Чужого поля ягодка, стр. 78
Ну что ж, не на такой ли случай и существуют мужья…
… «А Джей?…»
«Вроде его мы сподобились не подставить. Он, конечно, пытался искать тебя по своим каналам, а я его остерегал, но он разве послушается…»
«Хоть бы не прокололся… Знаешь, не представляю, и как он тут один будет… а впрочем — у него здесь вполне налаженная жизнь».
«Не волнуйся за него так, он большой мальчик, и предпочитает всё решать сам. И потом — в отличие от тебя, он тут дома, это его родной мир, родной Город…»
«…Родной Десант и родной Контроль… Расскажи мне лучше ещё про дом…»
Бен улыбнулся в темноте. Этой просьбой она доставала его по нескольку раз за день — и, само собой, на ночь глядя…
Он подставил ей плечо — и она удобно устроилась головой во впадинке у основания его руки, заодно закинув на него руку-ногу.
«Сначала мы будем долго-долго путешествовать по самым красивым местам на Планете, и я покажу тебе всё, что ты захочешь увидеть, пока мы не выберем место, которое нам больше всего понравится…»
«А нас там не найдут?»
«Ну, искать, конечно, будут. Но найдут вряд ли. Ты себе не представляешь, до чего неосвоена наша Планета. Все топчутся на одном Континенте, никому не хочется обживать дикие пространства… Да, так вот: а потом ты сделаешь самое главное — решишь, наконец, какой дом ты хочешь. И я его построю. Самое лучшее, что будет в нашем доме, ну, не считая тебя, разумеется — это что рядом не будет ни Города, ни Контроля… Дом на деревьях ты забраковала в прошлый раз. Хочешь, я выкопаю дом под землёй, а окошко будет в потолке? Все окна будут наверху, представляешь? И в коридоре, и в кухне, и в спальне…»
«И в туалете?»
«Ну… там мы сделаем матовое окошко. Или поляризованное, с односторонней прозрачностью».
«Как на флайерах?»
«Да, в точности как на флайерах. Это специальный пластик, он лёгкий и очень прочный, луч лайтера выдерживает запросто…»
Он расписывал ей их будущее жилище подетально, в подробностях, пока она не заснула со счастливой улыбкой. И только тогда он потихоньку вынул из её волос ненаглядный Гребень, с которым она не желала расставаться даже во сне — хоть ревновать начинай. Она уверяла, что Гребень не просто удерживает причёску, но и придаёт сил, успокаивает и защищает хозяйку. Так оно было или иначе, а смотреть, как его жена причёсывается этим гребешком, Бен мог сколько угодно… А уж за то, как славно и весело выглядела Миль всякий раз после этой церемонии, он готов был всячески благодарить дивную вещицу лично… но на ночь это немелкое украшение из её волос предпочитал удалять. Чувствуя при этом некое непонятно чьё неудовольствие: то ли и вправду — Гребень был недоволен разлукой с владелицей… а то ли Миль сквозь сон сердилась… но продолжала спать.
А Бен, покусываемый своим беспокойным «сторожем», ещё долго лежал на грани сна и не-сна, присматривая за её сновиденьями — ей снился дом, плывущий в облаках — и не мог уснуть: завтра поутру они намерены были присоединиться к уходящим Кочевникам, оставив Город горожанам. Миль умудрилась приобрести флайер очень вовремя — покупка избавила их от необходимости напрашиваться к кому-то на борт. Их бы, конечно, взяли — а почему не взять, если попутчики готовы были платить? Вот только в качестве оплаты могли потребовать вовсе не деньги, а всё, что угодно… А теперь можно было просто занять место в колонне.
Не спал Бен потому, что никак не мог решить, звонить Джею или нет. Один короткий звонок, как договаривались — ни одна служба не засечёт источник. Но именно против этого звонка возражал «сторож». А уехать, не отзвонившись — против этого возражала совесть… Промаявшись ещё полночи, Бен осторожно высвободился из объятий Миль, встал и всё-таки послал Джею маленькое сообщение. Всего три цифры: 2-0-9.
И совесть утихла. А «сторож» расстроился вконец и заныл, как больной зуб. Вот попробуй уснуть под такой аккомпанемент… И чего ноет, ведь всё равно ничего уже не изменить? Пришлось его заткнуть — и встретить утро.
59. Долгие проводы…
Рольд был хмуро-весел, провожая их, и старался не встречаться глазами ни с Миль, ни с её мужем. Маета его сочилась даже сквозь блокировку.
