Обреченное королевство, стр. 239

Сил глубоко задумалась.

— Каладин, ты должен покончить с такими мыслями. Все это не твоя ошибка.

— Так обычно говорил отец. — Он слабо улыбнулся. — «Преодолей свою вину, Каладин. Переживай, но не слишком. Бери на себя ответственность, но не вини себя во всем. Защищай, спасай, помогай — но знай, когда сдаться». Они идут по очень ненадежным полочкам. Как я могу отступить?

— Не знаю. Я ничего не знаю об этом, Каладин. Но ты разрываешь себя. Изнутри и снаружи.

Каладин опять уставился на небо.

— Это было удивительно. Я был штормом, Сил. Паршенди не могли коснуться меня. Стрелы, я играл с ними.

— Ты еще не освоился с этим, Каладин. Не дави на себя слишком сильно.

«Спасай их, — прошептал Каладин. — Но не дави на себя слишком сильно. И никогда не вини себя, если потерпишь поражение». Ненадежные полочки, Сил. Такие узкие…

Некоторые из его людей вернулись с раненым. Тайленец, с квадратным лицом и стрелой в плече. Каладин взялся за работу. Руки еще слегка тряслись, но не так ужасно, как несколько минут назад.

Бригадники собрались вокруг и глядели на него. Он уже начал обучать Камня, Дрехи и Шрама, но пока они главным образом смотрели. Каладин заставил себя объяснять.

— Если прижмешь здесь, то кровь потечет медленнее. Рана не слишком опасная, хотя, скорее всего, ему несладко… — пациент состроил гримасу, соглашаясь, — и главная опасность — заражение. Промой рану, убедись, что не осталось никаких щепок или кусочков металла, потом зашей. Мышцы и кожа плеча будут работать, поэтому потребуются крепкие нитки, способные удержать края раны вместе. Сейчас…

— Каладин, — сказал Лоупен странно обеспокоенным голосом.

— Что? — рассеянно спросил Каладин, все еще работая.

— Каладин!

Лоупен редко называл его по имени, предпочитая говорить мачо. Каладин встал, повернулся и увидел низенького хердазианина, стоящего позади толпы и указывающего на ту сторону расщелины. Сражение передвинулось дальше на север, но группа паршенди каким-то образом пробилась через ряды Садеаса. Группа с луками.

Каладин, потрясенный, смотрел, как паршенди выстроились в боевой порядок и натянули луки. Пятьдесят стрел, и все направлены на бригаду Каладина. Похоже, паршенди не волновались о том, что на них могут напасть сзади. Они сосредоточились только на одном.

Убить Каладина и его людей.

Каладин тревожно закричал, но он чувствовал себя таким слабым и усталым. Бригадники только начали поворачиваться, а лучники уже натянули тетивы луков. Обычно люди Садеаса защищали расщелину, не давая паршенди подойти к мостам и отрезать им дорогу к бегству. Но на этот раз, заметив, что паршенди не пытаются сбросить мосты, солдаты не торопились останавливать их. И оставили мостовиков умирать.

Люди Каладина обнажены. Совершенные цели. Нет, подумал Каладин. Нет! Такое не может произойти. Не после…

Внезапно кто-то обрушился на линию паршенди. Одна-единственная фигура в синевато-серых доспехах, с огромным мечом в руке. Носитель Осколков вихрем пронесся сквозь строй отвлекшихся лучников, рубя всех подряд. Несколько стрел успели взлететь, но лучники еще не успели прицелиться. Некоторые стрелы упали рядом с мостовиками, рассыпавшимися в поисках укрытия, но ни одна не попала в цель.

Паршенди падали под безжалостным Клинком, кое-кто прямо в пропасть; немногие оставшиеся в живых убежали. Через несколько секунд от отряда из пятидесяти лучников остались только трупы с вспыхнувшими глазами.

Носителя Осколков догнала почетная гвардия. Он повернулся — доспехи засветились, — поднял Клинок и отсалютовал мостовикам. Потом отправился в другом направлении.

— Это был он, — сказал Дрехи, вставая. — Далинар Холин. Дядя короля!

— Он спас нас! — сказал Лоупен.

