Петька Дёров(изд.1959), стр. 29

и партизаны дружным хором подхватывали:

И от могучих партизанских голосов в окнах избушки дребезжали стекла, Петька замирал от восторга, а хозяйка избы, пожилая молчаливая Мироновна, крестилась и приговаривала:

— Силища-то какая! Вот оно что значит — русский человек! Попробуй, сломи его!

Занятый в основном хозяйственными обязанностями, Петька пользовался любым случаем, чтобы прикоснуться к настоящей боевой жизни партизан. Заметив страсть мальчика к оружию, то один, то другой боец отряда показывал Петьке свой автомат или винтовку, рассказывал, как обращаться с гранатой. И так, исподволь, Петька в короткий срок выучился стрелять. Убедившись в том, что ему можно доверить оружие, старшина Синицын, с разрешения командира, дал Петьке автомат, легкий такой, «ППС». Радости Петьки не было границ. Он не расставался со своим автоматом даже ложась спать.

Петьку любили все партизаны. Но сам он особенно привязался к командиру разведки — Василию Николаевичу Белову. Частенько мальчуган приходил к Белову в избу, садился в уголок и слушал. Всё здесь было ново, все интересно. Петьку волновали рассказы о том, как кто-либо из разведчиков сходил в расположение немцев и достал «языка».

Сперва Петька не совсем понимал, что такое «язык». Как это можно поймать язык, привести его? Отрезать язык у немца, что ли? Наконец, Петька осмелился спросить об этом у Белова.

— Дядя Вася, что это за язык такой, за которым разведчики ходят?

Белов, серьезный мужчина с усами, как у Буденного, посмотрел на мальчика.

— А ты как думаешь?

— Я думаю — вот!

И Петька, разинув рот, простодушно показал Белову язык.

Тот расхохотался. Петька смутился.

— Язык, Петя, да не тот.

И, подсев к мальчику, Белов рассказал Петьке, что называется на войне языком и зачем его добывают.

— Посылаю я, командир разведки, группу разведчиков и приказываю достать языка. На другой день приводят они немцев, солдата или офицера, — все равно, только живого, который может рассказать то, что нам нужно узнать. Вот эго и есть «язык». Но добывать языка— дело опасное. Нелегко язык достается.

Петька готов был без конца слушать Белова, засиживался у него до ночи, пока за ним не приходил Батя и не начинал браниться.

— Ты что это, Василий Николаевич, хочешь у меня моего помощника совсем отнять? Не отдам!

И сердито уводил Петьку спать.

Но мальчика всё больше тянуло к разведчикам. Вот там настоящие боевые дела! А у дяди Вани что? Всё по хозяйству, да по хозяйству… Надоело ему быть постоянно около дяди Вани, заготавливать продукты, ездить за сеном и дровами, гонять корове места на место. Ведь в отряде было и стадо, крестьяне, спасая скот от немцев, сдавали его под охрану партизан. Петька понимал, — стало надо сохранить, этим он поможет борьбе с фашистами. Но всё же его тянуло к разведчикам, хотелось принимать участие в настоящих боевых действиях.

«Эх, был бы я большим», — часто мечтал Петька.

В своих мечтах он видел себя похожим на лихого командира второй роты Семенова, славившегося своей бесшабашной удалью: нарвавшись с десятком партизан на крупный отряд фашистов, Семенов перебил много врагов, человек пятнадцать взял в плен, вышел из боя невредим и без потерь вывел своих партизан.

— А кто такой Семенов, Николай Трофимович? — говорил Петьке Батя. — Бывший смирный сельский учитель Порхозского района. Раньше мухи не убивал — жаль было. Только и знал, что детей добру учить. А теперь, коль с врагом встретится, — зверь лютый. А кто его сделал таким? Фашисты, Гитлер проклятый!

На его собственных глазах фрицы повесили его молодую жену, потому что она была коммунисткой, работала в райкоме партии инструктором.

— А он, Семенов, разве непартийный? — прервал его Петька.

