Большая книга ужасов. Millennium, стр. 40
Хаврониха усмехнулась презрительно:
– Отобрала у меня Светку? Так я ей замену нашла! – Она взмахнула свободной рукой. Дверь в доме с треском распахнулась, и оттуда черной тучей вылетело воронье, сбило с ног Ксюху, покатило ее, как тряпичную куклу, по двору, каркая, исхлестало ее жесткими крыльями.
Ксюха кричала – и не слышала своего крика.
Черным-черно…
Глава четырнадцатая
В бездне
Ксюха лежала на самом дне черной ямы, без звуков, без сна, без надежды…
«Я умерла…» – пришла тягучая мысль.
«Ну и что… так даже лучше…» – возник равнодушный ответ.
«Отсюда возврата нет! НЕТ! Нет! Нет!» – забилось в голове бесконечным рикошетом.
«Почему я чувствую?» – недоумение.
Я?
Чувствую?
Кто это – Я?
Нет меня. Нет ничего. Ни света, ни тени, ни дня, ни ночи. Ни тела, ни движения…
Ксюхе мучительно захотелось моргнуть. Не получилось.
Беззвучие.
Голоса тоже нет. И быть не может, если нет тела.
Но тогда что же есть?
Чувство? Мысль?
Вот оно как – после смерти…
Но как же так? Разве это возможно? Да и за что ее, такую хорошую, совсем еще молодую, взяли и бросили в черную бездну?
Бездну, из которой нет возврата…
Выходит, все люди сюда попадают. И может быть, рядом есть кто-то?
Но как с ними связаться?
Силой мысли?
Стоп, стоп, стоп!
А как же баба Люба?
Она же ведь тоже умерла. Как же у нее это получается – приходить к людям, помогать им, общаться? У нее что, есть какие-то привилегии?
«Ах, баба Люба, баба Люба, где же ты? Если можешь, найди меня, помоги мне еще разок! Я не хочу здесь быть! Это не мое место! В чем моя вина? Я ведь только хотела всем помочь, хотела спасти…» Ксюха отчетливо представила освещенный одинокой лампочкой двор, безвольно волочащееся тело Наташи, ухмылку Хавронихи, черноту и хлопанье множества жестких крыльев.
Живой огонек возник ниоткуда, затрепетал, приблизился.
Ксюха моргнула.
«Это что? Я вижу?» – она разволновалась, потянулась вперед. Огонек разгонял черноту, разрастался светлым облаком.
И вот Ксюха уже смогла разглядеть руку, держащую лампадку, и лицо, выступившее из мрака.
– Баба Люба! – крикнула она во весь голос.
– Ах, Ксения, Ксения, – старушка покачала головой, сокрушаясь, – как же ты неосторожна!
– Я хотела как лучше, – смутилась Ксюха, – я ведь все правильно сделала. И к Игнату сходила, и Наташе помогла, и…
– Не велела ли я тебе причаститься? – спросила баба Люба.
– Кажется, – не очень уверенно ответила Ксюха. – Не помню…
– Когда кажется, креститься надо, – посоветовала баба Люба, – а теперь на-ка вот.
И вовсе не лампадка в руке ее горела, а светилась маленькая чашка. Свет от нее шел живой, теплый. Баба Люба поднесла чашку к Ксюхиным губам, наклонила ее, Ксюха послушно отпила, ощутила на языке сладкую терпкость, проглотила и…
Глава пятнадцатая
Всего лишь сон?
Ксюха открыла глаза.
– Ксюша, Ксюшенька, детка! – запричитала бабушка.
«Дежавю?» – подумала Ксюха, пытаясь сфокусировать взгляд.
Она лежала на своей кровати. В ногах стояли ее родители с удивленными лицами.
– Вы что, меня хороните? – с трудом шевеля губами, спросила Ксюха.
– Очнулась, детка, очнулась! – воскликнула бабушка.
– Дочь, ну ты и дрыхнуть горазда! – рассмеялся отец.
– Что?! – Ксюха мгновенно вскочила с кровати. – Кто дрыхнет, я?!
– Ну слава богу, – сказала мама, – узнаю свою дочь. А то мы уж и правда подумали, что ты заболела. – Она подошла к Ксюхе, деловито потрогала ей лоб, пожала плечами.
Ксюха с удивлением озиралась по сторонам.
– Что тут происходит? – Она захлопала глазами и посмотрела на взрослых с недоумением.
