Памела Жиро, стр. 4

Руссо. А не подвел ли себя мой бедный Жюль чем-нибудь?

Дюпре. Он все отрицает... и превосходно разыгрывает роль невиновного; но мы не можем выставить ни одного свидетеля против свидетелей обвинения.

Руссо. Ах, господин Дюпре, спасите мне сына, и половина моего состояния будет ваша.

Дюпре. Если бы я получил все половины состояний, обещанные мне... я был бы даже чересчур богат.

Руссо. Неужели вы сомневаетесь в моей признательности?

Дюпре. Подождемте дальнейших событий, сударь.

Г-жа Руссо. Сжальтесь над несчастной матерью.

Дюпре. Сударыня, клянусь вам, ничто так не поражает меня и не вызывает столько симпатии, как истинное чувство, а в Париже все подлинное такая редкость... Неужели я останусь равнодушным к горю семейства, которому грозит утрата единственного сына?.. Положитесь на меня.

Руссо. Ах, господин Дюпре!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Г-жа дю Брокар (вводит де Верби). Входите, дорогой генерал...

Де Верби (кланяется Дюпре). Сударь... Я только что узнал...

Руссо (представляет Дюпре генералу). Генерал, господин Дюпре.

Дюпре (в сторону, пока де Верби разговаривает с Руссо). Генерал, обивающий пороги приемных... У него только одна заслуга: он носит ту же фамилию, что и его брат, камергер двора. По-видимому, он здесь неспроста.

Де Верби (к Дюпре). Сударь, вы, как я слышал, взяли на себя защиту Жюля Руссо в прискорбном деле...

Дюпре. Да, сударь... Дело действительно прискорбное, ибо истинные преступники находятся на свободе; правосудие обрушится на рядовых солдат, командиры же, как всегда, останутся в стороне... Вы генерал виконт де Верби?

Де Верби. Генерал де Верби... Я не ношу титула... мои убеждения... Вы, разумеется, уже ознакомились с материалами следствия?

Дюпре. Только три дня тому назад нам разрешили доступ к обвиняемым.

Де Верби. А какого вы мнения о деле?

Все. Да, скажите!

Дюпре. Насколько мне известны судебные нравы, я считаю вероятным, что там надеются добиться разоблачений, посулив смягчить участь осужденным.

Де Верби. Все обвиняемые — люди безупречной честности.

Руссо. Однако...

Дюпре. Перед лицом эшафота характер человека меняется, особенно если человек этот теряет многое.

Де Верби (в сторону). В заговоры следует вовлекать только тех, у кого нет за душой ни гроша.

Дюпре. Я буду уговаривать своего подзащитного открыть всю правду.

Руссо. Разумеется.

Г-жа дю Брокар. Еще бы!

Г-жа Руссо. Это необходимо.

Де Верби (в тревоге). Значит, нет никакой надежды на его спасение?

Дюпре. Никакой. Обвинению нетрудно доказать, что он находился в числе тех, кто уже приступил к осуществлению заговора.

Де Верби. По-моему, лучше лишиться головы, нежели чести.

Дюпре. Ну, это смотря по обстоятельствам: у иных честь стоит дешевле головы.

Де Верби. Странные у вас понятия.

Руссо. Я их вполне разделяю...

Дюпре. Их разделяет большинство. Я не раз имел случай убедиться, что человек способен на многое ради спасения своей головы... Есть люди, которые прячутся за другими, сами ничем не рискуют, а потом пожинают лавры. Где у них честь? Могут ли быть какие-нибудь обязанности в отношении таких людей?

Де Верби. Конечно, нет; это подлецы!

Дюпре (в сторону). Хорошо сказано! Это он погубил несчастного Жюля. Придется за ним понаблюдать.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Антуан. Барыня! Барин! Подъехала карета, сюда идут какие-то люди... и с ними господин Жюль... его привезли.

Руссо и г-жа Руссо. Сын!

Г-жа дю Брокар. Племянник!