— Тогда не был партийным, а теперь стал, — ответил Батя. — Место жены занял. Немцы думали его запугать. Заставляли в Порхове школу немецкую открыть. Среди населения он, видишь ли, большим уважением пользовался, вот они и рассчитывали этим на людей повлиять, — Семенов, мол, и от жены-коммунистки отступился, и сам нам служит. А он — крепкий человек. Для виду согласился, а ночью поджег школу, в которой немцы после пьянки уснули, и подался в лес, к партизанам. И попал как раз в наш отряд.

«Вот это герой, — подумал Петька. — А у дяди Вани что?.. Сено, солома, коровы, продукты… и никаких боевых операций.»

И снова, пользуясь каждым удобным случаем, упрашивал дядю Ваню отпустить его к разведчикам.

Наконец, желанное согласие было получено. Радостный и веселый, Петька стал собирать свой вещевой мешок. Дядя Ваня, помогавший ему собираться, вдруг ушел в свою комнату и вернулся с двумя свертками.

— Вот, — сказал он, укладывая их в Петькин мешок. — Тут тебе сахар и ветчина копченая. Береги. Пусть будут как «НЗ»— неприкосновенный запас, на всякий случай.

— Спасибо, дядя Ваня!

И Петька обхватил Батю за шею и расцеловал, как родного отца.

— Идем уж, сынок, — вздохнул Синицын. — Сдам тебя Белову, из рук в руки передам.

Дядя Ваня взял Петькин вещевой мешок, Петька вскинул на плечо автомат, и они пошли на другой конец села, где стоял взвод разведчиков Белова.

— Ну, Николаевич, — сказал старшина Белову, — береги парня, как я берег. Сирота он.

И, повернувшись к Петьке, строго сказал:

— И ты слушай командира. Парень ты смышленый, поймешь, что делать надо.

Старшина ушел, а Петька остался среди разведчиков.

Несколько дней после этого старшина Синицын ходил сумрачный, неразговорчивый…

— Скучает Батя по сынку, — говорили партизаны, сочувственно покачивая головами.

Но и уйдя к разведчикам, Петька не забывал дядю Ваню. Каждый раз после любой операции и разведки Петька прибегал к нему, делился пережитым. Вдвоем они пили чай с сахаром и сухарями, присланными с «Большой земли».

Однако в настоящую разведку Петька попал не сразу. Только спустя много дней командир, уступая настойчивым просьбам мальчика, дал ему боевое задание. Он послал его в соседнюю деревню узнать, не появились ли там немцы.

Петька точно выполнил все наставления Белова и, вернувшись, четко отрапортовал обо всем, что увидел.

Постепенно мальчику стали доверять всё более сложные задания: то проследить за движением машин на большаке, то разузнать данные о немецком гарнизоне, расположенном в какой-нибудь деревне.

Петька был счастлив. Его мечты исполнились.

В ДЕРЕВНЕ

По приказу штаба партизанского движения отряд Николаева менял место стоянки, переходя из Черновского района в Полновский. Шли уже несколько дней. Люди были утомлены. Собрав всех командиров, Николаев посовещался с ними. Решено было на один день занять какую-нибудь деревню на пути следования отряда, дать партизанам помыться в бане, починить обувь и одежду, запастись с помощью колхозников хлебом и продуктами. Подойдя к деревушке Замогилье, отряд остановился в лесу. Командир, снова собрав всех своих помощников, разложил карту.

— Удобнее места для стоянки не найти, — сказал Николаев. — Смотрите, — указал он на карту. — Деревня стоит на горе — раз, с одного бока прикрыта лесом — два. За лесом подход прикрывает речка Черная. Мост через нее на всякий случай взорвем. Вот здесь, — показал на карту командир, — стоит хутор в три постройки. Сюда, на всякий случай, поставим взвод, между мостом и деревней Драничник. Это дело поручим тебе, — обратился он к командиру взвода лейтенанту Николаю Назарову.

— Деревня свободна, — доложил подошедший командир разведки Белов. — Только старосты нет. Крестьяне говорят, — в Полну ушел, в комендатуру вызвали.