Шотландская красавица, стр. 19

Ощущая внутри себя его пульсирующую плоть, она застонала и вцепилась в его мускулистую спину. Без всякого вмешательства рассудка ее тело начало следовать за ним в пленительном ритме постепенно убыстряющихся толчков. В глубине души она чувствовала, что должна сопротивляться, но вместо этого ее тело устремлялось навстречу наслаждению с такой страстью, о которой она раньше и не подозревала. Ногти ее впивались в его спину, бедра выгибались навстречу стремительным толчкам.

Какой-то частью разума она осознавала, как бесстыдно ведет себя, но все ее существо жаждало наслаждения, ее манила неизвестная ей пока область ощущений. Освобожденная чувственность затопила ее. Наконец, словно почувствовав переполняющее ее желание, Торн стал двигаться в убыстряющемся ритме, и вдруг ощутил, как она под ним вздрогнула всем существом в безумном спазме страсти. Мгновение спустя его тело напряглось, и из груди вырвался стон.

Диана вспомнила теперь, что она всю свою жизнь боялась насилия над своим телом, которое – она знала это – неизбежно должно было случиться. В лучшем случае это воспринималось ею как унижение, которое нужно перетерпеть. Но вместо этого она почувствовала себя лютней в опытных руках хорошего музыканта. Не было так ненавистного ей унижения, вместо этого она впервые ощутила радость от близости и всепоглощающего чувства завершенного наслаждения, переполнившего ее.

По контрасту с блаженными мыслями голос Торна прозвучал неожиданно грубо и резко.

– Неплохо. Ты понравилась мне, девочка, – удовлетворенно хмыкнул он, потягиваясь всем своим длинным телом. – С этих пор ты будешь каждую ночь делить со мной ложе.

Диана задохнулась от возмущения. Он говорил с ней, как с простой служанкой! Когда она немного успокоилась, и сердце перестало биться в учащенном ритме, огонь страсти, только что пылавшей в ней, уже вытеснила холодная ярость. Она только что потеряла бесценное сокровище, не сохранила себя для человека, которому судьбой предназначено стать ее мужем.

Приподнявшись на локте, она взглянула на мужчину, лежащего рядом с ней.

– Я ненавижу тебя! – воскликнула она.

Торн зевнул:

– Да, мы однажды уже выяснили, что это чувство взаимно.

Его красивое лицо начало действовать ей на нервы. Он же смеется над ней! Отбросив стыдливость, Диана вскочила с кровати и встала над ним, уперев руки в бока.

– Как ты можешь быть таким самодовольным! – в гневе воскликнула она.

Торн невинно взглянул на нее:

– Привычка.

Она развернулась и направилась к двери.

– Леди Диана, – остановил ее голос Торна.

Взявшись за дверную щеколду, она повернулась к нему.

– Вы сейчас же вернетесь и ляжете рядом со мной. Немедленно!

Она прищурилась:

– Думайте, что хотите, милорд. Но с этим покончено!

Он приподнялся на локте.

– Не думаю, что нам удастся когда-нибудь покончить с этим, – серьезно прошептал он.

Диана и не собиралась выполнять его приказание, и тогда он спокойно сказал:

– Делайте что я вам говорю.

Не обращая на него внимания, Диана открыла дверь. Она не сделала и двух шагов в своей комнате, когда он настиг ее и, схватив, повернул лицом к себе.

– Когда я приказываю, мне нужно повиноваться!

Его тон испугал Диану, но она решила не поддаваться панике. Пытаясь казаться спокойной, она выразительно посмотрела на руки, сжимавшие ее в объятиях, потом взглянула ему прямо в глаза.

– Что ж, – произнесла она, – меня не удивляет, что Мак-Кендрик только силой может принудить женщину лечь с ним в постель.

Лицо его вспыхнуло от бешенства, челюсть напряглась в ответ на такое оскорбление его мужского достоинства. Хотя ее нижняя губа дрожала, она стояла спокойно и прямо, ожидая удара. Она прекрасно понимала, что такое оскорбление ни один мужчина не в состоянии перенести спокойно.

Граф разжал руки.

– Большинство женщин делили со мной ложе по собственной воле, – спокойно сказал он, но в его голосе чувствовалась сдерживаемая ярость.