– Ничего, – весело ответил отец, – мы приехали утром, а сейчас уже полдень. Может, ты все-таки встанешь и пообщаешься с нами?
Он так задорно подмигнул Ксюхе, что она невольно улыбнулась в ответ.
– А где Наташа? – спохватилась Ксюха. – Где она? И Славка?
– Да где же им быть, дома, наверное, – отвечала довольная бабушка.
– Дома? – продолжала волноваться Ксюха. – Но я же помню, что…
Бабушка замахала руками:
– Успеешь еще к своей Наташе.
Ксюха моргала глазами, слушая взрослых, и ничего не понимала.
– Давай, одевайся и выходи, – распорядилась мама.
Наконец ее оставили в покое.
Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Почему они ведут себя так странно?
Как будто вчера ничего не было! Словно бабушка не была там, на дворе у Хавронихи! Нет, этого не может быть! Ксюха все отчетливо помнила…
Она ожесточенно потерла виски. Наваждение какое-то!
Ну конечно, наваждение! Хаврониха заколдовала всех! Всех, кто был на ее дворе, всех, кто ее видел! Наташка говорила, что против нее бессильна милиция. Но… как же отец Виталий? Он тоже бессилен? Ксюха прикоснулась к груди и нащупала крестик. Мысли ее путались.
Непонятно – то, что с ней произошло, было сном или явью?
Ксюха подкралась к двери и прислушалась. Бабушка рассказывала родителям о том, как Ксюха на днях приболела, как к ней вызвали фельдшера, но та никакой болезни не нашла. Опять говорили о подростковом возрасте, вегетососудистой дистонии и всякой ерунде, не имеющей никакого отношения к делу. Ксюха начала злиться. А как же они объяснят вчерашнюю ночь? Очень просто! Бабушка начала жаловаться на Ксюхин характер: и непослушная она, и убегает куда-то по вечерам… Вчера, например, зачем-то пошла к священнику. Ушла и пропала. Тогда обеспокоенная Алевтина Гавриловна отправилась за ней следом, переполошила отца Виталия да еще по дороге встретила участкового, вот они все втроем и нашли Ксюху на перекрестке. Стояла как ни в чем не бывало…
Ксюха могла поклясться: она отчетливо помнит, как они со Славкой и Наташей оказались на ведьмином дворе. Она могла поклясться, что видела, как Хаврониха в свином обличье напала на ее друзей, она помнила волочившиеся по двору ноги Наташи и раненого или убитого Славку. Но, по словам взрослых, выходило, что ничего этого не было.
Должен же быть кто-то, кто ей поверит!
А для того чтоб ей поверили, надо сначала узнать, где Наташа и Славка. Если их нет дома и не было всю ночь, то тогда… что тогда?
Ксюха схватилась за голову.
И вдруг ее осенило!
Игнат Палыч!
Вот кто не станет сомневаться в ее словах. Уж колдун-то сможет ей помочь, если захочет, конечно…
Глава шестнадцатая
Зеркало
Выйти из дома не было никакой возможности. Ксюху наказали за непослушание. И заодно заботились о ее здоровье. Ксюха, чтобы не вызвать у взрослых подозрений, сделала вид, что ей все равно. Смирно сидела в комнате и делала вид, будто читает. Естественно, текста в книге она вообще не видела. Думала, думала, всю голову сломала! Покорно ела сваренный бабушкой бульон, принимала витамины, купленные мамой, не особенно интересуясь, чем ее пичкают.
«Убегу ночью через окно», – решила про себя Ксюха.
Вечером Ксюха положила на тарелочку несъеденное пирожное, несколько конфет и апельсин. Подумала и поставила тарелку на тумбочку.
– Митроша, уж извини, я угощение здесь оставлю, – прошептала она, – а то родители меня не поймут, если узнают, ладно?
Ответа она не дождалась, но удовлетворенно кивнула сама себе. Домовой хозяйничает во всем доме, так что Ксюхину тумбочку он не пропустит и пирожное слопает.
Взрослые не спали до полуночи. Ксюха совсем изнервничалась, ожидая, когда же они улягутся.
Наконец, когда все в доме стихло, Ксюха свернула покрывало валиком и засунула его под одеяло, чтобы издали казалось, будто на кровати кто-то спит. Авось она успеет вернуться до того, как взрослые проснутся. Она бесшумно оделась, крадучись добралась до окна и осторожно подняла шпингалет. Скрипнули створки, в комнату ворвался прохладный ночной воздух, взлетела легкая занавеска.