Любовь прекраснее меча, стр. 75
— Не знаю, — ответила она. — Он сказал, что вассал графа Маридунского — и все.
— Он спас тебя. Ты — сестра царственного вана. За твое спасение воин должен быть посвящен в рыцари. Мы найдем его и я попрошу Этварда…
— Ой, что это у тебя?
— Где?
— Вон, огромный кровоподтек на груди.
— Это принц Вогон, когда я промахнулся — помнишь? — попал по твоей статуэтке… Вот синяк и остался…
— Я знала, что милостивый Хванун защитит тебе жизнь.
Он улыбнулся ей.
К озеру подошел Триан и знаками стал показывать что-то.
— Чего он хочет? — спросила Марьян.
— Эмрис зовет меня, — сказал Радхаур и направился к берегу. — Нам с тобой пора на пир по случаю победы. Идем.
Марьян вздохнула — она так хотела побыть с ним наедине.
Он снова улыбнулся ей.
— Как зовут твоего брата? — неожиданно спросил Радхаур.
— Брата? У меня их три…
— Старшего, — уточнил он.
— Хангон, ван Когурё. А зачем тебе?
— Отправить послов, — улыбнулся Радхаур. — Я же не могу взять в жены его сестру без благословения.
Марьян встала с камня. Она ничего не могла сказать — ей, казалось, что она снова на горе Тхэбэксан и окружена слепящим сиянием счастья.
ЭПИЛОГ. ПУТЬ УКАЗАННЫЙ
«Не все умрет. Не все войдет в каталог.
Но только пусть под именем моим
Потомок различит в архивном хламе
Кусок горячей, верной нам земли…»
Николай Майоров
Казалось, ничто не предвещало беды. Гудсберри летел над светлым простором океана, к островам, давным-давно им облюбованным, и считал себя уже спасенным.
Гудсберри прекрасно знал законы Царства Тьмы. Они поражали его своей глубинной глупостью — ну, скажите, кому понадобился закон о запрещении соития поданных Сил Тьмы, не посвященных в звание инкуба, с человеческими женщинами?! Ведь, поддавшись соблазнам ЛЮБОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ Царства Тьмы, женщина навсегда подпадает под власть Князей и Маркизов Тьмы!.. Не только этот дурацкий закон вызывал внутренний ропот Гудсберри (и не его одного), но и множество еще более глупых и неуместных постановлений и договоров, в которых сами Повелители Тьмы разбирались с трудом.
Самое унизительное, что разжалован, лишен всего и сослан на грязную работу Гудсберри был не за разглашении Формулы Абсолютного Совершенства, а за соитие с Сарлузой. А ведь она была почти подданная Царства Тьмы…
Жаркая обида жгла разум бедного Гудсберри в раскаленных топках сердца земли, где страдали похотливые развратники. И Гудсберри не выдержал. В один из коротких часов отдыха он сбежал и, приняв облик короля Наварского, который был в военном походе, явился к его жене. Гудсберри знал (хотя ему и не полагалось по должности, но мало ли что не полагается — больше знаешь, дольше проживешь!), что Белиал плетет вокруг красавицы свои гнусные сети, сам желая улечься в постель наваррской королевы. Что больше года не давалось Князю Тьмы, то с первого захода получил махнувший на все хвостом Гудсберри. И насладился любовью в полной мере.
Возвращаться в топки он не стал. Он прекрасно понимал, что поставил себя вне закона — нет и не может быть ему теперь прощения!
Женщины… Являясь причиной его падения, они станут целью возвышения! Маленький подручный Белиала был далеко не прост, засиделся он в рядовых посыльных. Белиал ему многое доверял, но не торопился продвигать вверх, держал в черном теле. В этом была ошибка могущественного Князя Тьмы! Гудсберри достоин гораздо больше того, что отняли у него, сослав в топки. И он возьмет себе то, что заслужил по праву!
Несколько дней Гудсберри прятался у своих друзей-сатиров в пещерах Олимпа. И развил бурную деятельность — его послания пошли во все уголки Царства Тьмы.
Гудсберри имел много друзей, разделявших его взгляды. А планы у Гудсберри были грандиозны: поднять восстание против Луцифера и на давно облюбованных, забытых всеми богами островах в южном полушарии основать новое свободное государство! А почему нет? Ведь удался же в свое время Луциферу безумный бунт против Господа!
