Как я путешествовал по Алтаю, стр. 8
С первой же ветки, которую я нечаянно задел головой, мне что-то свалилось в волосы.
— Антон Иванович! Клещ! — крикнул я.
— Бросьте, бросьте его! — сказал он взволнованно и быстро пошёл вперёд.
Но сейчас же ударил себя ладонью по шее и снял клеща.
Клещи падали на нас беспрерывно. Они прицеливались в нас с любой ветки и падали то на голову, то на грудь, то на плечо. Мы прибавили ходу, отбиваясь от этих чёрных полчищ.
На полянке пришлось остановиться и осмотреть друг друга: маленькой блестящей пуговицей клещ сидел на левом локте Антона Ивановича.
— Ну, знаете ли, придётся бежать. Домчимся до второй поляны и снова обыщем друг друга, — сказал Антон Иванович, надвинул шляпу на глаза и побежал.
Мы неслись, как провинившиеся мальчишки, и позади нас долго качались ветки деревьев и кустов, которые мы задевали руками. К счастью, бежать пришлось недолго: тропа вывела на проезжую дорогу. Там мы сели на обочину и рассмеялись: клещей на нас не было.
— Надо знать тайгу, ой, как надо знать! — сказал Антон Иванович, повеселев. — А то ходим, как слепые. Главное — тот ли это клещ или не тот? Но хоть то хорошо, что присасывается он не сразу, а долго ползает, всё ищет местечко помягче: за ухом, под мышкой или в паху.
Дорога привела нас к озеру. На берегу, возле старой бани, мы перетряхнули всю одежду и даже искупались, вернее — побарахтались на мели: чуть глубже вода была ледяная.
Антон Иванович долго не мог успокоиться.
— Не прощу я себе этого бегства из тайги, не прощу! И как это я совсем про клещей забыл? А вдруг мои студентки заболеют? Ай-ай-ай! Хорош доцент, ничего не скажешь! Домой, домой! Сейчас засяду за этих клещей, выведу я их на чистую воду! Ай-ай-ай!
Возле туристской базы мы случайно встретились с врачом — женщиной пожилой, опытной, хорошо знающей тайгу, — и рассказали ей про наш поход йа Третью речку.
Она повела нас в свой кабинет и показала большого иксодного клеща в пробирке, который переносит страшную таёжную болезнь.
— У нас они почти не встречаются, но остерегаться их нужно. Перед походом, например, можно на ночь пересыпать одежду дустом. А позвольте узнать, откуда у вас такой страх перед клещами?
Я рассказал. Врач так и прыснула со смеху:
— Девушка, говорите? Ха-ха-ха! Ну и молодец! Она там иногда рисует этюды для дипломной работы, а любопытные наши туристы каждый раз мешают ей. Вот и гонит всех оттуда эта милая девушка, рассказывая всякие страшные истории про клещей!..
Как я покупал ложку
Однажды вечером пошёл я в Артыбаш купить деревянную ложку.
Магазин был закрыт, и я решил вернуться, но меня задержала непогода.
С гор свалилась небольшая тучка. Частый, спорый дождь быстро подбирался к деревушке через озеро. Вода в озере стала серой. И скоро крупные капли, прошумев в траве вокруг магазина, горохом рассыпались по крыше. Я остался на крыльце и привалился плечом к двери, на которой висел винтовой замок, большой и тяжёлый, как гиря на часах-ходиках.
Берег озера казался пустынным. Только два белых гуся мокли и охорашивались под дождём.
Вдруг от лодки, которую закрывала от меня старая сосна, припустился к деревушке мужчина, худой и маленький, издали похожий на подростка. Придерживая левой рукой шляпу, он подбегал всё ближе и ближе. Я пригляделся. Это был, без сомнения, Антон Иванович: только он один на всём телецком побережье носил такую помятую и выцветшую шляпу.
— Фу! — выкрикнул Антон Иванович, шлёпая мокрыми ботинками по ступеням крыльца. — Видали такого невезучего, а? Чуть задумаю вырваться из этой деревушки — непременно угожу под дождь!
Он снял шляпу, стряхнул с неё воду, стал рядом со мной у двери, куда не долетали капли, и охотно взял предложенную мной папиросу.
Беспокойный Антон Иванович редко засиживался в деревне, да и то лишь в те дни, когда нужно было обработать собранный в тайге материал.
