Большая книга ужасов. Millennium, стр. 33

Чья-то рука тронула ее за плечо, и женский голос сказал:

– Вставай, вставай, милая, здесь нельзя оставаться!

Ксюха приподняла голову и увидела старушку в темной одежде, а на плече у нее сидел пушистый серый зверек – не зверек, непонятно кто. Зверек сцепил лапки перед грудью и смотрел на Ксюху с состраданием.

– А я знаю, кто вы, – сказала Ксюха.

Старушка улыбнулась.

– Вы – баба Люба, а это ваш домовой. Здравствуйте, – поздоровалась с ними Ксюха.

– Идем-ка, – велела баба Люба. И Ксюха самостоятельно поднялась и пошла за ней. Домовой все крутился на старушкином плече, оглядывался и махал лапкой.

Они миновали пожарище и вышли к заболоченному ручью. Баба Люба указала на ветхий мостик:

– Иди туда, там тропинка, не собьешься.

Ксюха не пошевелилась, она смотрела во все глаза на свою чудесную спасительницу и ее питомца.

– Поторопись, – мягко, но настойчиво проговорила баба Люба.

– Как мне вас отблагодарить? – спросила Ксюха.

Баба Люба улыбнулась:

– Не стоит благодарности. Ты Митрошку моего не забыла, на том тебе спасибо. – Она погладила домового по шерстке. – А если и правда отблагодарить меня хочешь, иди к Игнату, пусть он вернет то, что ему не принадлежит. Скажи, я велела.

– Спасибо вам, – Ксюха неловко поклонилась, – и тебе, Митроша, спасибо, – поблагодарила она домового.

А потом как-то так само собой получилось, что Ксюха оказалась на мостике. Посмотрела вниз, на темную болотную воду, и увидела ту самую девушку. На самом дне она лежала, то ли спала, то ли мертвая… волосы, как водоросли, глаза закрыты. Ксюха испуганно обернулась, хотела позвать бабу Любу, но та уже исчезла.

Только голос ее еще звучал в голове: «Иди, тебе нельзя здесь долго…» Но как же можно бросить эту девушку? Ей же надо как-то помочь! Ксюха склонилась над водой, заглянула, прикидывая, глубоко ли?

Девушка открыла глаза, они были живые, и такая мука читалась в них, что Ксюха подалась вперед, протянула руку.

– Помоги мне! – глухо донеслось из-под воды.

– Сейчас, сейчас! – воскликнула Ксюха. – Давай мне руку! Поднимайся!

– Не могу, – ответила девушка.

Ксюха собралась было прыгнуть к ней, но девушка снова заговорила:

– Нет, нет, тебе нельзя здесь! Найди меня, слышишь? Найди! Мне недолго осталось. Время! Время! Торопись…

Вода вспенилась, забурлила, муть поднялась со дна, и девушка пропала.

Ветхий мостик качнулся, Ксюха отшатнулась от края. Кто-то тащил ее, помогая устоять на ногах. Все вокруг бледнело, рушилось, расползалось гнилой тканью.

– Быстрее, быстрее! – умолял ее чей-то тоненький голосок.

Ксюха из последних сил рванулась, прыгнула, но вместо ожидаемого удара тело ее провалилось во что-то мягкое, и ее окутала темнота.

Глава шестая

Колдовство

Сначала она увидела свет. Совсем тонкую полоску… Свет подрагивал, но не исчезал, и только через некоторое время Ксюха поняла, что свет проникает через ее прикрытые веки, и распахнула глаза.

– Наконец-то! Слава богу! – услышала она знакомый голос и сразу же увидела лицо склонившейся над ней бабушки.

Лицо у нее было встревоженное.

– Ба? – позвала Ксюха.

– Я здесь, детка, здесь, – обрадовалась бабушка.

Послышались и другие звуки: кто-то двинул стул, шаркнули чьи-то шаги, кто-то всхлипнул совсем рядом. Ксюха повернула голову. У ее кровати стояла незнакомая женщина в белом халате. А рядом, на табуретке, поджав ноги и ссутулившись, сидела Наташа.

– Что случилось? – с трудом ворочая непослушным языком, спросила Ксюха.

Женщина решительно шагнула к ней, отстранила бабушку, и та послушно отступила.

Женщина строго спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально вроде, – не очень уверенно ответила Ксюха, не понимая, откуда взялась эта женщина и почему на ней белый халат. Врач, что ли?