Гудсберри добился даже поддержки приближенных Иисуса Христа, через посредников разумеется. Полчища бесят готовы были устремиться за вождем на вожделенные острова, полные темнокожих красавиц и сочных, сладких фруктов.
Луциферу и Белиалу оставалось лишь скрежетать в бессильной злобе зубами!
Через несколько часов Гудсберри долетит до Самоа, где его с нетерпением ждет местный бог Туи Мануа, побитый два столетия назад Сеалбуром. С помощью Гудсберри Туи Мануа, видимо, желает восстановить былое влияние. Гудсберри усмехнулся — блажен, кто верует!
И вдруг вверху, в плотных белых облаках, Гудсберри почувствовал опасность.
Неужели Белиал все-таки обнаружил его?! — забилась пугливая мысль.
Из облаков вынырнуло чудовище. От страха Гудсберри потерял скорость (хотя надо было наоборот — рвать изо всех сил!) и чуть не полетел кубарем вниз, в гладь океана.
Подобных драконов Гудсберри никогда не видел — огромное, похожее на кита, но с тусклым голубым огромным глазом почти во всю покатую морду.
Бежать! Прочь отсюда! Спасаться!
Но дракон сковал обезумевшего бесенка жесткой невидимой силой и раскрыл ужасающую беззубую пасть.
Непреодолимая сила втянула Гудсберри в пугающую тьмы утробы дракона.
А ведь свобода была так близко!
Пасть дракона захлопнулась, поглотив Гудсберри, и он оказался в темноте.
Впрочем, это ему после ослепительной голубизны неба показалось, что в темноте.
Свет исходил из узких щелей наверху.
Перед Гудсберри открылся еще один вход и он с удивлением увидел ведущие вверх ступени. Ступени в утробе дракона?! Непостижимо.
Та же неумолимая сила, что пленила Гудсберри, потащила его наверх.
Он оказался в хорошо освещенном помещении. Глаз дракона был не глазом вовсе, а огромным куполообразным окном. Перед окном стояло три кресла, в них сидели люди.
Еще по пять человек — у каждой стенки на длинных скамьях. Все смотрели на Гудсберри. Были они в светлых, блестящих костюмах, плотно облегающих тело и Гудсберри вздохнул с облегчением — подданные Сил Тьмы так не одеваются! Значит — посланцы Господа, желающего поговорить с ним, Гудсберри, намеревающимся строить свободную республику тяготящихся Злом бесов.
— Ты кто?
Силы космические, да ведь это женщины! Красивые женщины — что-то засосало у Гудсберри в районе желудка.
— Вы посланы Луцифером? — ответил он вопросом на вопрос. По опыту он знал, что самое важное в опасных ситуациях — перехватить инициативу, удивить противника, а, значит, поразить.
Ему это удалось. Если по лицам сидящих у стен красавиц нельзя было прочитать ничего, кроме собранности и готовности уничтожить врага, то у трех, тех что в креслах, глаза расширились:
— Кого?
— Луцифера! — с видом победителя проговорил Гудсберри, заметив как они разглядывают его хвостатую фигуру.
— Боже великий! — вырвалось у блондинки в левом кресле.
— Значит, вы посланы Господом? Я мчался на встречу с вами!
Женщины, казалось, потеряли дар речи. Силы космические, да кто они и откуда взялись?! — недоумевал Гудсберри.
Что-то тоненько запищало и женщина в правом кресле поднесла к уху маленький белый шарик.
— Капитан, это «Пассесерф»! Они вновь поймали сигнал. С девятой планеты!
— С Плутона? — вырвалось у Гудсберри.
— Много знаешь… — непроизвольно произнесла высокая красивая шатенка в центральном кресле. Она сказала повелительно:
— Разворачивайся, полетим на Плутон. Сигнал запеленгован?
— Да.
— А с этим что делать? — кивнула на Гудсберри блондинка.
— Пока возьмем с собой, — ответила капитан. — Похоже, он кое-что знает, об этом космическом воплощении бреда.
Маленький планетарный катер быстро покинул стратосферу третьей планеты странной солнечной системы, очень похожей на родную. Но чужую.
Четыре долгих года тяжелый межгалактический лайнер «Пассесерф» болтался в чуждом, непроглядном космосе, без единой знакомой звездочки надежды. «Пассесерф»