Право на месть, стр. 82
Пальцы Фаррана слегка разжались, а сам он отстранился от ее лица.
— Мне очень, очень жаль, что я не смогу хотя бы час позабавиться с тобой, но я поклялся не трогать тебя.
Он наклонил голову, оглядывая следы чужих прикосновений.
— Думаю, ты не сочтешь увечьем несколько поцарапанных ребер и разбитые губы.
С городской башни донесся бой часов. Фарран замер, считая удары.
— Ну вот, одиннадцать. Нам пора расставаться. Тебе в одну сторону, мне — в другую.
Одиннадцать. Аробинн со своими ассасинами выступит только через час. Если предатель все-таки Крепыш, он станет чинить проволочки на каждом шагу. А когда она окажется в королевских застенках, велики ли шансы, что Аробинн сумеет вытащить ее оттуда? Велики ли ее собственные шансы на побег, когда закончится действие глориеллы?
Глаза Фаррана по-прежнему блестели. Еще бы! Теперь империя Жайна принадлежала ему. И вдруг он размахнулся и с силой ударил Селену по лицу. Сначала она услышала свист рассекаемого воздуха, потом ей обожгло щеку и рот. Боль была слабой. Впервые за все это время Селена обрадовалась действию глориеллы. Одеревеневший язык почувствовал солоноватый вкус крови. Других ощущений не было.
Фарран пружинисто поднялся на ноги.
— Это тебе за то, что испачкала мой любимый ковер.
Голова Селены была откинута, однако девушка все же сумела бросить на него презрительный взгляд. И плевать, что по шее ручьем течет кровь.
Фарран старательно расправил свой серый камзол, затем наклонился, чтобы повернуть ей голову прямо. Он снова улыбался.
— Представляю, как бы тебе хотелось сбежать отсюда, — сказал он, направляясь к двери.
Там уже стояли трое высоких, добротно одетых людей. Явно не рядовые королевские стражники. Фарран едва заметно им кивнул.
«А ведь я их где-то уже видела», — подумала Селена.
Вот только где? Ей было никак не вспомнить.
Один из них шагнул к ней, он тоже улыбался и словно не замечал лужицу крови на полу. Блеснувшая перед глазами Селены круглая рукоятка его меча соприкоснулась с ее головой.
Селена провалилась в темноту.
ГЛАВА 11
Первым ощущением после пробуждения была головная боль, накатывающая волнами.
Селена не торопилась открывать глаза, позволяя другим чувствам исследовать место, в котором она очутилась. Вокруг было тихо, сыро и холодно. К запаху плесени примешивался давнишний, въевшийся запах мочи.
Кое-что удалось понять, даже не открывая глаз. Прежде всего то, что прошло более шести часов. Руки и ноги снова ей подчинялись. Ощупав себя, Селена убедилась, что все оружие, какое было при ней, исчезло.
Раз Аробинн до сих пор ее не разыскал, значит она сейчас находится либо в королевских застенках, либо в подвале дома Жайна, откуда ее должны будут перевезти в темницу.
Третий вывод был самым тягостным. Саэм погиб, а ее гнев и желание отомстить обернулись против нее. Она сама стала жертвой предательства. Пешкой в чьей-то чудовищной игре, думать о которой она не решалась.
Саэм погиб. А она — в тюрьме.
Она открыла глаза. Чувства ее не обманули. Она действительно лежала в тюремной камере, на охапке гнилого сена, прикованная цепью к стене. На руках и ногах были кандалы. Длина цепи позволяла добраться до грязной лохани, предназначенной для естественных нужд.
Вот и первое унижение, которому ее подвергли. Но мочевому пузырю не было до этого дела. Он настойчиво требовал опорожнения. Затем Селена оглядела камеру. Без окон. Железная дверь плотно примыкала к стене, и снаружи не пробивалось даже узкой полоски света. Никаких внешних звуков. Эта камера могла находиться где угодно: в подвале Жайна, в королевском подземелье или в городской тюрьме.
Во рту пересохло. Отяжелевший язык все еще плохо шевелился. Селена не пожалела бы сейчас никаких сокровищ за кувшин воды, чтобы смыть кровь с лица и выполоскать рот. В желудке было совершенно пусто. Всплески головной боли сопровождались яркими вспышками света в мозгу.