Дюпре. Да... Это, конечно, обыск. Хотят просмотреть его переписку.

Антуан. Вот он!

Жюль (появляется в глубине; его сопровождают полицейские и следователь; он бросается к матери). Мама! Милая мама! (Целует ее.) Ах, я снова вижу вас! (Г-же дю Брокар.) Тетя!

Г-жа Руссо. Бедное дитя мое! Ко мне! Они не посмеют... (Полицейские приближаются.) Оставьте! Ах! Оставьте его!

Руссо (бросается к ним). Ради бога!

Дюпре (следователю). Сударь...

Жюль. Милая мама, успокойтесь... Скоро меня освободят... поверьте мне... и тогда мы уже никогда не разлучимся.

Антуан (обращается к Руссо). Барин, они желают осмотреть комнату господина Жюля.

Руссо (следователю). Сию минуту, сударь... Я сам пойду с вами. (Обращается к Дюпре, указывая на Жюля.) Не оставляйте его... (Уходит вместе со следователем, который делает полицейским знак, чтобы они стерегли Жюля.)

Жюль (берет де Верби за руку). Ах, генерал! (Обращается к Дюпре.) И вы, господин Дюпре, такой добрый, такой великодушный, вы пришли утешить мою мать... (Шепотом.) Ни слова ей о том, какая опасность грозит мне. (Вслух, смотря на мать.) Скажите ей правду, скажите, что ей нечего беспокоиться.

Дюпре. Я скажу ей, что она может вас спасти.

Г-жа Руссо. Я?

Г-жа дю Брокар. Каким образом?

Дюпре (г-же Руссо). Умолите его открыть имена подстрекателей.

Де Верби (обращаясь к Дюпре). Сударь...

Г-жа Руссо. О да! Ты непременно должен это сделать... ради твоей матери. Я требую этого!

Г-жа дю Брокар. Да... Я уверена, что мой племянник скажет всю правду. Раз люди, которые вовлекли его, теперь от него открещиваются, он вправе...

Де Верби (шепотом Дюпре). Как, сударь? Вы советуете своему подзащитному предать...

Дюпре (резко). Кого?

Де Верби (в смущении). Но... Разве нет других путей? Господин Жюль знает, каков долг благородного человека по отношению к самому себе.

Дюпре (взволнованно, в сторону). Он! Так я и знал!

Жюль (матери и тетке). Ни за что, — даже если мне будет грозить смерть, я никого не выдам.

Г-жа Руссо. Ах, боже мой! (Смотрит на полицейских.) И нельзя помочь ему бежать!

Г-жа дю Брокар. Это невозможно...

Антуан (входит). Господин Жюль, вас просят.

Жюль. Иду.

Г-жа Руссо. Ах, я пойду с тобою! (Оборачивается к полицейским и делает умоляющий жест.)

Г-жа дю Брокар (обращается к Дюпре, который пристально глядит на де Верби). Господин Дюпре, мне кажется, что было бы...

Дюпре (прерывая ее). Потом... сударыня, немного погодя! (Подводит ее к Жюлю, который вместе с матерью уходит; их сопровождают полицейские.)

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Де Верби (в сторону). Адвокат им попался с деньгами и не честолюбивый... да притом, кажется, изрядный чудак.

Дюпре (возвращается на авансцену, смотрит на де Верби и говорит в сторону). А теперь выведаем-ка твою тайну. (К де Верби.) Вы принимаете большое участие в моем подзащитном, генерал?

Де Верби. Очень большое.

Дюпре. Я никак не могу понять, что могло побудить его — богатого, молодого, беспечного — войти в заговор...

Де Верби. Слава!

Дюпре (улыбаясь). И вы говорите это адвокату, который двадцать лет занимается практикой? Я слишком хорошо изучил людей и дела и знаю, что самые высокие мотивы служат лишь для прикрытия самых низменных побуждений, и я еще не встречал человеческого сердца, свободного от расчета.