Связанные, стр. 8

— Господин Дарелин, я не встречал еще никого похожего на Жени. Когда я смотрю на нее, то меня обуревают самые разные эмоции. И у меня не получается их как-то определить или охарактеризовать. Я растерян. Но одно могу сказать точно: пока я жив — ей никто не причинит вреда.

Кажется, дроу начал влюбляться в мою малявку. Что ж он будет для нее хорошим защитником. Но я не могу допустить развития между ними романтических (и тем более платонических) отношений. Только не хватало мне еще испытывать боль ее первого раза.

Ой, только что вспомнил об еще одной физиологической особенности женского организма. О той самой, ежемесячной. Вот за что меня связали с девчонкой? Так сложно было найти парня?! Насколько бы все было проще!

А если она забеременеет? Это же девять месяцев ада! Тошнота, перепады настроения, боль в ногах и пояснице. И куча других «приятных» ощущений. А потом еще и роды! О ужас, что угодно, только не это!

— Это хорошо, что она тебе так дорога. Но хочупредупредить, между вами не может быть ничего кроме дружбы и деловых отношений.

Он не ответил, лаская мелкую взглядом. Вполне возможно, что он меня не послушает. Но вот против решения девчонки не пойдет — не так воспитан.

Значит, обработаю малявку в этом плане. Мне лишних проблем не надо!

Глава 4

Охота началась

Женька

Прошел целый месяц с тех пор, как я стала обитателем этого жуткого замка. Да-да, жуткого, я не оговорилась. Потому что живут в нем (кроме меня любимой) наижутчайшие твари и сволочи. Это я о Дарелине, Шесе и еще двух десятках дроу. Учителя, чтоб им всем на этом свете икалось, а на том — в гробу ворочалось. Чтоб их совесть, наконец, нашла и загрызла до смерти! Изверги!

Сначала все было просто превосходно. А потом каждый мой день был расписан по секундам. Я вставала в пять утра. Точнее Дарелин вытаскивал меня за ногу из-под одеяла, а Шес выливал на меня кувшин холодной оды. С кусочками льда. После этого мы все трое отправлялись на двадцатикилометровый забег. Теоретически. Падала без сил я значительно раньше и в замок возвращалась у кого-нибудь на руках. После приведения себя в относительный порядок и короткого завтрака я транспортировалась в учебную аудиторию, где меня пытали разные дроу лекциями и допросами на разнообразные темы, начиная с истории этого мира и этикета, заканчивая теорией межмировых пустот и их преодоления. После выкипания мозгов в аудиториях и облегченной версии обеда, я отправлялась на тренировки по фехтованию, рукопашному бою и, иногда, верховой езде. Ну а после этого, почти в полночь Шес подбирал мое безжизненное измученное тело и тащил к целителям. Этого я обычно не запоминала. Просыпалась я уже глубокой ночью в своей кровати, привычно отмечала, что Шес спит рядом, держа меня за руку, съедала припасенные заботливым дроу бутерброды, и вырубалась до очередной побудки.

А утром все сначала.

Я не жаловалась — бесполезно. Мои мучители твердо верили, что это все для моего собственного блага, что отображалось на их фанатичных рожах. Переубедить бы их не смог даже самый признанный авторитет. И я терпела, чувствуя, что с каждым днем становлюсь все сильнее физически.

В это утро я проснулась от острой режущей боли внизу живота. Казалось, что какой-то садюга всадил в меня раскаленные клещи и активно ими орудует, пытаясь найти что-то очень маленькое. На глазах выступили слезы, но стон я мужественно сдержала.

Из-за двери, ведущей в спальню Дарелина, раздался протяжный жалобный стон, наполненный болью. Впрочем, стон вскоре сменился отборнейшими матами. Шес рванул с кровати как любовник, застуканный мужем в самый неподходящий момент. Разве что одетый. Да с оружием на перевес и сразу в боевую стойку.

Дверь медленно, с противным скрипом открылась, являя нашему взору радующее душу зрелище: растрепанный, позеленевший, покрывшийся испариной Дарелин, мужественно кусающий губы. Я злорадно усмехнулась, почувствовав себя отомщенной за целый месяц издевательств.

— Мелкая! Это то, что я думаю, да? Так будет каждый месяц? Это надолго?