— Ба. — Моаш стряхнул с себя пыль. — Увидел группу незащищенных лучников и напал на них. Светлоглазым до нас дела нет. Верно, Каладин?

Каладин молча глядел на место, где только что стояли лучники. В одно мгновение он мог потерять всех.

— Каладин? — спросил Моаш.

— Ты прав. — Каладин обнаружил, что говорит. — Просто использовал возможность.

А как же Клинок, поднятый в приветствии?

— Начиная с этого момента, — громко сказал Каладин, — мы будем уходить вглубь плато, как только солдаты пересекут пропасть. Раньше после начала сражения паршенди не обращали на нас внимания, но теперь все изменилось. То, что я сделал сегодня — и то, что мы собираемся сделать вскоре, — заставит их разозлиться еще больше. Злость лишает их разума, но заставляет стремиться к нашей смерти. Лейтен, Нарм, найдите хорошие наблюдательные пункты и присматривайте за полем боя. Немедленно сообщите мне, если заметите отряд паршенди, идущий к расщелине. Сейчас я закончу перевязку раненого, и мы отступаем.

Оба разведчика убежали, и Каладин вернулся к ране на плече.

Моаш встал на колени рядом с ним.

— Атака на приготовившегося врага без единой потери; Носитель Осколков, так вовремя появившийся, чтобы спасти нас; похвала самого Садеаса. Ты почти заставил меня задуматься, а не привязать ли на плечо эти повязки.

Каладин взглянул на молитву. Она была запятнана кровью из раны на руке, которую исчезнувший Штормсвет не успел вылечить.

— Подожди, сумеем ли мы убежать. — Каладин закончил шить. — Вот это и будет настоящая проверка.

Глава шестьдесят третья

Страх

— Видишь? — Лейтен повертел кусок щитка в руках. — Если мы подрежем край, тогда меч — или, в этом случае, копье — отлетит от лица. И не испортит твою прекрасную улыбку.

Каладин улыбнулся и взял эту часть доспехов обратно. Лейтен умело обработал щиток, вырезав дырки для ремней, которыми можно прикрепить его к куртке. В расщелине было темно и холодно, как всегда по ночам. Неба было не видно, и, казалось, они находились в пещере. И только случайная звезда высоко над ними возвращала их к действительности.

— Когда ты сумеешь закончить все? — спросил он Лейтена.

— Все пять? К концу ночи, скорее всего. Было трудно понять, как это делать. — Он постучал по щитку костяшками пальцев. — Потрясающий материал. Крепкий как сталь, но весит вдвое меньше. Трудно резать или ломать. Но сверлить — самое то.

— Отлично, — сказал Каладин. — Но я хочу не пять комплектов. Мне нужно по одному для каждого бригадника.

Лейтен поднял бровь.

— Если они разрешат нам носить доспехи, — сказал Каладин, — каждый получит по комплекту. За исключением Шена, конечно. — Марал согласился не использовать его во время бега с мостом, а сам паршмен не мог даже смотреть на Каладина.

Лейтен кивнул.

— Хорошо. Но мне нужны помощники.

— Возьми раненых. Мы увезем столько щитков, сколько найдем.

Его успех слегка облегчил жизнь Четвертого Моста. Каладин пожаловался, что ему надо время на поиск щитков, и Хашаль — не найдя ничего лучше — уменьшила норму трофеев. Она также претендовала — не очень громко — на то, что идею с оружием придумала она, и не слышала вопросов, откуда оно взялось в первый раз. Однако на Каладина она глядела обеспокоенным взглядом. Что она еще придумает? Тем не менее она не осмелилась убрать его. Не после того, как он принес ей похвалу Садеаса.

— Каким образом подмастерье оружейника угодил в мостовики? — спросил Каладин, когда Лейтен вернулся к работе. — Обычно ремесленников не выбрасывают на помойку.

Лейтен, широкоплечий сильный человек с овальным лицом и светлыми волосами, только пожал плечами.

— Когда в доспехах что-то там ломается и светлоглазый получает стрелу в плечо, надо же кого-нибудь обвинить. Я убежден, что мой хозяин держал так много подмастерьев именно для этого.