Обреченное королевство, стр. 236

Она внимательно посмотрела на него и криво улыбнулась.

— Очень хорошо. Но сегодня ты кое-что сделал.

— Я? Сделал? — спросил он, довольный, ликующий, потрясенный, озабоченный и пристыженный одновременно.

— Твой поцелуй, Далинар, — небрежно сказала она, открывая дверь и выходя в прихожую.

— Ты меня соблазнила.

— Что? Соблазнила? — Она оглянулась. — Далинар, за всю свою жизнь я никогда не была такой искренней.

— Знаю, — Далинар улыбнулся. — Вот это и было самым соблазнительным.

Он осторожно закрыл дверь и глубоко вздохнул.

Кровь моих предков, подумал он, почему у меня все запутано до невозможности?

И, тем не менее, в полном противоречии со своими мыслями, он почувствовал себя так, как если бы весь этот запутанный мир стал более правильным.

Глава шестьдесят вторая

Три глифа

— Ты думаешь, что эта штука спасет нас? — хмуро спросил Моаш, глядя на молитву, привязанную к руке Каладина.

Каладин взглянул на него. Он стоял в парадной стойке, пока солдаты Садеаса пересекали мост. Весенний воздух приятно холодил тело. Небо было безоблачным и блестящим, и штормстражи пообещали, что сверхшторм налетит не скоро.

Молитва, привязанная к его руке, была самой простой. Три глифа: ветер, защита, любимые. Молитва к Джезере — Отцу Штормов — защитить друзей и любимых. Именно такие предпочитала его мать. При всей ее утонченности и ироничности, она всегда вышивала или писала самые простые и искренние молитвы. Такая молитва всегда напоминала Каладину о ней.

— Мне даже не верится, что ты заплатил за нее приличную сумму, — продолжал Моаш. — Даже если Герольды смотрят на людей, они не замечают мостовиков.

— Мне кажется, что у меня развилась ностальгия. — Молитва, скорее всего, совершенно бессмысленна, но в последнее время он начал больше думать о религии, и не без причины. Рабу трудно поверить, что кто-то — или что-то — присматривает за ним. Тем не менее многие мостовики за время рабства стали более религиозными. Две группы, противоположные реакции. Значит ли это, что одни глупы, а другие — бессердечны? Или вообще что-нибудь третье?

— Они хотят увидеть нас мертвыми, сам знаешь, — сказал Дрехи из-за его спины. — Вот так. — Бригадники очень устали. Каладин и его люди были вынуждены работать в расщелинах всю ночь. Хашаль еще и увеличила норму добычи. Для того чтобы ее выполнить, пришлось забросить тренировки и только грабить мертвых.

А сегодня их разбудили для утренней атаки после трех часов сна. Они едва не падали, стоя в ряду, а до плато с куколкой еще несколько расщелин.

— И пусть, — тихо сказал Шрам с другого конца линии. — Они хотят нас мертвыми? Я не собираюсь сдаваться. Покажем им, что такое храбрость. Пусть прячутся за нашими мостами, пока мы атакуем.

— Это не победа, — буркнул Моаш. — Давайте нападем на солдат. Прямо сейчас.

— На наши собственные войска? — спросил Сигзил, поворачивая чернокожую голову и глядя на линию мостовиков.

— Конечно, — сказал Моаш, глядя на солдат. — Они в любом случае убьют нас. Давайте заберем немного с собой. Проклятие, почему бы не напасть на Садеаса? Его стража не ожидает нападения. Спорю, что мы сумеем сбить некоторых на землю, схватить их копья и убить несколько светлоглазых прежде, чем они перережут нас всех.

— Нет, — сказал Каладин. — Так нам не удастся ничего сделать. Они убьют нас задолго до того, как мы доберемся до Садеаса.

Моаш сплюнул.

— А как удастся что-то сделать? Клянусь Бездной, Каладин, я чувствую себя так, словно уже болтаюсь в петле!

— У меня есть план, — сказал Каладин.

Он ждал возражений. Все остальные его планы не работали.

Никто не пожаловался.

— И что это за план? — спросил Моаш.

