Отряд специального назначения «Русь», стр. 19
Полковник Владимир Иванов, долгое время отвечавший в отряде за воспитательную работу, а после ухода в запас Голоскокова занявший должность командира «Руси», как никто другой знает существо вопроса: «Спецназ – это коллектив, и человек посвящает ему всего себя без остатка, потому что чувствует: это великое дело, дело, которому изменить нельзя. Нельзя бросить свой отряд, нельзя смалодушничать, нельзя покинуть товарища в бою. У нас не было ни одного пленного, ни одного пропавшего без вести, ни одного случая отказа от выполнения приказа. Разве можно не гордиться такой самоотверженностью, преданностью, верностью присяге?».
Есть и особые, достаточно простые, но крайне необходимые для формирования устойчивого психологического состояния способы. Скажем, на самых первых этапах создания отряда, бойцы учебного подразделения в обязательном порядке совершали походы в морги. Договорившись с врачами, офицеры специально приводили молодежь туда, где лежали умершие люди. Солдаты имели возможность видеть работу патологоанатомов. Для любого неподготовленного человека такой поход – серьезный удар по психике. Но можно было быть уверенным, что, увидев смерть в стерильных условиях больничного морга, боец не впадет в ступор от шока при виде убитого или раненного в бою человека, во всяком случае, этот шок вряд ли сможет так подавить волю спецназовца, что не позволит ему принять нужное решение, а значит, выжить. И знаменитое битие кирпичей и бутылок о голову – это не трюк, призванный удивить публику, а один из способов научиться преодолевать те рефлексы, которые присущи человеку с детства. Умение терпеть боль – важное качество спецназовца. Этому же способствует и обучение рукопашному бою, который практически не используется в боестолкновениях. Однако владение «рукопашкой» закаляет волю. В отряде сложился своеобразный культ единоборств. Но об этом чуть позже.
Именно подготовка к участию в боевых операциях стала с 1995 года основной во всем процессе обучения молодого пополнения. Для того чтобы эта подготовка была максимально приближена к реальности, все командиры учебных групп выезжали в Чечню для прохождения там боевой практики, командовали боевыми группами, набирались опыта. И уже по возвращении в Москву имели возможность применять этот опыт в учебном процессе.
ВОЙНЕ – КОНЕЦ?..
Разные задачи приходилось выполнять бойцам отряда. Но случались и такие, которые ни в одном законе, ни в одном уставе и наставлении не значатся…
Полковник Владимир Иванов. В отряде – с момента его создания. С 1997 по 2002 год – командир «Руси».
Конец мая 1996 года. Отряд только что вернулся из утомительного рейда по Чечне, когда он в течение трех месяцев облазил всю юго-восточную часть республики в составе войсковой маневренной группы генерала Владимира Шаманова. А 28 мая 1996 года исполняющий обязанности командира отряда подполковник Виктор Иванов получил на КП неожиданную команду…
Солдаты и офицеры привычно грузились на броню. «Куда едем?» – этот вопрос не принято без нужды задавать в спецназе. Задачи ставятся порой и непосредственно перед самым выездом. Цель столь поспешной отправки знали только сам командир да заместитель командующего группировкой внутренних войск генерал-майор Зайцев, выехавший вместе с отрядом. Колонна из нескольких БТРов быстро шла на север. Уже несколько недель в Чечне соблюдалось относительное затишье. Ходили слухи об очередном перемирии.
Остановились на окраине какого-то села, недалеко от бурного и оттого мутного Терека. «Правобережное», – быстро сориентировался на местности и доложил старший лейтенант Сергей Бабоченко, и о. начальника разведки отряда. Начали налаживать взаимодействие. Командиру отряда представили офицера Службы безопасности президента (СБП), который довел в самых общих чертах оперативную информацию. Ожидается высокий гость. Из Москвы.