– Но только не я! – сказала она. Вызывающе и гордо, как только возможно было в ее положении, – ведь она была нага, как новорожденная, – Диана выпрямилась и язвительно поинтересовалась:

– Может быть, вы будете так любезны и уберетесь отсюда? Я хотела бы сегодня ночью немного поспать.

Он лениво улыбнулся:

– О, вы еще поспите сегодня, миледи. Обязательно.

– Ты... ты... – она не находила слов. Сжав кулаки, она начала колотить его в бессильном гневе.

Не обращая внимания на шумные протесты, Торн поднял Диану на руки. Войдя в свою комнату, он ногой захлопнул за собой дверь. Диана все еще пыталась сопротивляться, когда он швырнул ее на кровать.

С глухим ворчанием Торн надвинулся на нее, и прежней нежности единения как не бывало. Вместо этого было неистовое совокупление мужчины и женщины, желавших не удовлетворения, но обладания, власти над другим человеком.

Когда все было кончено, Торн успокоил сбившееся дыхание и повернулся к женщине, лежавшей подле него. На его памяти не было женщины, страстность которой могла сравниться с его собственной. Диана спокойно спала, и ее крепкая грудь поднималась и опускалась в такт мерным вздохам и выдохам.

Торн натянул меховые шкуры и не смог удержаться от соблазна поцеловать мягкую ямочку на ее шее. Диана застонала, но не проснулась. Тогда он опустился головой на подушку рядом с ней, щекой зарывшись в шелковые пряди ее волос. Обняв ее за талию, Торн закрыл глаза. Мгновение спустя он уже спал.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Диана проснулась на рассвете. Попытавшись перевернуться, она почувствовала, что крепко прижата к постели тяжелой рукой графа Данморского. Взглянув на него, она поняла, что он крепко спит.

Некоторое время она лежала не шелохнувшись, боясь разбудить его и его ненасытность! Наконец, двигаясь с величайшей осторожностью, она выскользнула из его объятий и встала с кровати. На цыпочках она направилась к двери, молясь, чтобы он не проснулся и не вернул ее на свое ложе.

Она потихоньку открыла дверь и скользнула в свою комнату, уповая на то, что никто не догадается, где она провела ночь, никто не узнает о ее позоре!

Войдя в комнату, Диана схватила шерстяное платье из гардероба Кэтрин и торопливо накинула на свое обнаженное тело. Потом бессильно опустилась на стул. Она была измучена и знала, что уснуть все равно не удастся. Словно оцепенев, она смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. Раскаяние и стыд теснили ей грудь.

Первые лучи солнца осветили комнату, но Диана не пошевелилась. Солнечные зайчики, казалось, дразнили ее своей невинностью и чистотой, но она лишилась их навсегда. И то и другое взял ее похититель. Наверное, ей нужно было настойчивее сопротивляться, подумала она в отчаянии. Она навлекла позор на свой клан и прекрасно понимала это.

Открылась дверь, и в комнату вошла Гризель. Диана заметила ее, но не могла даже сделать усилие, чтобы просто пожелать ей доброго утра.

Остановившись перед Дианой, Гризель протянула ей бокал с глинтвейном.

– Выпей, – сказала она. – Я приготовила тебе ванну.

Диана взяла бокал, но не стала пить. Вместо этого она обхватила его обеими руками, согреваясь теплом, проникающим в ладони.

– Ничто не сможет смыть с меня грязь, даже ванна, – прошептала она, обращаясь скорее к себе самой, чем к Гризель.

– Ты не могла ничего сделать, – тихо заметила женщина.

– Не могла? – горько переспросила Диана. Ее не удивило, что Гризель знает о том, что случилось прошлой ночью. Гризель, казалось, знала все, что только возможно знать. – Я могла убить себя!

Гризель, казалось, обдумывала это.

– Да, – сказала она наконец, – ты могла убить себя.

– И ты думаешь, что я должна была это сделать? – еле слышно спросила Диана.

– Нет, – Гризель покачала головой, – это не твоя судьба. Тебя ждет кое-что другое.

Диана сделала глоток вина и раздраженно спросила:

– Ты имеешь в виду, что граф приберег меня еще для чего-то?