— Надеюсь, у вас всё получится с одного захода, — напутствовал он их. — Иначе я не уверен, что в следующий раз смогу вас отпустить… одних, — стеснительно улыбнувшись, добавил он. Ему страшно хотелось бросить всё и отправиться с ними. Хотя бы для того, чтобы найти родных. И уж точно — чтобы не остаться одному в Городе, неожиданно ставшем чужим, неуютным и даже опасным… А что, парень находился как раз в том возрасте, когда всё возможно, более того — когда и выбирать, как не в двадцать один год… Если бы не ответственность за «стаю»…
— А у тебя что — есть на кого бросить своих «волчат»?
— Сейчас нет. Но они так быстро растут… — он оглянулся: что правда, то правда — за его спиной, в некотором отдалении топтались пятеро чем-то очень недовольных старших «мальчиков». Ну, так сказать «мальчиков» — в возрасте от восемнадцати до двадцати лет их на родине Миль уже никак не сочли бы не только детьми, но и подростками. Тем более таких, как эти — рослые, крепкие, развитые… Рольд был старше своих подопечных всего-то на пару-тройку лет. Как уж ему удавалось с ними управляться — но слушались они его с полувзгляда, не то что с полуслова… Так что задайся он целью выбрать преемника — и наверняка с кандидатурой заминки не будет, кто-то уже сейчас готов сменить его… либо вот-вот будет готов.
А пока он был им нужен, и, как бы пятки ни зудели, а душой и потрохами он всё ещё целиком принадлежал своим ребятам. Да и понимал он, что будет в этом флайере лишним. Причём — даже не третьим… Хорошо хоть им с Миль совместными усилиями удалось помочь ему разобраться в истоках притяжения, влекущего его к этой хрупкой на вид, но странно сильной девушке… к тому же давно сделавшей выбор. Не по годам мудрый парень сумел не подавить, нет — пока лишь окоротить возникавшую привязанность, даже если в ней, привязанности, был не только его необычно развитый отцовский инстинкт и желание опекать попавшую на время под его крыло загнанную девчонку, и не только тот факт, что она была своя, почти такая же, как и он, и даже не только присущее её колдовской породе нечаянное очарование… Он отдавал себе отчёт и не врал себе… Но смотреть на неё спокойно он всё равно не мог. Больно было. Так что надеялся — если вовремя с глаз долой, глядишь, как-нибудь удастся и из сердца вон…
— Кстати, знали бы вы, какой бой мне пришлось выдержать сегодня… С трудом удалось убедить моих героев, что о тебе, госпожа, теперь есть кому позаботиться и кроме них, этаких великих и могучих защитников, и что это более не их дело. Как и не моё… — едва слышно добавил он скорее для себя…
— А чего ж ты от них ждал, — усмехнулся Бен. — У ребятишек каждый день такой, — он провёл рукой сверху вниз, указывая на Рольда с макушки до пят, — пример перед глазами. А вообще-то, — он посерьёзнел, — мы с Миль перед вами в долгу, ребята. Если я…
— Мне лично вы ничего не должны. Разве что ребятам — за то, что уедете без них…
— Да… Этот долг мне никогда не уплатить.
— Кто знает, Бен, — неожиданно весело улыбнулся Рольд. — Планета, хоть и просторна, но кругла. И не особенно велика. А дети, как я уже сказал, растут быстро…
— Ладно, нам пора. Не то колонна уйдёт без нас.
Максимум, на что осмелились «волчата» при прощании — это нарушить негласное табу на рукопожатия. Миль же, никакими табу не связанная, подарила каждому по нежному поцелую в заалевшую щёку, после чего они все пятеро стояли, как букет рослых таких маков. Бен только насмешливо бровь приподнял, но тоже пацанов облапил и от души потискал. Рольд на поцелуй в щёку решительно не претендовал, но — не у одной Миль глаза округлились — вспомнил о полузабытом обычае целовать даме кончики пальцев…
60. Колонна
Бен явно преувеличил: хотя Кочевники, занявшие своими громоздкими машинами одну из самых просторных площадей, уже выстраивались в длиннющую разноцветную и разнокалиберную процессию, но до момента собственно ухода было ещё неблизко, потому что машины их, большей частью тяжёлые и, в угоду прочности, на земле неповоротливые, всё подходили и подходили из улиц и переулков…