Вскоре на вертушке прилетел министр внутренних дел генерал Анатолий Куликов, сориентировал: «Ждите Верховного». Иванов едва успел собрать командиров групп, чтобы довести полученную задачу, как на бывшем колхозном поле стали садиться вертолеты. Один, второй, третий…
Из вертушек показались люди. Много людей. Сначала, как можно было и предположить, вышли ребята из СБП. Статные, рослые. Черные спецкостюмы, классное вооружение. Вокруг – ранее выставленное оцепление. Между тем из крайней вертушки показался высокий, седовласый, грузный человек. Окруженный плотной толпой людей, большинство из которых составляли штатские, он скорым шагом приближался к застывшей колонне.
– Не может быть, неужели и правда Ельцин! – ахнул кто-то из молодых бойцов.
Вместо ответа ему:
– Равня-а-йсь! Смир-р-рна! Равнение на средину! – Иванов четким строевым шагом, с автоматом за спиной, спешил навстречу прибывшему президенту:
– Товарищ Верховный главнокомандующий! Колонна совершает марш в пункт постоянной дислокации. Командир части подполковник Иванов.
Все согласно полученной от министра инструкции.
Редкое фото, сделанное с брони БТРа отряда «Русь». Президент России Борис Ельцин прилетел в Чечню, чтобы положить конец войне. Июнь 1996 года.
Президент Борис Ельцин, а это действительно был он, еще накануне провел встречу в Москве с лидером боевиков Яндарбиевым. И вдруг такой неожиданный маневр – так любимый президентом ассиметричный ответ.
– Куда направляется эта часть? – переспросил президент генерала Куликова, стоящего слева.
Тот обстоятельно объяснил, что эта часть выводится согласно принятому решению. Президент взял в руку протянутый микрофон – ведь и спецназовцы, и вся президентская рать мигом оказались в плотном кольце прилетевших с Ельциным журналистов. Начал спрашивать солдат, вытянувшихся по стойке «смирно». Никто из бойцов не растерялся, не стушевался. Такова спецназовская закалка – везде оставаться самим собой, сохранять спокойствие и уверенность. Президента, конечно, не приходилось встречать, но это дело поправимое. Сказался большой опыт бойцов отряда, многажды раз обеспечивавших безопасность важных персон на переговорах различных уровней.
Чувствуется, что Верховный доволен, его лицо добреет. Парни в стальных шлемах-»масках» и с «Мухами» за плечами производят на него выгодное впечатление. Он почти с отеческой теплотой спрашивает одного из них: «Сколько пробыл здесь?» Получив ответ, интересуется: «Вот мне говорят, что солдат здесь плохо кормят?» – «Неправда». Тут лицо Бориса Николаевича расплывается в улыбке. Он действительно доволен. Лицемерия между тем в ответе простого солдата нет ни капли, бойцы отряда всегда питались сытно и калорийно. Оживившись, президент всех обводит победным взглядом: «Где корреспонденты?». Появившемуся тут же из-за спин телохранителей представителю прессы, он предлагает побеседовать с бойцом. Журналист, в отличие от солдата, волнуясь, засыпает его градом вопросов: «Может быть, это вы перед президентом так говорите?», «А как ваша фамилия?», «Вы из какой части?», «Слово чести?». На помощь приходит генерал Куликов: «Вы на обед их пригласите».
Инициативой снова овладел Верховный: «Ну?» – смотрит он на притихшую журналистскую братию. Заметно, что ему приятно быть Верховным главнокомандующим этих вот орлов, действительно простых сибирских, вологодских, самарских парней, таких мужественных и по-военному красивых.
Войне – конец? Хотелось бы верить…
Следующий вопрос звучит резонно, поскольку действие происходит как-никак в Чечне:
– Много погибло товарищей?
– Прилично, – отвечает, помрачнев, солдат. Президент просит уточнить потери. На помощь приходит Иванов. Десять человек потерял отряд к тому времени в Чечне.