Чужого поля ягодка, стр. 71
Ну-с, госпожа, я вас не знаю, но я вас умою…
Брюки оказались мокрыми и перепачканными столь основательно — тут тебе и кровь, и пылища, и прочая непонятная грязюка — что их оставалось только выкинуть… Груди и живот в чём-то липко-сладком… Похоже, она и впрямь кормила малыша… При одном воспоминании об этом груди опять заныли… Цыть, вы! — мне же некого кормить… Молоко, тем не менее, прибыло, что оказалось достаточно больно, и опять засочилось… Миль растерянно приложила к ним полотенце. Ё-моё, неужели всё же придётся носить ненавистный бюстгальтер?!
Ну, хоть со стандартной одёжкой проблем нет…
54. Волк и его Волчата
В дверь постучали, в приоткрытую дверь просунулась рука, держащая двумя пальцами какие-то грязные тряпки, и голос бармена объявил:
— Прошу прощения, госпожа — но это, кажется, ваше…
Да никак это куртка! И то, что осталось от блузки… Бармен получил назад свою рубашку, а бедная куртка вместе с бывшей блузкой, не пережив разлуки с брюками, отправились по их стопам в утилизатор, завещав непострадавшее содержимое своих карманов достойной преемнице.
А отчего бы пострадать содержимому: Узлы на сей раз были выполнены из крепких материалов, и коммуникатору с трофейным парализатором тоже повезло — карманы с ними были застёгнуты, и влага туда не попала…
Заняв знакомое место у окна, Миль всё же выложила парализатор на стол — пусть полежит, подсохнет, мало ли что — и заскучала. Что-то долгонько нет Бена… или ей просто так кажется…
На столик упала тень — бармен подошёл осведомиться, всё ли хорошо у его гостьи, не желает ли госпожа покушать… Не желает, собиралась ответить Миль, но, желудок госпожи, словно только и дожидался этого вопроса, неожиданно во всеуслышанье возопил о желании не то, чтобы покушать, а прямо-таки нажраться, да ещё столь громким и мерзким голосом, что убедительно соврать у Миль всё равно бы не получилось. Пришлось заказать знакомые фирменные фрикадельки. Покосившись на обсыхавший парализатор, бармен с улыбкой поклонился и щёлкнул пальцами — заказ доставили тут же. И то, какие могут быть проволочки — блюдо дежурное, а в зале, не считая Миль, и посетителей-то всего пара-тройка человек…
На порциях здешние повара никогда не экономили, и нежданно вернувшийся аппетит сыграл с Миль дурную шутку: объевшаяся «госпожа» совершенно безответственно задремала, прикорнув прямо за столом, даже и во сне бдительно придерживая чёрный параллелепипед парализатора… Убиравший посуду официант не потревожил её сна и, уж конечно, не позарился на грозное оружие, но разглядывал спавшую гостью пристальней и дольше, чем позволительно, да потом ещё и вовсе уж неприлично шептался о чём-то с барменом, поглядывая то на неё, то ещё куда-то…
Он весь день посматривал на неё между делом, глядя и так, и этак. Но сонную рассматривать её было ещё неудобнее, а зал тем временем наполнялся, подошли обычные посетители и завсегдатаи, работы у парня прибавилось… Свободных мест оставалось всё меньше.
К стоявшему в углу столику, за которым спала девушка, подтянулись подростки, потоптались в нерешительности — будить, не будить… и кто-то коснулся спящей…
…Лёгкое прикосновение к плечу заставило Миль прямо из состояния дрёмы подскочить, схватив парализатор, и даже выстрелить, не глядя… Слава Богу, её успели ударить по руке, и заряд ушёл в пол, никому не причинив вреда. Полностью проснувшись, она нашла себя в крепком захвате и обезоруженной. И крайне сердитой от смущения, что застали врасплох и что чуть не натворила бед: вокруг озорно скалились мальчишки, вооружённые кое-чем посерьёзней её парализатора, но все их стволы мирно смотрели вниз.
— Да отпустите вы её, она не хотела никого убить, просто мы её напугали! Правда ведь, госпожа? — сказал кто-то со смехом. И Миль тут же отпустили и даже вернули оружие.
— Реакция у вас, согласен, прекрасная, но всё же спать в общественном месте небезопасно… для окружающих! — эти паршивцы так заразительно хохотали, что Миль не вытерпела и тоже зафыркала.