Всю последнюю неделю он ловил со своими студентками бабочек для большой институтской коллекции. У него уже набралось сотни две пёстрых, красивых шелкопрядов, хохлаток и бражников. Но девать их было некуда, и он пока накалывал их прямо на стены своей комнаты. Стены были словно разрисованы лоскутками чёрного, алого и голубого бархата. И когда были раскрыты окна и двери, а с озера тянул лёгкий бриз, все эти лоскутки трепетали. Антон Иванович гордился своей коллекцией, берёг её и всякий раз воевал с хозяйкой, когда она слишком смело вытирала пыль вокруг его нежных экспонатов. А вот этот неожиданный дождь помешал ему съездить на ту сторону озера, где в мастерской лесорубов делали для него лёгкие ящички.
— Ладно хоть, что укрылись неплохо, — сказал он и выпустил большой клубок сизого дыма.
Вероятно, мы простояли бы здесь до конца дождя и спокойно разошлись по домам, но из-за угла магазина вышла молодая круглолицая алтайка и остановилась перед крыльцом. Она была вся в чёрном — от капюшона на плаще до сапог с калошами.
К нам она не поднялась, а осталась на тропе, по которой беспрерывно барабанили крупные капли. Большими чёрными глазами она смерила нас с ног до головы так строго, что мы виновато переглянулись и бросили окурки в мокрую траву.
Низким, грудным голосом женщина сказала:
— Однако, тут стоять нельзя!
— Почему? — удивился Антон Иванович.
— Это не пристань, а магазин. В нём добро, и не какое-нибудь, а государственное. Люди же всякие бывают: и хорошие и плохие. Уходите!
— Вот переждём дождь и уйдём, — сказал я и, переступив с ноги на ногу, нечаянно задел плечом замок.
Он ржаво скрипнул на петле и закачался, как маятник.
Женщина вздрогнула и крикнула:
— Вам же говорят: уходите!
— Да что с тобой, Зина? — спросил Антон Иванович. — Что ты чушь городишь? Ещё скажешь, что и меня ты не знаешь? Вчера только видела: я у тебя керосин покупал!
— Видела или не видела, это никого не касается. Магазин закрыт, я его охраняю. А вот того человека так я и вовсе не знаю, — показала она на меня.
— Так зато я знаю! — рассердился Антон Иванович. — И что случится с твоим магазином, если мы постоим здесь, пока дождь не пройдёт?
Женщина задумалась. В ней шла борьба, я это видел. Антон Иванович, казалось, сразил её. Она тяжело вздохнула и отвела глаза. Но не сдалась и решила взять нас хитростью.
— И что вы за люди? По тайге ходите, каждый день мокнете, а тут — дождя испугались! Да какой это дождь? — Она сбросила капюшон, пожалуй менее чёрный, чем её смолистые волосы, и стояла теперь с непокрытой головой. Капли дождя скатывались ей на лицо и бежали к подбородку. Омытые водой, вдруг засверкали синие камешки в её больших серебряных серьгах. — И какой это дождь? Да разве это дождь? — упрямо твердила она. — Мужчины вы здоровые да такие видные, и нате: дождичка испугались! Да ступайте в любую хату, а тут нельзя! — Она уже не приказывала, а просила, и голос её дрожал.
— Вот упрямая! — буркнул Антон Иванович, переминаясь с ноги на ногу.
— Открой магазин-то! — попросил я. — Мне ложка нужна. Купим и сейчас же уйдём.
— Верно, Зина! Была у него старая ложка, совсем плохая, и сломалась, — подтвердил Антон Иванович. — А ему скоро в поход. Ну как он пойдёт в тайгу без ложки?
— Знаем мы эти ложки! — грубо сказала Зина. — Может, вам ещё пуд соли взвесить? Магазин закрыт! Понимаете: на учёт! Ну как ещё просить вас? Видите, совсем я вымокла! — Она смахнула слезу.
— А ты не дури, накройся! Человек за делом к тебе пришёл! — сказал Антон Иванович и зябко поёжился: он уже понял, что придётся уходить с крыльца.
— Антон Иванович! Ну войди ты в моё положение! Давай добежим до моей хаты: обогреешься, чайку попьёшь. И мама будет рада. Ну пойдём, а тут никак нельзя!
Антон Иванович махнул рукой, дёрнул меня за рукав; мы подняли воротники и побежали за Зиной, прыгая через лужи.
Зина ввела нас в большую комнату, где на кошме сидело пять ребятишек. Все они — и мальчики и девочки — были на одно лицо: черноголовые, широколицые и немного раскосые, стриженые, в трусах из синей материи одного рисунка.