Чужого поля ягодка, стр. 65
Теперь заулыбались десантники — эти сильные люди подумали, что маленькая фэймен изволит шутить. Вот и говори им правду… Но тот, кто спросил, задумчиво посмотрел на карман, в который фэймен спрятала своё рукоделие и сказал:
— Что ж, удача вам определённо понадобится, фэймен. А не могли бы вы и мне что-нибудь сплести… на память? Уж больно красивые штучки эти ваши обереги.
Миль удивилась, но… а почему нет? Только уточнила, а чего бы хотелось господину десантнику от своего оберега. Тот… батюшки — покраснел! — и признался, покосившись на сдавленно хихикавших друзей, что хотел бы, конечно, много чего, но больше всего — удачи в любви. Краснеющий десантник — знаете ли, зрелище… А и сплету — благосклонно кивнула Миль. Только предупредила, что не следует путать сексуальный успех и любовь.
«Любовь, даже взаимная — бремя нелёгкое, господин мой десантник, учтите это. Не говорите потом, что я вас не предупреждала. Если не справитесь, просто сожгите этот Узел. И кстати — бесполезно его красть или передаривать, никому другому пользы от него не будет…»
И сплела. Благословив Узелок собственным поцелуем. Что, как ни странно, вызвало у бравых десантников завистливые взгляды…
…Много лет спустя парень действительно сжёг свой Узел — когда его любимая трагически нелепо погибла, и он поклялся не любить больше никого и никогда… А по Городу и за пределами Города с тех пор пошла бродить легенда о волшебнице, отблагодарившей за доброе дело молодого десантника, о его красавице жене, хранившей ему верность, и о зависти его могущественного начальника, возжелавшего любви этой красавицы, и отправившего своего подчинённого на заведомо невыполнимое и гиблое дело… которое тот, однако же, выполнил и вернулся — но жена не дожила до возвращения любимого…
Да, мотивы насквозь неоригинальны. Но этот мир нуждался не в оригинальности — он нуждался в волнующих сердца легендах, которые будили бы в людях добро, в песнях, бередящих души и уносящих в мечты, и в дарящих надежду сказках с хорошим концом…
А сейчас весь вечер ушёл у неё на то, чтобы кивать, выслушав очередное тайком поведанное желание, и переплетать-перевивать нити, связывать, укладывать и затягивать… Ничего криминального десантники, слава Богу, не просили. Они хотели простых и понятных вещей: жизнь, удачу, любовь, богатство… А Миль добавляла от себя — жизнь, но не за чей-то счёт… удачу — но не на горе другим… любовь — но не насильно… богатство — но не зависимость от него…
Они смотрели, как движется и скользит шнур в её руках, и почти видели… казалось им, что нити слегка светятся, ластятся к словно танцующим загорелым пальчикам, и будто слышали чей-то тихий голосок, напевавший сладостные, желанные, заветные слова…
«А скажите мне, господа мои, из этого здания трудно уйти?» — спрашивала между делом Миль, и десантники, не отвлекаясь от её работы, отвечали:
— Достаточно трудно, госпожа. Даже если бы мы вас отпустили, за дверями — взвод медиков, рота патрульных, не говоря уже о нашем многочисленном брате десантнике…
«Как вы думаете, они стрелять будут, если я вздумаю побежать?»
— Снимут первым же выстрелом. Из парализатора. И скорее всего — влепят вам заряд снотворного, извините, в задницу, даже не пикнете. Вы и упасть не успеете, как вас поймают и унесут. А бежать-то куда собрались?
«А Город далеко?»
— Пешком не дойдёте.
«А если я машину угоню?» — это заявление вызвало дружные усмешки:
— Много на себя берёте, фэймен. Ну, допустим, обведёте вы охрану, доберётесь до флайеров… Водить-то умеете?
«Не пробовала», — вздохнула «госпожа». Десантники откровенно потешались.
— Так какой прок от машины, что вы с ней делать будете? Разве что посидите, за штурвал подержитесь?
«На машинах киберуправление есть?»
— Конечно. Но ведь кибер не подчинится кому попало… даже такой милой девушке, как вы, фэймен, — исправляя грубость, с обаятельной улыбкой добавил десантник.