Он держался за живот и живописно опирался на косяк. Коленки у него заметно дрожали. Черт, приятное зрелище! Были бы силы — расхохоталась бы. А так лишь лежу, свернувшись калачиком, и ехидно скалюсь.

— Долго? Ну, учитывая непомерные физические нагрузки из-за которых сбился цикл, то больно будет все шесть дней. Очень больно! Даже больнее, чем сейчас. У меня дома мне даже сильные обезболивающие помогали всего на несколько часов, а уж тут… Потом, наверно, будет полегче — болеть будет дня два из шести…

Получи фашист гранату! Вместе будем мучиться. И если он посмеет заставить меня тренироваться в эти дни, то сам же и пожалеет. Больнее станет!

— У… Женька, как с этим бороться?

Нда, а ведь перед этим непредвиденным путешествием я как раз собиралась к врачу. Сходила бы, получила бы список лекарств и бед не знала… Это все он виноват!

— Забеременеть, блин. Мне нужна теплая грелка, теплое молоко с медом и обезболивающее.

Дарелин грохнулся на кровать рядом со мной и тоже свернулся калачиком. Бедненький мужчина, не привык еще… Ниче, я ему устрою веселую жизнь.

— Шес, распорядись, чтоб малявке притащили все, что ей необходимо, а то я сейчас загнусь уже.

Дроу понятливо кивнул кинулся в коридор. Мы остались вдвоем. Дарелин мучился. Я больше злорадствовала, радуясь, что наконец-то с кем-то могу разделить эти «приятные ощущения».

— Уй, как ты это терпишь? Кошмар же.

— Что ты ноешь, как девчонка, у которой они в первый раз!

— Но у меня такое и правда первый раз!

— Зато не в последний!

— Я что-нибудь придумаю и…

— Иди нафиг, я еще детей хочу!

— Нет! Пока мы связаны — никаких детей! Я не собираюсь еще и родильную горячку испытывать!

— Нет уж, ты у меня все испытаешь! Зато потом с девушками будешь серьезен. И вопросами контрацепции озаботишься. Все вы мужики одинаковы! Поразвлекся и ушел, оставив мать-одиночку с проблемой на руках!

— Я принес.

Мы с Дарелином заткнулись, уставившись на Шеса, державшего поднос. Блин, лапочка! Принес умирающей настойку на спирту! Я же по запаху чувствую!

— Так. Давай сюда грелку и обезболивающее. Потом молоко. А ты проваливай из моей кровати.

— А дроу ты почему-то не выгоняешь! Чем я хуже него!

Ага, дроу фиг выгонишь. Как могильная плита! Сколько раз я пыталась столкнуть его с кровати — только мышцы потом болели. А ведь с виду такой хрупки!

— А Шес мне в вырез ночнушкки не заглядывает! Извращенец!

— Да он всего лишь собственноручно тебя моет, раздев догола, а потом натягивает на тебя эту саму пижаму!

Я аж поперхнулась настойкой от возмущения.

— Шес, это правда? Ах ты, извращенец! Ты! Ты! Ты пользовался моей слабостью и беззащитностью. Чтобы удовлетворить свои похабные потребности! А ты ему завидуешь! Убирайтесь отсюда! Я буду визжать!

Дарелин смерил меня уничтожающим взглядом, а Шес лишь мягко улыбнулся, поставил молоко на столик рядом с кроватью и… улегся ядом, обняв меня и поглаживая по волосам. Я сердито засопела, молчаливо пытаясь вырваться.

— Я забыл.

Так. Дарелин, кажется, успокоился. Но к чему это признание?

— И что же ты забыл?

— Что девушки в этот период становятся бешенными фуриями. Вот дроу сразу понял, что с тобой сейчас не стоит пререкаться. Вон, по головке тебя погладил, ты и успокоилась.

Я засопела громче, а эта скотина ушастая синекожая еще и поцеловала меня за ушком! Это запрещенный прием! Я же ниже пояса не бью!

— Шес, еще чуть-чуть и я приму это за сексуальное домогательство. И у меня останется два выхода: либо заставить тебя жениться на мне, либо сделать евнухом.

— Я готов жениться.

— А я нет! Я свободна эмансипированная женщина! Я не собираюсь гробить свою жизнь ранним замужеством. Мне еще рано ходить босой по кухне, с пузом и орущим младенцем на руках.