов — в самую суть жизни, в близкое и далекое будущее. Глаза детей бесхитростны: в них трагедия засухи, парящая над деревней, жажда глотка воды и куска лепешки.
Теперь остается смонтировать эти кадры с осоловевшей от изобилия Европой.
— Сколько здесь больных детей? — спросил я Нгоро.
— Около пятидесяти.
— А взрослых?
— Примерно столько же.
— Вы сможете их разместить в больнице?
— А что?
— Узнайте, пожалуйста.
Через несколько минут чиновник сообщил, что госпиталь в столице дал согласие принять всех больных. Я указал на вертолет:
— Грузите.
Нигериец покачал головой. Я рассердился:
— Это моя машина, черт побери! Грузите! Сначала — детей.
К вечеру вертолет сделал три рейса и захватил нас и джип с собой.
— Теперь будет здесь сад? — спросил я Нгоро.
— Теперь будет! — Нгоро сиял.
Я надел на него свою широкополую шляпу.
— Дарю на память. Без шляпы на улицу не выходи. А то обижусь.
— Подарок друга — не потеряю! — засмеялся нигериец.
У меня уже были печальные сведения от Аллена. В верхних слоях атмосферы над Сахелем он обнаружил на снимках несколько больших дыр в озоновом слое. Это значит, что жесткое ультрафиолетовое излучение Солнца сжигало постепенно все живое. Через два-три месяца искусственные дыры затянутся, но последствия могли быть роковыми. Знакомый французский журналист, связавшись со своими соотечественниками из научной экспедиции, подтвердил мне, что радиация в пустыне повышенная. Я обещал ему взамен сенсацию — разумеется, без ссылки на источники. Мы встретились в столице Федерации в тот же вечер.
Через несколько дней сообщение Франс Пресс из Сахеля напечатали крупные газеты мира. Сахельское правительство попросило Францию провести исследования из космоса. Спутники подтвердили неприятную новость. Федерация Сахель обратилась с чрезвычайным запросом в ООН. Вопрос был принят к обсуждению, но это не значило, что космический пират сознается без всяких улик. В моем репортаже была готова концовка.
— Факты еще не доказательство, — твердил мне сверху Аллен. — Надо установить систему.
— Ты слышал такое странное название: Оружие Зевса? — спросил я его.
— Слышал, но не помню-где. Жди моего вызова. Аллен смотрел сверху на Землю мудрыми глазами ученого.
Глава двадцать вторая
— Здесь собран цвет общества, который вы развлекаете, Бари. Каждый моряк с высшим образованием, у большинства офицеров — по два. Вы видели этих людей? Молодцы? Молодцы!.. Так же, как и наш «Персей» — гордость подводного флота…
Я кивал, слушая первого помощника командира. Согласен: «Персей» — новейшая подводная лодка номер один. Стальная сигара длиной в три футбольных поля. Обошел с кормы до носа, сам промерил шагами. Высота пятиэтажного здания, есть лифты с номерами палуб. Сорок ракет. Залп их может уничтожить трижды любую страну земного шара. И единожды — целый континент… Такая вот штуковина. «Персей» — это значит: со скоростью ветра в глубинах океана.
А первый помощник продолжал:
— Заметили, господин Бари, все ребята знают вас? Им приятно, что вы на борту «Персея». Мы ведь тоже любим посидеть у телевизора… Конечно, не живые передачи… Нам кассеты присылают. Скажу свое мнение — разрешите?..
Я опять кивнул.
— Здорово вы ее разделали — Европу! Обожралась яичницей с беконом! А тут голодные дети!
— У вас есть дети, мистер…
— Да. Трое.
— Вы согласны отдавать часть заработка чужим, ну, скажем, африканским детям?
— А сколько? — спросил он.
— Совсем немного… Сколько скажет командир. Старпом поморгал ресницами, обдумывая неожиданное предложение.
— Согласен. Между нами, господин Бари, согласен для ваших африканских детей… Только не для бостонских негров!..
— Почему же? Все голодные одинаково хотят есть. Из Бостона или Сахеля — какая разница?
Старпом встал, приблизился ко мне. Уши его пылали.
— Я сам из Бостона, сэр, и уверяю вас, что там все цветные — бездельники со дня рождения!.. Вы ведь были на «Форрестоле»?
— Был.
— Безобразный случай! — старпом сжал кулаки. — Позор для всего флота, сэр. А зачинщики — негры!
— Так это же «Форрестол», — шутливо заметил я. — Помните, кем он был?
Старпом задумался.
— Министр обороны, который от страха сошел с ума. Моряк распознал наконец вкус шутки, улыбнулся:
— Похоже, там многие чокнулись…
«Персей» идет с грузом боевых ракет в центр урагана «Камилла». Ураган родился где-то в Атлантике и, развивая скорость, слегка задел Кубу. В теплом и мелком Мексиканском заливе «Камилла» набралась новых сил, всосав в себя уйму пара и энергии. Со скоростью суперпоезда двигался ураган на Флориду, и это означало большую трагедию не только для южных штатов страны. В период летних отпусков на курортах полуострова и островах отдыхало более миллиона человек; для скорой эвакуации не хватало дорог и транспорта. Люди с ужасом слушали телеинтервью с молодой женщиной, которая отдыхала на надувном матрасе в своем номере на третьем этаже, когда в стены гостиницы ударила гигантская волна, и каким-то непонятным образом выплыла на нем в разбитое окно. А спустя минуту, когда она оглянулась, дома уже не существовало.
«Персей» шел полным ходом наперерез «Камилле».
Поначалу предполагалось, что в центр шторма вылетит тяжелый бомбардировщик с авианосца «Форрестол».
Я прибыл с разрешения морского министра на старый авианосец в самый неподходящий момент: морские пехотинцы разнимали драку между черными и белыми матросами. Зрелищу мог позавидовать любой режиссер голливудского боевика: десятки ослепленных ненавистью людей копошились на палубе. Морской пехоте доставалось от одной и другой стороны, но пехотинцев оказалось значительно больше, опыта в горячих делах им не занимать. Наиболее «чокнутых», как выразился старпом, бросали охладиться за борт. В основном негров.
Когда был наведен относительный порядок, переполнены лазареты и карцеры, а военный патруль прочесывал подозрительные углы, выяснилось, что задание срывается: кто-то бросил гаечный ключ в систему управления авианосца и электроника вышла из строя. Меня спешно перебросили вертолетом на подводную лодку «Персей». Летчики отчаянно ругали начальство. Из отрывочного разговора я понял, что конфликт на «Форрестоле» назревал давно: часть команды, в основном негры из машинного отделения, была недовольна действиями белых офицеров. Я даже уловил словечко «ку-клукс-клан». Что ж, эти вонючие «драконы» действуют и в армии. Обида негров оказалась сильнее угрозы «Камиллы», гнет привел к взрыву.