— Увидишь сегодня, — сказал Каладин. — Если сработает, мы получим немного времени. Если нет, я умру. — Он повернулся и посмотрел на линию лиц. — В этом случае вы — под командованием Тефта — пойдете ночью на прорыв. Вы не готовы, но по меньшей мере хоть какой-то шанс. — Все лучше, чем напасть на Садеаса.

Люди кивнули и даже Моаш выглядел довольным. Он стал совершенно преданным, не то что вначале. Очень вспыльчивый, он, тем не менее, лучше всех работал с копьем.

На чалом жеребце подъехал Садеас, одетый в красные Доспехи Осколков; шлем на голове, но забрало поднято. Совершенно случайно он выбрал мост Каладина, хотя — как всегда — мог поехать по любому из двадцати. Садеас только мельком взглянул на Четвертый Мост.

— Перешли, — приказал Каладин, когда Садеас проехал. Бригадники пересекли мост, и Каладин приказал перетащить его на ту сторону и поднять.

На этот раз мост казался тяжелее, чем обычно. Бригадники побежали, огибая колонну и спеша добраться до следующей пропасти. За ними на почтительном расстоянии шла вторая армия — в синем, — используя другие бригады Садеаса. Похоже, Далинар Холин отказался от своих неуклюжих механических мостов и стал использовать мосты Садеаса. Таким образом он сохранял свою «честь», не жертвуя жизнями мостовиков.

В своем мешочке Каладин нес много заряженных сфер, выменянных у менялы на еще большее количество серых. Каладин ненавидел терять деньги, но ему был необходим Штормсвет.

Они быстро достигли следующей расщелины. Предпоследняя, если верить словам Матала, мужа Хашаль. Солдаты начали проверять оружие, подтягивать ремни, в воздухе появились спрены предчувствия, похожие на маленькие узкие ленты.

Бригадники поставили мост и отступили в сторону. Каладин заметил, что Лоупен и молчаливый Даббид подошли с носилками, в которых лежали меха с водой и бинты.

Лоупен продел одну из ручек носилок в металлический крючок, прикрепленный к поясу и заменявший ему отсутствующую руку. Оба ходили между бригадниками Четвертого Моста, раздавая им воду.

Проходя мимо Каладина, Лоупен кивнул на большую выпуклость в середине носилок. Доспехи.

— Когда они тебе понадобятся? — тихо спросил Лоупен, опуская носилки и протягивая Каладину мех с водой.

— Прямо перед тем, как мы побежим в атаку, — ответил Каладин. — Молодец, Лоупен.

Лоупен прищурился.

— Даже без руки хердазианин вдвое полезнее безмозглых алети. И с одной рукой я все равно могу делать вот так. — Он незаметно сделал грубый жест в сторону идущих солдат.

Каладин улыбнулся, но смеяться по-настоящему не мог. Давным-давно он не боялся перед боем и считал, что Туккс выбил из него страх много лет назад.

— Эй, — внезапно сказал голос сзади, — я хочу воды.

Каладин обернулся и увидел солдата, идущего к нему. Именно таких он и избегал в армии Амарама. Темноглазый, низкого ранга, сильный, высокий и, вероятно, выдвинувшийся именно из-за своих габаритов. Доспехи в полном порядке, но мундир под ними грязный и мятый, а еще он засучил рукава, обнажив волосатые руки.

Сначала Каладину показалось, что солдат увидел жест Лоупена. Но нет, он не казался взбешенным. Он небрежно оттолкнул Каладина и выхватил мех с водой у Лоупена. Недалеко, в ожидании переправы, стояли другие солдаты. Их собственные водоносы работали намного медленнее, и многие положили глаз на Лоупена и его воду.

Уже было бы ужасно, если бы солдаты добрались до их воды — но это мелочь по сравнению с главной проблемой. Если солдаты скопятся вокруг носилок, они обязательно заметят мешок с доспехами.

Каладин мгновенно выхватил мех из руки солдата.

— У тебя есть своя вода.

Солдат посмотрел на Каладина так, как если бы не был способен поверить, что мостовик осмелился возразить ему. Мрачно взглянув на Каладина, он упер копье тупым копьем в землю и процедил:

— Я не хочу ждать.

— Как неудачно, — сказал Каладин, шагнув к человеку и уставившись ему прямо в глаза. Идиот, подумал он. Если начнется драка…