Тем временем женщина деловито потрогала Ксюхин лоб, посчитала пульс, попросила ее открыть рот, взглянула, покачала головой. Велела поставить градусник. Ксюха послушно сунула его под мышку.

– У тебя что-нибудь болит? – не отставала женщина.

– Нет, – честно призналась Ксюха, но на всякий случай прислушалась к себе, – нет, – подтвердила она.

Женщина вздохнула, пожала плечами и отступила от кровати.

– Ничего не понимаю, – сказала она бабушке, – возможно, девочка получила тепловой удар…

– Так ведь с утра это у нее началось, – напомнила бабушка. А Наташа снова всхлипнула.

Врач снова повернулась к Ксюхе, начала расспрашивать ее о месячных, потом о том, что она вчера ела, ощупала ее живот, послушала грудь через стетоскоп, даже давление Ксюхе измерила.

– Сейчас все в норме, – сдалась она, – вообще у подростков это бывает: вегетососудистая дистония, трудности роста, гормональный бунт…

Бабушка кивала согласно. Наташа не поднимала головы.

– Да объясните же мне, что случилось! – не выдержала Ксюха.

– Детка, – встрепенулась бабушка, – как же ты нас напугала! Ведь я тебя утром не могла добудиться, ты была вся в жару, бредила! О господи! Я и родителям твоим не могла дозвониться, проклятый телефон не берет, и все! Спасибо соседям, надоумили меня обратиться к Надежде Алексеевне, – и бабушка с благодарностью взглянула на женщину в белом халате.

Та развела руками:

– Вам, конечно, в район надо, в поликлинику, я же не врач, я простой фельдшер…

– Ой, мы вам так благодарны, так благодарны! – зачастила бабушка. – Вот родители ее приедут, так мы сразу же и отправимся. Своим ходом я боюсь, все-таки жарко очень.

Надежда Алексеевна согласно кивнула:

– Да, сейчас никакой опасности нет, можно повременить, но к врачу обратитесь обязательно.

Бабушка мелко-мелко закивала. Надежда Алексеевна пожелала Ксюхе здоровья и удалилась, сопровождаемая бабушкой.

Ксюха посмотрела на Наташу. Та почему-то замотала голову платком.

– Что тут происходит? – спросила шепотом Ксюха.

Наташа подняла голову и так же шепотом спросила:

– Где ты была?

– Здесь, – не поняла Ксюха.

Наташа ей явно не поверила.

– Твоя бабушка бегала, как заполошная, по всей деревне, ты же тут в бреду металась!

– Я?! – Ксюха все еще не верила.

И тогда Наташа сорвала с головы платок и откинула за спину волосы. Ее левое ухо!

Ксюха вскрикнула.

Наташино ухо заметно увеличилось, вытянулось вверх и покрылось щетиной.

– Видишь?! – И Наташа залилась слезами.

– Как это?! – только и смогла произнести Ксюха. И ее рука невольно потянулась к голове. Ее ухо! Оно – тоже?!

Наташа заметила.

– Нет, у тебя ничего, все в порядке. – Она всхлипнула. – Проклятая ведьма! – Наташа сжала кулаки. – Никакой управы на нее нет!.. Послушай! – вдруг горячо заговорила она. – Ведь Хаврониха тебя чуть не убила, но с ушами у тебя все в порядке, и болезнь внезапно прошла. Я потому и спросила – где ты была? Где? Когда в жару металась, что видела?

Ксюха припомнила раннее утро: как она пришла домой, как увидела свое отражение в зеркале… а потом? Потом был огонь…

Ксюха резко села на постели.

– Баба Люба! – воскликнула она.

– Что?! – У Наташи округлились глаза.

– Там был огонь и Хаврониха! Я помню! Точно! Здоровенная такая! Она меня сжечь хотела, но тут появилась баба Люба с домовым Митрошей и прогнала ее. Там еще девушка была, в белом платье… Наташ! – Ксюха встала. – Наташ, я все вспомнила! Я знаю, что надо делать!

Наташа тоже вскочила, вцепилась в Ксюху.

– Ты уверена? – Она встряхнула Ксюху, заглянула ей в глаза. – Неужели сама баба Люба тебя спасла?! Но почему? Откуда она взялась?

Ксюха смущенно улыбнулась:

– Ну, мы с ее домовым вроде как подружились…

– Все рассказывай! Все! – потребовала Наташа. И Ксюха рассказала ей о своих странных и страшных снах, о домовом, которому понравилось угощение, о свинье и девушке, похожей на невесту. И о том, как баба Люба велела ей забрать у Игната нечто, ему не принадлежащее.