Миль улыбнулась в ответ… а сверх того «услышала-увидела»: … лифт направо, лестница — налево отсюда… ключ у любого пилота… Город на западе… …догонять будут профессионалы, не давай себя прижать… пока ты в воздухе, стрелять не станут — ты им целенькая нужна… а если до Города не дотянет? Тогда к лесу сворачивай, но там зверья полно… могут и мутанты встретиться… Да не, вряд ли возле самой-то Управы… А может, тебе лучше остаться — ну что тебе медики сделают? Будешь сыта-одета-обута, в тепле и безопасности… Ой! Ну вы чего, это ж я так… за неё же беспокоюсь… решать всё равно ей…
«Всё в порядке, мальчики, — написала Миль… и никто не заметил, что клавиатуры она при этом не коснулась. — Всё в порядке. Завтра может не получиться — прощаемся сейчас. Спасибо, что, хоть на пару дней, но прикрыли. Мне это правда очень было нужно».
Эмоциональный градус в комнате сразу понизился, все притихли. Закат разлился на весь свет тёплым океаном, густым и оранжевым, заткал собой весь воздух, вытянув длинные, тяжёлые тени… из которых, сонно щурясь, мягкие фиолетовые сумерки расползались лениво и укладывались спать, долго мостясь, устраиваясь поудобнее и заслоняя мохнатыми боками все закоулочки, все щели…
…Они уходили молча, по одному, не по-военному кланяясь, кто-то издали, кто-то подходя, но каждый бросал взгляд, чтобы убедиться — нет у неё на них обиды. Последний дежурный — Юс — сел у её ног на пол, придвинулся поближе… ещё ближе… так, чтобы буквально быть под рукой. Миль в сумраке улыбнулась, и, как ему и желалось — опустила тёплую ладонь на его подставленную для этого коротко стриженную макушку…
Ночь до самого рассвета задумчиво смотрела на их разделённое на двоих молчаливое одиночество, не одобряя бессонного бдения, позднего чаепития и хождения туда-сюда, но ближе к утру всё-таки вмешалась и подсыпала Миль в чай сонного зелья… Во всяком случае, когда рассвет мазнул по её щеке холодным крылом, Миль обнаружила, что свернулась калачиком, пристроив голову на коленях у Юса, который уютно укутал подопечную почти по самый нос. А в оставленное открытым окно тянет утренней свежестью.
— Если хочешь успеть умыться, самое время, — тихо сказал Юс. — Не думаю, что они придут ни свет, ни заря, а и придут — ребята их не впустят раньше положенного, но всё-таки… И я ещё хотел бы посмотреть напоследок, как госпожа станет причёсываться. Да, вот такой я эгоист. Так что давай, вставай потихоньку…
48. Утро бодрое…
…И всё-таки дверь открылась внезапно. Комната наполнилась топотом и чужим присутствием. Миль встала, оглядела вошедших — даже непонятно было, сколько их, показалось — взвод, не меньше — так и мельтешат, все затянуты в доспехи, часть — в знакомые зеркально-блестящие, часть — в пятнисто-неопределённо-дымчато-серые, словно текущие, постоянно меняющие цвет. Эти показались особенно опасными, с их невыразительными лицами и как будто отсутствующими взглядами… но стоило Миль сделать шаг — видимо, «не туда» — как взгляды мгновенно стали острыми. От этих… людей? Миль усомнилась на миг, но других версий не было. Так вот, от них словно давило чем-то, что окружало их, подобно ауре, только оно было тяжёлое такое, грубое, шершавое даже… Такое размажет и не заметит…
Эй, а аура-то их где?!..
…Во-от что, наверное, Стан имел в виду, когда говорил что «меры приняты», и её способности ей не помогут. «Ну-ка, ну-ка…» — заинтересовалась Миль, прощупывая шершавость этих полей…
…Ну, что ж — добрая работа. Ни комары, ни мошки, ни камни, ни пули, ни удар шокера, ни заряд парализатора, видимо, не проникнут через эту защиту. Наверное, она и луч лайтера отклонит, если не погасит. А вот менто ей не по зубам. Хуже, что у этих бойцов что-то с сознанием не то. Что-то очень не то. Ещё не роботы, но уже вряд ли человеки.
«Врукопашную я бы с ними не вышла, нет… Никаких шансов.
Но пока они полубиологические, полумеханические, у меня на них аж два способа воздействия. Только рисковать я не стану. Мне ещё надо энергии подкачать… и оказаться рядом с машинами — не на себе же они меня в свою управу попрут…»