Ее предали. Это сделал Крепыш или кто-то другой, кому было выгодно ее исчезновение навсегда. И Аробинн до сих пор не пришел ей на выручку. Но ведь он обязательно ее найдет. Должен найти.
Селена внимательно осмотрела тяжелые звенья цепи, которая намертво была вделана в стену. Потом ощупью проверила замок — крепкий. Камни в полу тоже сидели прочно. Нечего было и думать расшатать и вытащить хотя бы один. Из ее волос убрали все заколки, которыми можно было хотя бы попытаться открыть замок. Мелкие пуговицы камзола вообще ни на что не годились.
Если в камеру войдет надзиратель, можно, конечно, попытаться оглушить его цепью. Или задушить. Еще лучше взять его в заложники и удерживать, пока ее отсюда не выпустят.
Дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял человек, у него за спиной — еще трое. На нем был темный мундир, расшитый золотом. Если вошедшей и удивился, найдя Селену проснувшейся, виду он не подал.
Королевская стража.
Значит, она в королевских застенках.
В руках у вошедшего был железный поднос с едой. Хлеб, сыр, кружка воды.
— Твой обед, — объявил стражник, ставя поднос на пол и отходя к двери.
Все они знали, какую угрозу представляет собой Селена Сардотин. Даже в кандалах.
Селена взглянула на скудную тюремную еду, названную надзирателем обедом. Сколько времени успело пройти с тех пор, как ее сюда привезли? Неужели целый день? И Аробинн так и не вызволил ее? Он ведь должен был наткнуться на оглушенного Сэльва, и тот ему рассказал, куда и зачем она отправилась. Должен же Аробинн знать, что она здесь.
Они с надзирателем разглядывали друг друга.
— К твоему сведению, — нарушил он молчание, — убежать отсюда невозможно. Цепи сделаны из адарланской стали.
Сколько ему может быть лет? Наверное, сорок или чуть больше. Оружия при нем не было. Еще одна мера предосторожности. В королевские стражники поступали в юности и проводили на службе всю жизнь. Наверное, в надзиратели его перевели по болезни или за какую-то провинность. Но в том, что этот человек прошел солидную выучку, Селена не сомневалась, как не сомневалась, что стеречь ее назначили самых лучших и опытных гвардейцев.
Зачем надзиратель сказал ей это? Хотел испугать? А может, просто выдал правду. Селена не слышала, чтобы кому-то удалось бежать из королевских застенков. Да и проникнуть сюда извне было почти невозможно.
Но если прошел целый день, а Аробинн до сих пор ее не разыскал… значит и ей не суждено выйти отсюда. Предатель, сумевший обмануть Саэма и ее, обманул и Аробинна. Наверное, сделал все, чтобы направить Предводителя ассасинов по ложному следу.
Теперь, когда Саэм мертв, за что ей сражаться? Зачем ей слава Адарланского ассасина? Ее мира больше нет. Даже не верилось, что всего несколько месяцев назад она сумела победить всесильного Рульфа на его же острове. Красная пустыня с ее приключениями вообще казалась сказкой. Самонадеянной девчонки, которая встречала рассвет на крыше своего дома и верила, что мир полон удивительных возможностей… этой девчонки уже не существовало.
Ее мира больше нет. И Аробинн до сих пор не предпринял ничего, чтобы ее освободить.
Она проиграла.
Но что еще хуже, она втянула в эту игру Саэма. Погубила его, а сама даже не сумела отомстить негодяю Фаррану.
— Что не ешь? — спросил надзиратель, отвлекая ее от горьких мыслей. — Никто тебя здесь травить не собирается.
Сказав это, он ушел. В двери заворочался тяжелый ключ.
Воду Селена выпила залпом. Хлеб и сыр казались сделанными из тряпок и не лезли в горло. Язык все еще не чувствовал вкуса. Точнее, еда имела вкус пепла. Селена заставила себя проглотить несколько кусков, потом отшвырнула поднос к двери. А ведь его можно было бы превратить в оружие или попытаться с его помощью заманить в камеру кого-то из караульных.
Зачем? Саэм мертв, а ей отсюда не выбраться.
Когда звенящая тишина снова обступила со всех сторон, Селена даже обрадовалась.