— Что ж такое вам, простите за любопытство, снилось, а?…
— И по какому поводу веселье? — спросил знакомый голос: Рольд раздвинул столпившихся «волчат» плечом и, не узнавая, взглянул на Миль вопросительно. Коротко поклонился: — Всё в порядке, госпожа? Надеюсь, мои сорванцы вас не обидели?
— Как можно, Рольд! Просто девушка тут немножко постреляла, — охотно объяснили ему. — Но это она не со зла — ну, спросонья, не разобрав!
— Госпожа?… — она на миг вскинула на него глаза. — Миль?! Вот это сюрприз… Ты… вы одна? Так, — он повернулся к ребятам. — А вам что — заняться больше нечем, да?
Подростки тут же быстренько рассосались. Миль вернулась в кресло, спрятала парализатор в карман. Однако, вот это она заспалась… Видимо, противостояние в том неладном проулке обошлось ей дороже, чем она полагала. За окнами уже вон темнеет, а Бен так и не пришёл…
Зал к вечеру наполнился людьми, воздух — вкусными ароматами, весёлым гомоном и взрывами хохота, декорации эстрады сдержанно перемигивались и неспешно поигрывали объёмными композициями, перетекавшими друг в друга под ненавязчивые музыкальные темы. Кое-кто уже танцевал на свободной площадке. Хорошо живут люди, мирно…
— Миль… — позвал Рольд. — Что-то случилось? Ты… вы?…
Миль улыбнулась уголком рта, отмахнулась, не глядя на него — какая разница: ты, вы….
А официантик что-то уж слишком настырно глазеет…
— Эй, ну я же не просто так любопытствую. Раз уж ты в одиночку да с парализатором на людей бросаешься — дело выглядит серьёзным.
Миль вздохнула — он не отвяжется. Достала коммуникатор:
«Оно серьёзное. Но не твоё. У тебя своих дел — вон, целая стая».
Он усмехнулся и укоризненно поцокал языком:
— Нападение — лучшая защита? Ты мне не доверяешь? Или кому-то из моих?
Она замялась, искоса глянула на пробегавшего мимо официанта — тот поспешил отвернуться. Рольд перехватил эти переглядки и спросил:
— Вот этот? И чем он провинился?
«Он об меня сегодня все глаза обмозолил. Пустяки, конечно, но неприятно».
— Одну минуту, всё выясним, — поискав официанта глазами и не найдя его в зале, Рольд поднялся и пошёл к стойке. Бармен тут же наклонился к нему, что-то показал. Они коротко переговорили, и скоро Рольд вернулся к столу, сел и тоже стал разглядывать Миль — она старательно смотрела по сторонам, памятуя о свойствах его взгляда — потом спохватился:
— Совсем забыл, зачем ходил. Не сердись на парня, он тебя не сдаст, просто не мог понять, ты это или не ты, — он протянул Миль её собственный портрет. А ведь и верно, будь у парня другие мотивы, он бы её и заметить не смог — «Недотрога» бы не позволила. — Признаться, я и сам с трудом тебя узнал. Очень уж ты изменилась за такое короткое время.
Короткое? Ну, для кого как… Девчушка с портрета смотрела из прошлого весело и открыто, ещё не зная, что её ждёт…
«Сам же сказал — не похожа я на этот портрет».
— Не так сильно, чтобы совсем не узнать. День-другой… ну, чуть дольше… Подкормить, подлечить… отмыть… и сходство появится.
«Ты думаешь?» — Миль пропустила мимо ушей подколку насчёт «отмыть».
— Контролю так неймётся тебя найти, что он понатыкал твои портреты на каждом углу. Я не спрашиваю, с какой стати. Но если бы мои портреты так же улыбались со всех сторон, я бы не дрых на виду в людном месте.
«Да я здесь просто мужа жду. Ну, задремала».
— Жди. Сколько угодно. Только давай дремать ты будешь в безопасном месте под присмотром моих ребят. Та комнатка, где вы ночевали в прошлый раз, тебя устроит?
В вечерней темноте за его спиной уже зажглись огни… целая галактика огней. И он был прав. Хотя Миль и могла сидеть здесь совершенно спокойно — люди есть люди, кто-то что-то где-то кому-то ляпнет и даже не заметит, что кого-то подставил. Бережёного, как говорится, и Бог бережёт. Да и спать сидя… конечно, можно, но полноценного отдыха такой сон почти не приносит. Зато приносит затёкшие руки-ноги-спину и некоторое отупение.